Но при ее последней фразе в кабинет заглянула Паулетта.
— Ты же прекрасно знаешь, Дульсина, что Роза — моя дочь, — сказала она.
— Я пришла поговорить с тобой по твоему приглашению, — Дульсина повернулась к Розе спиной.
— Я сейчас занята. Я вполне доверяю Розе заняться нашим делом.
Она вышла.
— Садитесь, будьте любезны, — услышала Дульсина за спиной голос Розы.
— Вы обе издеваетесь надо мной, — жалко пробормотала она.
— Ничего подобного, — парировала Роза и предложила заняться наконец делами.
Она достала из ящика стола пакет с бумагами. Показала одну из бумаг Дульсине.
— Вы признаете, что это ваша подпись?
— Да. Ты хочешь отомстить мне?
— Совсем нет. Я хочу вернуть эти бумаги вам, если…
— У меня нет денег, — прервала ее Дульсина. — Чем я могу выкупить их?
Роза серьезно посмотрела на свою мучительницу.
— Тем, что попросите у меня прощения за зло, которое мне причинили. На коленях попросите.
Дульсина чуть не задохнулась от этой наглости.
— Я?! У тебя?! На коленях?! Да лучше в тюрьму!..
— По-моему, в тюрьме хуже, — сказала Роза. — Впрочем, выбирайте сами. Если вы не согласны на мое условие, я верну бумаги матери, и она даст им ход.
— Это унижение! — крикнула Дульсина.
— Это гораздо меньшее унижение, чем те, которым подвергали меня вы!
Дульсина встала и гордой походкой пошла к двери. Открыв ее, она неожиданно увидела полицейского, видимо ожидавшего распоряжений владельца расписок.
Дульсина закрыла дверь и вернулась к письменному столу.
— Хорошо, Роза, — сказала она и опустилась перед Розой на колени, — Прости меня за все…
— Вот и умница. — Роза протянула ей расписки. — Возьмите ваши бумаги.
Дульсина поднялась с колен, выхватила бумаги из рук Розы и начала с остервенением рвать их.
— Ты унизила меня как никто, и клянусь самым святым, ты жестоко за это поплатишься!
— А что у вас святое-то? — спокойно спросила Роза. — Память о лиценциате Роблесе?
— Кровью заплатишь! — рычала Дульсина.
— Убьете меня? — улыбнулась Роза.
— Ох, с каким бы наслаждением я это сделала! Вошла Паулетта. Дульсина со злобой взглянула на нее.
— Я всем расскажу, что у тебя за дочь и от кого! Вы меня еще вспомните, — крикнула она, выбегая из кабинета.
Рассчитавшись с клиентом и убрав со стола посуду, Эрлинда подошла к телефону и набрала номер Рохелио. Она напомнила ему, что у нее сегодня свободный вечер и они могут повидаться и поболтать. Они договорились созвониться, вот она и звонит первой. Рохелио обрадовался ей, поблагодарил за звонок и спросил, где они могут увидеться.
Эрлинда предложила встретиться у нее дома. Едва она повесила трубку, как почувствовала, что кто-то ее крепко взял за локоть.
Конечно, это был Исидро Васкес.
— Уже успела договориться? Опять с этим?
— Я могу встречаться с кем хочу.
— Это мне решать, — нагло заявил он. Она насмешливо посмотрела на него:
— Ну до чего крутой самец!
— Да уж покруче твоего этого. Эрлинда вырвала локоть и ушла.
Оказывается, можно узнать заранее, кто у тебя родится: мальчик или девочка. Об этом рассказала Розе мать. Она объяснила ей, что для этого проводится исследование ультразвуком. Этот метод применяет, например, их сосед доктор Херман Лаприда.
Роза пожелала немедленно провести такое исследование. Доктор оказался очень высоким и очень веселым человеком. Когда Роза, проделав все процедуры, обратилась к нему с вопросом, что там показывают его аппараты: мальчик у нее будет или девочка, — он рассмеялся и сказал, что у нее слишком ранняя стадия беременности для таких прогнозов.
Но одно он мог сказать со всей уверенностью: плод находится в совершенно правильном положении, и ребенок должен родиться здоровым.
Роза радостно обняла Паулетту и сказала:
— Док, ежели родится сын, я дам ему ваше имя — Херман. Доктор опять рассмеялся и поблагодарил. Когда их визит окончился, он задержал Паулетту.
— Я не знал, что у тебя такая красивая дочь, — сказал он. Паулетта рассказала ему, что Роза была разлучена с ней с самого детства, и что теперь Паулетта собирается заняться ее воспитанием, научит ее одеваться, изменит манеру говорить.
— Зачем? — воскликнул Херман. — Она и так полна очарования! Ты говоришь, она в разводе?
— Да. И дала зарок не показывать ребенка отцу.
— Надеюсь, вам не помешает внимание хорошего доктора? — широко улыбнулся Херман.
Паулетта тут же предложила ему быть личным врачом ее дочери.
Веселый доктор очень понравился Розе. Она чувствовала себя с ним просто. В один из его визитов она предложила ему стать крестным отцом ее сына, которого по-прежнему собиралась назвать Херманом.
Херман тут же согласился и заявил, что такой договор вполне достаточный повод, чтобы сплясать «бамбу».
Роза сказала, что она страсть как любит плясать «бамбу», но не уверена, что ее манера плясать этот танец не пойдет во вред ее беременности. Они долго хохотали. Тогда Херман предложил отложить танцы, а вместо этого пойти вместе поужинать.
— С мамой Паулеттой и Роке? — спросила Роза. Херман честно сказал, что предпочел бы поужинать вдвоем, и признался, что Роза ему очень нравится и ему хотелось бы познакомиться с ней поближе.
Садовник мялся, никак не мог перейти к главному, и видно было, что этот разговор дается ему с трудом: он слишком долго работал у Линаресов и слишком уважал Рикардо, чтобы так сразу, безо всякого смущения, объявить ему, что собирается уходить.
Наконец он вымолвил, что должен покинуть дом Линаресов, потому что его хочет взять на работу Роза Гарсиа.
Рикардо сначала показалось, что он ослышался. Потом он решил, что Роза нанимает Себастьяна к кому-то, у кого сама работает служанкой.
Но Себастьян объяснил ему, что Роза живет теперь в доме сеньоры Паулетты Мендисанбаль, потому что она ее дочь.
Пораженный этим известием, Рикардо срочно нашел Рохелио и обиженно спросил его, почему брат ничего не рассказал ему о переменах в жизни Розы.
Рохелио оправдывался тем, что в последние дни они совсем не виделись. Да и сам он узнал о Розе совсем недавно от Дульсины, которая была в доме Мендисанбалей.
— Она добилась отсрочки? — спросил Рикардо.
И Рохелио сообщил брату, что Роза безвозмездно вернула их сестре все ее расписки.
Уже издали увидев Исидро Ваекеса с дружками, Эрлинда стала ругать себя за неосторожность, за то, что подвергает Рохелио Линареса опасности.
Сопровождаемый друзьями, Исидро подошел к ним вплотную. На улице не было ни души. Тусклый свет фонаря делал лица людей бледными. Исидро помахал пальцем перед носом у Рохелио.
— На этой женщине стоит мое тавро. Разве ты не слыхал об этом?
— Надо бы спросить у нее самой, — негромко ответил Рохелио.
Эрлинде вдруг стало до того тошно от этих постоянных наглых домогательств Васкеса, что она обняла Рохелио за плечи и сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168