Рохелио видел в поведении Дульсины, отказавшейся обедать дома ради обеда с «моим мужем лиценциатом Роблесом», откровенный вызов. Он так и сказал ей. Она пожала плечами и ушла.
— Этот человек надсмеялся над ней, а она гордится тем, что обедает с ним и представляет ему новую возможность быть ее спутником!
— Ну а если она в него до сих пор влюблена? — спросила Леонела.
— Да, это похоже на правду, — кивнул он. — И пока она будет защищать его, мы не сможем отправить этого вора в тюрьму.
— Не волнуйся, Рохелио. Если я найду в своих бумагах махинации лиценциата, а я их определенно найду, то ему не поздоровится: в тюрьму его отправлю я, и никакая Дульсина его не спасет.
В столовую вошла Леопольдина и сказала, что ее очень беспокоит поведение сеньориты Кандиды: она, как безумная, ни с того ни с сего швырнула на пол еду, которую ей принесли. Скорей всего у нее новый нервный срыв!
Леонела печально покачала головой:
— Мы должны смириться, Рохелио. Мы никогда не увидим Кандиду прежней. Ее болезнь неизлечима.
Рохелио молча поднялся и пошел к сестре. Он застал ее плачущей.
— Что случилось, Канди? — ласково спросил он.
Она стала говорить, что для нее непереносима мысль о том, что Федерико и Дульсина будут обедать вместе.
— Пусть она не возвращается! Я убью ее!
Он привычно прижал ее голову к своей груди.
Разговор не умолкал ни на минуту. Им было о чем поговорить.
— Это твоя проблема: уезжать или оставаться. Меня интересует не это. Ты жил с Ирмой Дельгадо и Мириам Асеведо. Обе куда красивей меня. Зачем тебе я?
Федерико горячо возражал:
— Пойми, мне даже в голову не приходило жениться ни на одной из них! Я уж не говорю о Кандиде…
— Ее-то что вспоминать… — раздраженно сказала Дуль-сина.
Он, не сводя с нее глаз, продолжал:
— На тебе я женился потому, что ни одна женщина не притягивала и не притягивает меня так, как ты.
— Мне кажется, тебя притягивают мои деньги. Он с отчаянием уронил голову.
— Ты обязательно хочешь оскорбить меня. Как можно быть такой жестокой и несправедливой ко мне!
Дульсина задумчиво сказала:
— Просто я не могу забыть… Он схватил ее за руки.
— Нельзя жить одними воспоминаниями… У нас еще столько лет впереди!.. Если бы ты дала мне малейшую надежду, я бы отказался от отъезда.
Она в раздумье покачала головой.
— Мне не так просто забыть о моих воспоминаниях. Дульсина встала и коротко попрощалась с Федерико.
На пустыре рядом с домом, где жила Роза, шла футбольная баталия. Один из мальчишек разбил себе коленку. Из раны пошла кровь. Игра на несколько минут прекратилась.
Этого не мог вынести Палильо, команда которого проигрывала и жаждала отыграться. Палильо пошарил глазами вокруг и увидел на дверях дома Розы Гарсиа красную тряпку.
Он тут же подскочил к дверям, сорвал тряпку и, как умел, перевязал ногу приятелю. Можно было попробовать отыграться! Знал бы Палильо, как он подвел Розиту!..
Рикардо так давно ждал Розу, что не мог сказать, сколько прошло времени.
— Я и машину спрятал в соседнем дворе, чтобы она не догадалась, что я здесь. А она все не идет, — пожаловался он Томасе.
Томаса, собственноручно привязавшая тряпку к ручке входной двери после прихода Рикардо, невинно предположила, что Роза, наверно, задержалась у подруги.
Когда дверь открылась, и Роза появилась на пороге, Томаса от удивления раскрыла рот. Похожую гримасу можно было наблюдать и на лице Розы, ошеломленно глядевшей на Рикардо.
— Ты?!
И она бросилась вон. Рикардо в отчаянии опустил голову.
— Роза не хочет вас видеть. Почему вы преследуете ее?
— Потому что она моя жена. Она моя жена, Томаса! Во взгляде Томасы не было сочувствия.
— Но она не хочет ею быть!
Ему ничего не оставалось, как уйти.
Букет цветов, который держал в руках Себастьян, был поразительно хорош. Кандида, которая спустилась в прихожую, не помнила таких роз у них в саду.
— Что это за цветы, Себастьян?
— Для сеньоры Дульсины, — как-то нерешительно замялся садовник.
— От кого?
Себастьян хмуро ответил, что не знает.
Но с букетом была визитка. Кандида взяла ее и прочла:
«Дульсине, со всей моей любовью. Лиценциат Федерико Роблес».
Нервными мелкими движениями Кандида яростно разорвала визитку и швырнула обрывки на столик.
— Дай мне цветы, Себастьян, я сама отнесу их в комнату сестры.
Садовник повиновался.
Кандида, взяв букет, отправилась с ним на кухню и засунула цветы в большой мусорный бак. Потом поднялась к себе. Из тайника, который она устроила около своего платяного шкафа, она достала связанную ею детскую рубашечку и башмачки для новорожденного и долго разглядывала их.
Потом негромко сказала, обращаясь к двери:
— Проклятая! Ты мне за все заплатишь!..
Розе некуда было идти, кроме как к дону Анхелю. Он понимал ее лучше других, и верила она ему больше всех. Это был надежный и бескорыстный друг.
Амалия обрадовалась ей. А дон Анхель сказал только:
— Это твой дом, Роза.
Он стал угощать ее чаем — от еды она отказалась.
— Раньше, Роза, ты всегда плакала, когда ссорилась с Рикардо. А теперь?
— Теперь если и заплачу, то не из-за любви.
Она попросила дона Анхеля никому не говорить, что она здесь.
— А то он рыщет, как ищейка. Страдает, понимаете ли, что я его послала — со всем его домом и фамилией, тряпками и подарками.
Она помолчала и зловеще добавила:
— Вот пусть только он заявится. Я его еще раз при всех пошлю в то самое место или еще куда!..
В прихожей не было никого, кроме Дульсины, собиравшейся сделать несколько деловых звонков, да Леопольдины, сосредоточенно раскладывавшей на шахматном столике какие-то бумажные обрывки.
Когда зазвонил телефон и Федерико Роблес радостным голосом оттого, что попал на Дульсину, спросил, как понравились ей его розы, Дульсина очень удивилась.
— О каких розах ты говоришь, Федерико? Мне ничего от тебя не передавали.
— Но я послал тебе букет роз, — сказал он. Дульсина попросила его минуточку подождать.
— Приносили мне цветы? — спросила она Леопольдину, не кладя телефонной трубки.
— Если приносили, то без меня. Но посмотрите-ка, что я нашла на столике. Кто бы мог такое сделать?
Даже издали Дульсина разглядела, что это были обрывки визитной карточки.
— Конечно, это сестричка, — пробормотала она. И крикнула в трубку: — Ты сейчас где, Федерико?
Он со страстным придыханием ответил, что находится «в нашей квартире». Дульсина обещала перезвонить ему через пятнадцать минут и повесила трубку.
— Ну, ты у меня получишь, идиотка проклятая! — бормотала она, подымаясь по лестнице с клочками визитки в руках.
Бумаги, аккуратно подобранные одна к другой, лежали на столе. Даже первый просмотр их убеждал: махинации лиценциата Роблеса с наследством Линаресов очевидны.
Но Хорхе видел, что Рикардо сегодня не очень внимателен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168