Его глаза были закрыты, и на его лице было выражение глубокого удовлетворения. Еще мгновение он оставался рядом со мной и затем встал.
– Спокойной ночи, принцесса, – прошептал он и наконец ушел.
Даже после того как он ушел и закрыл за собой дверь, я не могла пошевелиться. Мое тело, казалось, превратилось в глыбу льда. Все, что произошло, больше походило на кошмар. Было ли это на самом деле, или мне все это приснилось? Воспоминание о его пальцах на моей груди было слишком сильным и живым.
Тетя Бет изводила Джефферсона и меня своими жесткими правилами и ненормальным отношением к аккуратности и чистоте. Близнецы, злобные и завистливые, только и мечтали сделать нашу жизнь еще более жалкой, а дядя Филип пугал меня своими странными сексуальными предложениями и непонятными идеями.
Какими же жалкими стали теперь наши жизни и за что? Что такого мы сделали, чтобы заслужить эту жалкую участь? Конечно, я была права, когда поверила в проклятие над нашей семьей. Этого никто не мог понять. Я чувствовала, что беда, переданная по наследству, пронзила нашу судьбу, покрыла ее серыми облаками, и теперь неважно – чтобы мы ни делали и как бы мы усердно ни молились – холодный ли душ мучений и боли, поток ли несчастий обрушится на наши головы.
Это проклятие начало действовать из-за какого-то ужасного греха, совершенного одним из наших предков. Кем бы он или она ни были, они подружились с дьяволом, и мы до сих пор платим за это дьявольское действие. Как-нибудь, когда-нибудь я узнаю, что это было, и вымолю у Бога прощение. Может, тогда и только тогда мы будем в безопасности и свободны настолько, насколько это возможно в этом мире.
Я прочитала небольшую молитву для Джефферсона и для себя и наконец заснула.
На следующий день тетя Бэт была как кран с горячей и холодной водой. Утром за завтраком она вела себя так, как-будто накануне вечером между нами ничего ужасного не произошло. Я решила, что дядя Филип сдержал свое обещание – успокоил ее. Она не вспомнила ни о «Любовнике леди Чаттерли», ни о нашем споре. Вместо этого она без умолку болтала за столом о всех тех переменах, которые планировала произвести в доме: заменить занавески, ковры, покрасить полы. Затем объявила, что хочет, чтобы Джулиус отвез нас за покупками в одно местечко, которое недавно открылось на Вирджинии Бич.
– Мы поедем в субботу, – сказала она. – Кристи необходима новая одежда, особенно что-нибудь для ее первого сольного выступления после… после пожара.
Все ученики мистера Виттельмана принимали участие в концерте в первую неделю августа. Хотя я без энтузиазма ожидала этого, но не отказалась от участия в нем. Тетя Бет понимала, что концерт был тем мероприятием, которое обычно посещали самые влиятельные и преуспевающие жители Катлерз Коув и их ближайшее окружение. Я знала, что она с нетерпением ждет приглашение и места в первом ряду.
– Мне не нужно ничего нового, – произнесла я.
– Нет, дорогая, нужно. Ты же хочешь, чтобы твой гардероб соответствовал моде, не так ли? – нежным голоском спросила она.
– Он и так по моде. Накануне гибели мама купила мне кое-что из модных вещей, – ответила я.
– Твоя мама никогда по-настоящему не разбиралась в том, что модно, а что – нет. Кристи, – сказала она с той же самой приторной фальшивой улыбкой на губах. – Она всегда была слишком занята делами отеля, и она не подписывалась на журналы мод и не читала статей о моде так ревностно, как я.
– Моя мама никогда не выглядела старомодной, ни единого дня своей жизни.
– Дон всегда выглядела привлекательной, – согласился со мной дядя Филип. – Даже когда она была уставшей в конце дня.
Тетя Бет откинулась назад.
– Я не говорила, что она некрасива. Одно дело быть привлекательной, другое – модно одетой, – проговорила она. – Ты всегда будешь привлекательной, Кристи. У тебя такие милые черты, но это не значит, Что тебе не надо следить за модой, так?
– Мне все равно, – вздохнула я, стараясь не спорить.
Она приняла это за согласие с тем, что она права, и, улыбнувшись, принялась щебетать как беззаботная канарейка. Джефферсон ел, опустив голову. Когда он смотрел на меня, я видела по его темно-синим глазам, что он занят своими мыслями. Слава Богу, Джефферсон мог, по желанию, включать и выключать тетю Бет из своего сознания. Близнецы, конечно, сидели за столом безупречно прямо и внимали всему, что она говорит.
После завтрака я удалилась в кабинет к роялю, двигаясь как лунатик, едва отдавая себе отчет в том, где я и что делаю. За ланчем я, механически жуя, проглатывала пищу, не чувствуя вкуса. Когда вечером я читала, мой взгляд соскальзывал со страниц и бесцельно блуждал по комнате. Единственно, что возвращало меня к реальности, это когда разносили почту и я бежала посмотреть, нет ли письма от Гейвина.
От него пришло письмо, короткое, но чудесное, потому что в нем Гейвин сообщил, что продал свою ценную коллекцию бейсбольных открыток и получил за нее сумму, равную недельной зарплате. Это означало, что он приедет навестить меня на неделю раньше, чем планировал. Мне не нравилось, что он продает то, чем дорожил, но он написал, что для него нет ничего важнее, чем увидеть меня. Он уже обговорил это с дедушкой Лонгчэмпом.
Эти новости моментально прогнали прочь мои недавние несчастья и подавленность. Когда я вернулась к роялю, я заиграла более энергичнее и радостнее. Мои пальцы словно танцевали по клавишам. Я позволила солнечному свету и голубому небу проникнуть в мое сердце, и моя музыка наполнилась обновленной энергией. Миссис Стоддард даже прервала свою работу по дому, чтобы прийти и послушать мою игру.
Потом я побежала наверх, чтобы написать Гейвину ответ, но прежде чем, устроившись на кровати, я приготовилась к долгому письму, вдруг послышались крики в холле. Я открыла дверь и прислушалась. Это была тетя Бет. Ее настроение вновь изменилось. На этот раз с ней была просто истерика. Тетя Бет так кричала, что я подумала – она сорвет голосовые связки.
– Он просто маленькое животное! – кричала она. – Как он мог не знать, на что он наступил? Как он мог притащить это в наш дом?
Она появилась в дверях спальни Джефферсона, а рядом с ней уже был Ричард и выглядел очень самодовольным. В ее вытянутых руках были ботинки. Она запрокинула голову и брезгливо отвернулась.
– В чем дело, тетя Бет? – спросила я устало и с отвращением.
– Твой брат, эта маленькая тварь… смотри! – воскликнула она и подняла повыше ботинки так, чтобы я смогла ясно рассмотреть подошву. К ней прилипло нечто, напоминающее собачьи испражнения.
– Ричард пожаловался на неприятный запах в комнате. Я послала туда миссис Стоддард, чтобы она заново почистила коврик, но ничего не помогло. Затем я сама поднялась наверх и обнаружила это на дне шкафа Джефферсона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
– Спокойной ночи, принцесса, – прошептал он и наконец ушел.
Даже после того как он ушел и закрыл за собой дверь, я не могла пошевелиться. Мое тело, казалось, превратилось в глыбу льда. Все, что произошло, больше походило на кошмар. Было ли это на самом деле, или мне все это приснилось? Воспоминание о его пальцах на моей груди было слишком сильным и живым.
Тетя Бет изводила Джефферсона и меня своими жесткими правилами и ненормальным отношением к аккуратности и чистоте. Близнецы, злобные и завистливые, только и мечтали сделать нашу жизнь еще более жалкой, а дядя Филип пугал меня своими странными сексуальными предложениями и непонятными идеями.
Какими же жалкими стали теперь наши жизни и за что? Что такого мы сделали, чтобы заслужить эту жалкую участь? Конечно, я была права, когда поверила в проклятие над нашей семьей. Этого никто не мог понять. Я чувствовала, что беда, переданная по наследству, пронзила нашу судьбу, покрыла ее серыми облаками, и теперь неважно – чтобы мы ни делали и как бы мы усердно ни молились – холодный ли душ мучений и боли, поток ли несчастий обрушится на наши головы.
Это проклятие начало действовать из-за какого-то ужасного греха, совершенного одним из наших предков. Кем бы он или она ни были, они подружились с дьяволом, и мы до сих пор платим за это дьявольское действие. Как-нибудь, когда-нибудь я узнаю, что это было, и вымолю у Бога прощение. Может, тогда и только тогда мы будем в безопасности и свободны настолько, насколько это возможно в этом мире.
Я прочитала небольшую молитву для Джефферсона и для себя и наконец заснула.
На следующий день тетя Бэт была как кран с горячей и холодной водой. Утром за завтраком она вела себя так, как-будто накануне вечером между нами ничего ужасного не произошло. Я решила, что дядя Филип сдержал свое обещание – успокоил ее. Она не вспомнила ни о «Любовнике леди Чаттерли», ни о нашем споре. Вместо этого она без умолку болтала за столом о всех тех переменах, которые планировала произвести в доме: заменить занавески, ковры, покрасить полы. Затем объявила, что хочет, чтобы Джулиус отвез нас за покупками в одно местечко, которое недавно открылось на Вирджинии Бич.
– Мы поедем в субботу, – сказала она. – Кристи необходима новая одежда, особенно что-нибудь для ее первого сольного выступления после… после пожара.
Все ученики мистера Виттельмана принимали участие в концерте в первую неделю августа. Хотя я без энтузиазма ожидала этого, но не отказалась от участия в нем. Тетя Бет понимала, что концерт был тем мероприятием, которое обычно посещали самые влиятельные и преуспевающие жители Катлерз Коув и их ближайшее окружение. Я знала, что она с нетерпением ждет приглашение и места в первом ряду.
– Мне не нужно ничего нового, – произнесла я.
– Нет, дорогая, нужно. Ты же хочешь, чтобы твой гардероб соответствовал моде, не так ли? – нежным голоском спросила она.
– Он и так по моде. Накануне гибели мама купила мне кое-что из модных вещей, – ответила я.
– Твоя мама никогда по-настоящему не разбиралась в том, что модно, а что – нет. Кристи, – сказала она с той же самой приторной фальшивой улыбкой на губах. – Она всегда была слишком занята делами отеля, и она не подписывалась на журналы мод и не читала статей о моде так ревностно, как я.
– Моя мама никогда не выглядела старомодной, ни единого дня своей жизни.
– Дон всегда выглядела привлекательной, – согласился со мной дядя Филип. – Даже когда она была уставшей в конце дня.
Тетя Бет откинулась назад.
– Я не говорила, что она некрасива. Одно дело быть привлекательной, другое – модно одетой, – проговорила она. – Ты всегда будешь привлекательной, Кристи. У тебя такие милые черты, но это не значит, Что тебе не надо следить за модой, так?
– Мне все равно, – вздохнула я, стараясь не спорить.
Она приняла это за согласие с тем, что она права, и, улыбнувшись, принялась щебетать как беззаботная канарейка. Джефферсон ел, опустив голову. Когда он смотрел на меня, я видела по его темно-синим глазам, что он занят своими мыслями. Слава Богу, Джефферсон мог, по желанию, включать и выключать тетю Бет из своего сознания. Близнецы, конечно, сидели за столом безупречно прямо и внимали всему, что она говорит.
После завтрака я удалилась в кабинет к роялю, двигаясь как лунатик, едва отдавая себе отчет в том, где я и что делаю. За ланчем я, механически жуя, проглатывала пищу, не чувствуя вкуса. Когда вечером я читала, мой взгляд соскальзывал со страниц и бесцельно блуждал по комнате. Единственно, что возвращало меня к реальности, это когда разносили почту и я бежала посмотреть, нет ли письма от Гейвина.
От него пришло письмо, короткое, но чудесное, потому что в нем Гейвин сообщил, что продал свою ценную коллекцию бейсбольных открыток и получил за нее сумму, равную недельной зарплате. Это означало, что он приедет навестить меня на неделю раньше, чем планировал. Мне не нравилось, что он продает то, чем дорожил, но он написал, что для него нет ничего важнее, чем увидеть меня. Он уже обговорил это с дедушкой Лонгчэмпом.
Эти новости моментально прогнали прочь мои недавние несчастья и подавленность. Когда я вернулась к роялю, я заиграла более энергичнее и радостнее. Мои пальцы словно танцевали по клавишам. Я позволила солнечному свету и голубому небу проникнуть в мое сердце, и моя музыка наполнилась обновленной энергией. Миссис Стоддард даже прервала свою работу по дому, чтобы прийти и послушать мою игру.
Потом я побежала наверх, чтобы написать Гейвину ответ, но прежде чем, устроившись на кровати, я приготовилась к долгому письму, вдруг послышались крики в холле. Я открыла дверь и прислушалась. Это была тетя Бет. Ее настроение вновь изменилось. На этот раз с ней была просто истерика. Тетя Бет так кричала, что я подумала – она сорвет голосовые связки.
– Он просто маленькое животное! – кричала она. – Как он мог не знать, на что он наступил? Как он мог притащить это в наш дом?
Она появилась в дверях спальни Джефферсона, а рядом с ней уже был Ричард и выглядел очень самодовольным. В ее вытянутых руках были ботинки. Она запрокинула голову и брезгливо отвернулась.
– В чем дело, тетя Бет? – спросила я устало и с отвращением.
– Твой брат, эта маленькая тварь… смотри! – воскликнула она и подняла повыше ботинки так, чтобы я смогла ясно рассмотреть подошву. К ней прилипло нечто, напоминающее собачьи испражнения.
– Ричард пожаловался на неприятный запах в комнате. Я послала туда миссис Стоддард, чтобы она заново почистила коврик, но ничего не помогло. Затем я сама поднялась наверх и обнаружила это на дне шкафа Джефферсона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98