– Я просто с ума сойду! По-моему, она нуждается в профессиональной помощи. Я неоднократно напоминала Эдварду о необходимости обратиться к психотерапевту, но он и слышать об этом не хотел. Да и Джулия была против.
– Знаешь что, дорогая, надо немного подождать и подумать. Я принесу шампанского и чего-нибудь перекусить.
– Шампанского? – удивилась она. – А что, есть повод?
– Да, сегодня я люблю тебя больше, чем когда бы то ни было. А завтра буду любить еще больше. Чем не повод для того, чтобы выпить шампанского?
Николь попыталась улыбнуться в ответ, но вместо улыбки лицо ее исказила страдальческая гримаса. Она не сомневалась, что вся вина за случившееся падет на нее, как на более опытную и умудренную жизнью женщину, но никогда не думала, что это доставит ей такую боль.
А Пол тем временем принес бутылку, откупорил ее и наполнил два огромных бокала.
– За наше счастье, и пусть весь мир катится ко всем чертям!
– За наше счастье, – эхом отозвалась Николь. – Этот мир еще не готов понять нас, но мы постараемся убедить его в нашей правоте.
– Да, мы докажем всему миру, что достойны любви. Они звонко сдвинули бокалы и залпом выпили бодрящий пузырящийся напиток.
Пол меж тем разложил на столе тонко нарезанные бутерброды, греческий салат с оливками и итальянский хлеб с ломтиками сыра. Подхватив оливку, он положил ее в рот, а потом, поцеловав Николь, языком передал ее ей.
– Это называется греческий поцелуй, – пояснил он, расплываясь в улыбке.
Николь прожевала оливку, а косточку вернула Полу.
– А это – итальянский.
Пол хмыкнул и выплюнул косточку ей за пазуху.
– А это еврейский сюрприз. – Довольный своей шуткой, он сунул руку ей в вырез блузки и с удивлением вытаращил глаза, когда Николь, отпрянув, поморщилась от боли. – Извини, я был слишком груб.
– Нет-нет, все нормально.
Пол осторожно расстегнул пуговицы, и его глазам предстала ужасная картина: вся грудь Николь была в синяках.
– Господи Иисусе! Что это? Неужели моя мать?
– Нет, я просто свалилась с лесов.
Пол нежно обнял ее и прижал к себе. В глазах у него потемнело от негодования. Его мать всегда казалась ему доброй и милой женщиной, неспособной на жестокость Даже по отношению к животным, не говоря уже о близкой подруге.
А Николь была очень благодарна Полу за то, что он промолчал, не терзая ее слишком неприятными вопросами. Она еще крепче прижалась к нему, интуитивно уловив его готовность к любви.
Они раздевали друг друга медленно и осторожно, наслаждаясь каждым мгновением и каждым неуловимым движением чувственно настроенных сердец. А когда их одежда уже покоилась на кресле, Пол поднял бокал с шампанским и уронил несколько капель ей на грудь, после чего с нескрываемым удовольствием слизал их.
– Вкус твоей кожи намного приятней, чем вкус шампанского, – вполголоса пробормотал он.
Одна из капель сбежала по животу вниз и застряла в темном треугольнике волос. Пол, не раздумывая, языком последовал за ней, чем привел Николь в неописуемый восторг. Ее желание близости было в этот момент так велико, что у нее даже голова закружилась. Она просто таяла от его умелых ласк. И вот, дрожа от возбуждения, Николь увлекла его за собой в постель, и они слились воедино, позабыв обо всем на свете.
***
Джулия расхлябанной походкой вошла в темный задымленный бар и сразу же натолкнулась на стену невероятного шума и смешанного аромата дешевого пива и столь же дешевой женской косметики. Не успела она оглянуться, как рядом с ней выросла крупная фигура толстого человека.
– Что будем пить, малышка?
– Ничего, – рассеянно буркнула Джулия, поморщившись от наглого взгляда толстяка. У нее такие мужчины всегда вызывали отвращение.
• – Ну, тогда кружку пива, – ухмыльнулся тот, обдав ее тяжелым запахом пота. – Сколько тебе лет, малышка? Восемнадцать? Знаешь, тут у нас очень строго насчет несовершеннолетних. Но если ты со мной, то все будет в полном порядке. Кружку имбирного пива и стакан виски с содовой! – крикнул он стоявшему в дальнем конце бармену.
– Нет, – решительно возразила Джулия, снисходительно ухмыльнувшись, – водка «Столичная» с очень сухим мартини и со льдом, естественно. Я привыкла сама выбирать себе напитки, – пояснила она обалдевшему толстяку. – Что же касается моего возраста, то обойдусь без твоей помощи. У меня с собой свидетельство о рождении. – С этими словами она вынула из сумочки двадцатидолларовую купюру, помахала ею перед носом изумленного бармена и шлепнула на стойку бара. Тот начал смешивать коктейль только после одобрительного кивка толстяка.
– Хорошо, что ты сама платишь за выпивку, – отозвался тот, с любопытством разглядывая ее. – А чем я могу тебя угостить?
– Не дергайся, – парировала Джулия, не удостоив его вниманием.
– Студентка колледжа? – попытался тот подойти к ней с другой стороны.
– Нет, и вообще не пошел бы ты на…
Толстяк схватил ее за плечи и быстро наклонился к ней.
– Попридержи язычок, телка, иначе хлопот не оберешься. Это мое заведение, и я не советую тебе испытывать мое терпение. Оглянуться не успеешь, как окажешься на этот грязном полу с раскоряченными ножками.
Джулия к этому моменту уже успела выпить почти половину коктейля и заметно повеселела. Ей даже понравилось, что этот неопрятный толстяк счел ее симпатичной и привлекательной.
– Я учусь в художественной школе. А ты чем занимаешься?
– Поставки продовольствия. Меня зовут Вик.
– Джулия, – охотно представилась она и сладострастно облизнула губы: такой трюк она частенько видела в кино.
Вик тотчас же потащил ее в какую-то комнату в дальнем конце зала, в которой не было практически ничего, кроме кровати и телевизора на невысокой тумбочке.
– Ты что, живешь здесь? – с трудом выговорила она после сногсшибательной выпивки.
– Это можно назвать моим домом вдали от дома, – загадочно ухмыльнулся тот, показывая рукой на кровать.
Джулия молча улеглась и сбросила с ног туфли. Пора расстаться со своей невинностью, которая уже давно тяготила ее. Она всерьез считала, что является уникальным экземпляром, единственной студенткой художественной школы, которая до сих пор гордо хранит девственность. Раньше ей казалось, что лишенная всякой романтичности связь с агрессивными сверстниками оскорбительна, но после того как она начала регулярно пить водку, все стало на свои места. Ее тело требовало плотских утех, и она уже не противилась этому.
Вик оглядел комнату, выключил верхний свет и достал из стенного бара бутылку водки. После второго стакана Джулия окончательно расслабилась и вскоре почувствовала на себе влажные губы толстяка и торопливые движения его рук, которые уже елозили между ее ногами. Она инстинктивно отпрянула и уставилась мутными глазами на хозяина комнаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
– Знаешь что, дорогая, надо немного подождать и подумать. Я принесу шампанского и чего-нибудь перекусить.
– Шампанского? – удивилась она. – А что, есть повод?
– Да, сегодня я люблю тебя больше, чем когда бы то ни было. А завтра буду любить еще больше. Чем не повод для того, чтобы выпить шампанского?
Николь попыталась улыбнуться в ответ, но вместо улыбки лицо ее исказила страдальческая гримаса. Она не сомневалась, что вся вина за случившееся падет на нее, как на более опытную и умудренную жизнью женщину, но никогда не думала, что это доставит ей такую боль.
А Пол тем временем принес бутылку, откупорил ее и наполнил два огромных бокала.
– За наше счастье, и пусть весь мир катится ко всем чертям!
– За наше счастье, – эхом отозвалась Николь. – Этот мир еще не готов понять нас, но мы постараемся убедить его в нашей правоте.
– Да, мы докажем всему миру, что достойны любви. Они звонко сдвинули бокалы и залпом выпили бодрящий пузырящийся напиток.
Пол меж тем разложил на столе тонко нарезанные бутерброды, греческий салат с оливками и итальянский хлеб с ломтиками сыра. Подхватив оливку, он положил ее в рот, а потом, поцеловав Николь, языком передал ее ей.
– Это называется греческий поцелуй, – пояснил он, расплываясь в улыбке.
Николь прожевала оливку, а косточку вернула Полу.
– А это – итальянский.
Пол хмыкнул и выплюнул косточку ей за пазуху.
– А это еврейский сюрприз. – Довольный своей шуткой, он сунул руку ей в вырез блузки и с удивлением вытаращил глаза, когда Николь, отпрянув, поморщилась от боли. – Извини, я был слишком груб.
– Нет-нет, все нормально.
Пол осторожно расстегнул пуговицы, и его глазам предстала ужасная картина: вся грудь Николь была в синяках.
– Господи Иисусе! Что это? Неужели моя мать?
– Нет, я просто свалилась с лесов.
Пол нежно обнял ее и прижал к себе. В глазах у него потемнело от негодования. Его мать всегда казалась ему доброй и милой женщиной, неспособной на жестокость Даже по отношению к животным, не говоря уже о близкой подруге.
А Николь была очень благодарна Полу за то, что он промолчал, не терзая ее слишком неприятными вопросами. Она еще крепче прижалась к нему, интуитивно уловив его готовность к любви.
Они раздевали друг друга медленно и осторожно, наслаждаясь каждым мгновением и каждым неуловимым движением чувственно настроенных сердец. А когда их одежда уже покоилась на кресле, Пол поднял бокал с шампанским и уронил несколько капель ей на грудь, после чего с нескрываемым удовольствием слизал их.
– Вкус твоей кожи намного приятней, чем вкус шампанского, – вполголоса пробормотал он.
Одна из капель сбежала по животу вниз и застряла в темном треугольнике волос. Пол, не раздумывая, языком последовал за ней, чем привел Николь в неописуемый восторг. Ее желание близости было в этот момент так велико, что у нее даже голова закружилась. Она просто таяла от его умелых ласк. И вот, дрожа от возбуждения, Николь увлекла его за собой в постель, и они слились воедино, позабыв обо всем на свете.
***
Джулия расхлябанной походкой вошла в темный задымленный бар и сразу же натолкнулась на стену невероятного шума и смешанного аромата дешевого пива и столь же дешевой женской косметики. Не успела она оглянуться, как рядом с ней выросла крупная фигура толстого человека.
– Что будем пить, малышка?
– Ничего, – рассеянно буркнула Джулия, поморщившись от наглого взгляда толстяка. У нее такие мужчины всегда вызывали отвращение.
• – Ну, тогда кружку пива, – ухмыльнулся тот, обдав ее тяжелым запахом пота. – Сколько тебе лет, малышка? Восемнадцать? Знаешь, тут у нас очень строго насчет несовершеннолетних. Но если ты со мной, то все будет в полном порядке. Кружку имбирного пива и стакан виски с содовой! – крикнул он стоявшему в дальнем конце бармену.
– Нет, – решительно возразила Джулия, снисходительно ухмыльнувшись, – водка «Столичная» с очень сухим мартини и со льдом, естественно. Я привыкла сама выбирать себе напитки, – пояснила она обалдевшему толстяку. – Что же касается моего возраста, то обойдусь без твоей помощи. У меня с собой свидетельство о рождении. – С этими словами она вынула из сумочки двадцатидолларовую купюру, помахала ею перед носом изумленного бармена и шлепнула на стойку бара. Тот начал смешивать коктейль только после одобрительного кивка толстяка.
– Хорошо, что ты сама платишь за выпивку, – отозвался тот, с любопытством разглядывая ее. – А чем я могу тебя угостить?
– Не дергайся, – парировала Джулия, не удостоив его вниманием.
– Студентка колледжа? – попытался тот подойти к ней с другой стороны.
– Нет, и вообще не пошел бы ты на…
Толстяк схватил ее за плечи и быстро наклонился к ней.
– Попридержи язычок, телка, иначе хлопот не оберешься. Это мое заведение, и я не советую тебе испытывать мое терпение. Оглянуться не успеешь, как окажешься на этот грязном полу с раскоряченными ножками.
Джулия к этому моменту уже успела выпить почти половину коктейля и заметно повеселела. Ей даже понравилось, что этот неопрятный толстяк счел ее симпатичной и привлекательной.
– Я учусь в художественной школе. А ты чем занимаешься?
– Поставки продовольствия. Меня зовут Вик.
– Джулия, – охотно представилась она и сладострастно облизнула губы: такой трюк она частенько видела в кино.
Вик тотчас же потащил ее в какую-то комнату в дальнем конце зала, в которой не было практически ничего, кроме кровати и телевизора на невысокой тумбочке.
– Ты что, живешь здесь? – с трудом выговорила она после сногсшибательной выпивки.
– Это можно назвать моим домом вдали от дома, – загадочно ухмыльнулся тот, показывая рукой на кровать.
Джулия молча улеглась и сбросила с ног туфли. Пора расстаться со своей невинностью, которая уже давно тяготила ее. Она всерьез считала, что является уникальным экземпляром, единственной студенткой художественной школы, которая до сих пор гордо хранит девственность. Раньше ей казалось, что лишенная всякой романтичности связь с агрессивными сверстниками оскорбительна, но после того как она начала регулярно пить водку, все стало на свои места. Ее тело требовало плотских утех, и она уже не противилась этому.
Вик оглядел комнату, выключил верхний свет и достал из стенного бара бутылку водки. После второго стакана Джулия окончательно расслабилась и вскоре почувствовала на себе влажные губы толстяка и торопливые движения его рук, которые уже елозили между ее ногами. Она инстинктивно отпрянула и уставилась мутными глазами на хозяина комнаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85