Мне столько раз хотелось умереть, быть навсегда погребенной в глубоких закоулках моей памяти. Как мне было плохо в те дни и недели, после смерти моих родителей. Казалось, страдания никогда не кончатся, но обещания Бронсона сбылись.
Бронсон постарался не предавать огласке последствия этого случая на пляже. Помутнение рассудка у дяди Филипа не прошло для него бесследно. Он уже не мог выполнять свои прежние обязанности в Катлерз Коув, и ему пришлось остаться в клинике для основательного лечения. Тетя Бет была подавлена поворотом событий. В конце концов она уже не могла спокойно появляться в свете и, забрав близнецов, уехала к родителям.
Джефферсон полностью выздоровел и, когда узнал, что мы переезжаем в Белла Вудс к Бронсону, был на седьмом небе от счастья. Уверена, это событие не мало повлияло на его выздоровление. Миссис Берм быстро стала нам как бабушка, а Бронсон – мудрым, любящим дедом. Переехав к нему, я начала снова играть на фортепиано, как никогда раньше. Летними вечерами он открывал двери балкона, чтобы моя музыка могла спуститься с холма и «все люди в Катлерз Коув могли ее услышать и оценить».
Я окончательно решила, что эта музыка будет моей жизнью. И не важно, как необходим будет отель и какой доход он принесет, для меня он всегда будет на втором месте после музыки. Бронсон владел Катлерз Коув отелем по доверенности. И после меня все его внимание обращалось к повседневному управлению отелем. Я тоже старалась проявлять интерес, старалась ради памяти моих родителей, но в глубине души надеялась, что именно Джефферсон когда-нибудь превратится в настоящего управляющего нового отеля Катлерз Коув.
Мои мечты уносили меня дальше… в школу искусств, в гастроли по Европе, в огромные концертные залы и, конечно, к Гейвину.
Мы с Гейвином старались проводить вместе столько времени, сколько удается, используя каждую свободную минуту. Наши беседы всегда возвращали нас в дни, проведенные в Мидоуз. Как-то летом мы даже поехали навестить Шарлотту, Лютера и Хомера. Мы взяли с собой Джефферсона, и когда они с Хомером увидели друг друга, всем показалось, что они и не расставались вовсе. Хомер тут же повел Джефферсона посмотреть на лису с лисятами.
– Что слышно про эту Ферн? – спросил Лютер, когда мы все сели обедать.
– Она уехала с кем-то после того, как я прекратила выплачивать деньги на ее содержание. Но не с тем, с кем она была здесь, – сказала я. – Уж по ней я не скучаю.
– И мы тоже, – сказала Шарлотта, и мы все рассмеялись.
Это было чудесное время. Я играла для них на рояле, а когда мы уезжали, то обещали вернуться при первой возможности.
В лето моего девятнадцатилетия меня включили в трехнедельную программу, в планах которой была поездка в Париж, а потом в Вену. Это была концертная поездка, и я ждала ее с нетерпением. Гейвин приехал проводить меня, и мы решили прогуляться по пляжу.
– Я буду скучать по тебе, Кристи, – сказал он. – Всякий раз, когда ты или я уезжаем друг от друга, что-то во мне умирает, и каждый раз, когда я вижу тебя снова, во мне что-то возрождается.
– То же самое происходит и со мной, Гейвин, – призналась я.
– Я ревную тебя к твоей музыке… Она владеет тобой так, как я не могу владеть тобой.
– Не ревнуй, – попросила я с улыбкой. – Музыка действительно наполняет меня огромной радостью, но поделиться ею я могу только с тобой.
– Обещаешь?
– Так будет всегда, – ответила я, но вдруг остановилась и улыбка исчезла.
– Что случилось, Кристи? – спросил Гейвин.
Он проследил за моим взглядом. В воде неподвижно лежала рыба. У меня на сердце вдруг появилась такая тоска и печаль, но вдруг… рыба ударила хвостом, потом еще и еще, словно до этого она просто притворялась мертвой. Набежала волна, и рыбка, нырнув в нее, исчезла.
И как в тот день, когда мама стояла рядом со мной на пляже, я отчетливо услышала ее голос:
– Ты можешь поверить в эту рыбу, Кристи? Можешь поверить в чудо?
Я верила, я буду верить в это всегда. Спасибо тебе, мама, думала я. Спасибо тебе за твой дар веры.
– С тобой все в порядке? – спросил с беспокойством Гейвин.
– О, да, Гейвин, да.
Над океаном в лучах заходящего солнца парили чайки. Я прижалась к Гейвину, и мы пошли дальше, навстречу нашему особенному, яркому новому дню.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98