У нас так не принято. К тому же ребенок может оказаться гениальным музыкантом. Я уже все решила, Энн, и давай оставим этот разговор.
Эл же был безумно счастлив и согласен на все. В Париже они жили безбедно, но предстоящие роды постоянно портили настроение, к тому же играть на виолончели Энн уже не могла. Кто потерпит на сцене беременную женщину? С тех пор Энн ненавидела Париж, этот сырой и промозглый город, в котором муж постоянно выставлял ее на посмешище, приглашая друзей. Роды были нелегкими, да и ребенок оказался слишком требовательным и беспокойным. Через полтора года они вернулись в Нью-Йорк и стали жить в дешевой квартире в восточной части. Вскоре Энн уже воротило от вонючих пеленок, распашонок и всего, что так или иначе было связано с ребенком.
Эл зарабатывал немного, постоянно играя в каких-то ресторанах на Бродвее, но на первое время денег хватало. А потом появилась Генриэтта и перетащила их ближе к себе, почти в центральную часть города. Она же помогла Элу устроиться в большой оркестр, где он стал получать намного больше.
***
Стряхнув с себя тяжкий груз воспоминаний, Энн с удивлением обнаружила, что дошла пешком почти до Линкольн-центра. На часах было пятнадцать минут первого. Энн отыскала телефон-автомат и набрала домашний номер.
– Мой сын еще дома? – спросила она девушку, которую наняла обслуживать обед. – Уже ушел? Понятно. Ну ладно, если придут гости, извинись перед ними и скажи, что обед отменяется. Скажи, что в семье кто-то умер или что-нибудь в этом роде.
Повесив трубку, она долго еще не могла избавиться от невыносимо тягостного чувства бессилия и глухой ярости. Уж лучше бы она сделала аборт в том промозглом Париже, чем мучиться сейчас со взрослым сыном!
***
Маршалл Фэйбер позвонил Николь и сообщил приятную новость о том, что некая нефтяная компания в Хьюстоне решила выделить ей некоторую сумму для выполнения специального заказа.
– Сколько? – воодушевилась Николь, подумав, что наконец-то ей улыбнулось счастье.
– Сто десять тысяч, – последовал ответ. – Но работа должна быть выполнена в срок и поражать воображение своей мощью и высотой. По меньшей мере тридцать футов. Ты же знаешь техасцев: для них чем крупнее скульптура, тем она лучше.
Откровенно говоря, Николь испытала какое-то смешанное чувство. С одной стороны, она страшно ненавидела работу на заказ, где всегда приходилось учитывать чьи-то интересы или капризы и приспосабливаться к уже существующей обстановке. А с другой – ей очень нужны были деньги, что и предопределило в конце концов ее быстрое согласие. Впервые за последние несколько недель она начала трудиться в полную силу.
Но вот на пороге появился Пол, и по его виду она поняла, что произошло нечто ужасное.
– Неужели все так плохо? – нахмурилась Николь, поцеловав его в щеку.
– Хуже не придумаешь, – уклончиво ответил Пол и отвернулся. – Знаешь, я вообще не хотел бы сейчас говорить об этом.
Николь нежно обняла его и посмотрела в глаза.
– Хочешь, я приготовлю тебе спагетти со свежим томатным соусом?
На лице его появилась слабая улыбка.
– Я очень ценю твое желание повкуснее накормить меня, но путь к моему сердцу лежит отнюдь не через желудок. У тебя сейчас полно работы, и не стоит отвлекаться на какие-то мелочи.
Николь не удержалась и рассказала ему о неожиданном предложении Фэйбера.
– Если все будет нормально, Пол, мы скоро сможем подыскать себе новое место жительства.
Пол, однако, снова насупился, и Николь поняла, что он глубоко переживает свой разрыв с матерью. В тот день она делала все возможное, чтобы облегчить его страдание, но его глаза еще долго излучали необъяснимую тревогу и печаль. Наконец он решил объяснить ей суть произошедшего:
– Я сказал матери, что отныне буду сам заботиться о себе, и отказался от ее помощи.
– А тебе не кажется, что ты действовал чересчур поспешно? – попыталась вразумить его Николь. – Ведь она действительно помогала тебе, а сейчас все свалит на меня и обвинит меня во всех смертных грехах.
– Как знать? И где искать выход? С этим нужно кончить как можно скорее. – Пол сник и задумался. – Понимаешь, она слишком уж вникала во все мои дела и именно поэтому расценила наши отношения как утрату своего влияния на меня, как поведение неблагодарного сына.
Пол умолк, а Николь не решилась расспросить его подробнее. После обеда она собиралась заняться своими делами, но потом передумала и решила посвятить этот вечер любимому. Ведь он сейчас очень нуждался в ее помощи и поддержке. Налив ему стакан бренди, Николь подвела его к дивану и, уложив на спину, погладила по голове.
– Ты необыкновенно асимметричный человек, – нежно прошептала она.
– Спасибо, я тоже люблю тебя, – отшутился он.
– Глупый, это же комплимент. – Она наклонилась и поцеловала его в кончик носа. – С тебя можно лепить Адониса, только вот лицо твое не совсем симметрично. В зависимости от точки зрения оно кажется наблюдателю совершенно другим, ранее неизвестным. Знаешь, я могу определить развитие структуры лица любого человека с раннего детства. Твое лицо, к примеру, оформилось еще в Двухлетнем возрасте. – Она снова поцеловала его. – А Форма твоих щек сложилась примерно к десяти годам. Что же касается подбородка, то полностью он сформировался совсем недавно и обрел наконец завершенность, как, впрочем, и твои глаза.
Пол улыбнулся, обнял ее за шею и притянул к себе, чтобы поцеловать.
– Мне кажется, мы слишком перегружены одеждой по такому случаю.
– Да, это чувствуется, – согласилась она и потянулась к молнии на его брюках. А Пол тем временем расстегнул ее бюстгальтер, а потом опустился на колени, поцеловал живот и стянул с нее трусики. Она перешагнула через них и взяла его за руки. В студии было довольно прохладно, и Пол сообразил, что Николь специально, с целью экономии, отключает обогреватель.
– Дорогая, как мне хочется заработать много денег, чтобы ты ни в чем не нуждалась!
– У меня и сейчас есть все, что нужно, – возразила Николь, еще крепче прижимаясь к нему. – Я тебя так сильно люблю, что иногда с трудом переживаю свалившееся на меня счастье.
Они зажгли свечи, что делали всегда, когда собирались заняться любовью, и улеглись на широкую кровать.
– Может быть, оставим несколько свечей на следующий раз? – спросила Николь, запрокинув голову.
– Конечно, но не раньше, чем я прикоснусь губами ко всем частям твоего тела, – пошутил Пол, осыпая ее поцелуями.
Когда они в конце концов полностью насытились друг другом и уснули, утомленные любовными ласками, мир уже не казался им таким враждебным и неприветливым.
***
– Эл, это Энн.
– Знаю, дорогая. Твой чудный голос я слышу уже больше двадцати пяти лет. Как дела, малышка?
– Ужасно.
– Милая, в один прекрасный день ты позвонишь мне рано утром и скажешь наконец, что у тебя все прекрасно, все хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Эл же был безумно счастлив и согласен на все. В Париже они жили безбедно, но предстоящие роды постоянно портили настроение, к тому же играть на виолончели Энн уже не могла. Кто потерпит на сцене беременную женщину? С тех пор Энн ненавидела Париж, этот сырой и промозглый город, в котором муж постоянно выставлял ее на посмешище, приглашая друзей. Роды были нелегкими, да и ребенок оказался слишком требовательным и беспокойным. Через полтора года они вернулись в Нью-Йорк и стали жить в дешевой квартире в восточной части. Вскоре Энн уже воротило от вонючих пеленок, распашонок и всего, что так или иначе было связано с ребенком.
Эл зарабатывал немного, постоянно играя в каких-то ресторанах на Бродвее, но на первое время денег хватало. А потом появилась Генриэтта и перетащила их ближе к себе, почти в центральную часть города. Она же помогла Элу устроиться в большой оркестр, где он стал получать намного больше.
***
Стряхнув с себя тяжкий груз воспоминаний, Энн с удивлением обнаружила, что дошла пешком почти до Линкольн-центра. На часах было пятнадцать минут первого. Энн отыскала телефон-автомат и набрала домашний номер.
– Мой сын еще дома? – спросила она девушку, которую наняла обслуживать обед. – Уже ушел? Понятно. Ну ладно, если придут гости, извинись перед ними и скажи, что обед отменяется. Скажи, что в семье кто-то умер или что-нибудь в этом роде.
Повесив трубку, она долго еще не могла избавиться от невыносимо тягостного чувства бессилия и глухой ярости. Уж лучше бы она сделала аборт в том промозглом Париже, чем мучиться сейчас со взрослым сыном!
***
Маршалл Фэйбер позвонил Николь и сообщил приятную новость о том, что некая нефтяная компания в Хьюстоне решила выделить ей некоторую сумму для выполнения специального заказа.
– Сколько? – воодушевилась Николь, подумав, что наконец-то ей улыбнулось счастье.
– Сто десять тысяч, – последовал ответ. – Но работа должна быть выполнена в срок и поражать воображение своей мощью и высотой. По меньшей мере тридцать футов. Ты же знаешь техасцев: для них чем крупнее скульптура, тем она лучше.
Откровенно говоря, Николь испытала какое-то смешанное чувство. С одной стороны, она страшно ненавидела работу на заказ, где всегда приходилось учитывать чьи-то интересы или капризы и приспосабливаться к уже существующей обстановке. А с другой – ей очень нужны были деньги, что и предопределило в конце концов ее быстрое согласие. Впервые за последние несколько недель она начала трудиться в полную силу.
Но вот на пороге появился Пол, и по его виду она поняла, что произошло нечто ужасное.
– Неужели все так плохо? – нахмурилась Николь, поцеловав его в щеку.
– Хуже не придумаешь, – уклончиво ответил Пол и отвернулся. – Знаешь, я вообще не хотел бы сейчас говорить об этом.
Николь нежно обняла его и посмотрела в глаза.
– Хочешь, я приготовлю тебе спагетти со свежим томатным соусом?
На лице его появилась слабая улыбка.
– Я очень ценю твое желание повкуснее накормить меня, но путь к моему сердцу лежит отнюдь не через желудок. У тебя сейчас полно работы, и не стоит отвлекаться на какие-то мелочи.
Николь не удержалась и рассказала ему о неожиданном предложении Фэйбера.
– Если все будет нормально, Пол, мы скоро сможем подыскать себе новое место жительства.
Пол, однако, снова насупился, и Николь поняла, что он глубоко переживает свой разрыв с матерью. В тот день она делала все возможное, чтобы облегчить его страдание, но его глаза еще долго излучали необъяснимую тревогу и печаль. Наконец он решил объяснить ей суть произошедшего:
– Я сказал матери, что отныне буду сам заботиться о себе, и отказался от ее помощи.
– А тебе не кажется, что ты действовал чересчур поспешно? – попыталась вразумить его Николь. – Ведь она действительно помогала тебе, а сейчас все свалит на меня и обвинит меня во всех смертных грехах.
– Как знать? И где искать выход? С этим нужно кончить как можно скорее. – Пол сник и задумался. – Понимаешь, она слишком уж вникала во все мои дела и именно поэтому расценила наши отношения как утрату своего влияния на меня, как поведение неблагодарного сына.
Пол умолк, а Николь не решилась расспросить его подробнее. После обеда она собиралась заняться своими делами, но потом передумала и решила посвятить этот вечер любимому. Ведь он сейчас очень нуждался в ее помощи и поддержке. Налив ему стакан бренди, Николь подвела его к дивану и, уложив на спину, погладила по голове.
– Ты необыкновенно асимметричный человек, – нежно прошептала она.
– Спасибо, я тоже люблю тебя, – отшутился он.
– Глупый, это же комплимент. – Она наклонилась и поцеловала его в кончик носа. – С тебя можно лепить Адониса, только вот лицо твое не совсем симметрично. В зависимости от точки зрения оно кажется наблюдателю совершенно другим, ранее неизвестным. Знаешь, я могу определить развитие структуры лица любого человека с раннего детства. Твое лицо, к примеру, оформилось еще в Двухлетнем возрасте. – Она снова поцеловала его. – А Форма твоих щек сложилась примерно к десяти годам. Что же касается подбородка, то полностью он сформировался совсем недавно и обрел наконец завершенность, как, впрочем, и твои глаза.
Пол улыбнулся, обнял ее за шею и притянул к себе, чтобы поцеловать.
– Мне кажется, мы слишком перегружены одеждой по такому случаю.
– Да, это чувствуется, – согласилась она и потянулась к молнии на его брюках. А Пол тем временем расстегнул ее бюстгальтер, а потом опустился на колени, поцеловал живот и стянул с нее трусики. Она перешагнула через них и взяла его за руки. В студии было довольно прохладно, и Пол сообразил, что Николь специально, с целью экономии, отключает обогреватель.
– Дорогая, как мне хочется заработать много денег, чтобы ты ни в чем не нуждалась!
– У меня и сейчас есть все, что нужно, – возразила Николь, еще крепче прижимаясь к нему. – Я тебя так сильно люблю, что иногда с трудом переживаю свалившееся на меня счастье.
Они зажгли свечи, что делали всегда, когда собирались заняться любовью, и улеглись на широкую кровать.
– Может быть, оставим несколько свечей на следующий раз? – спросила Николь, запрокинув голову.
– Конечно, но не раньше, чем я прикоснусь губами ко всем частям твоего тела, – пошутил Пол, осыпая ее поцелуями.
Когда они в конце концов полностью насытились друг другом и уснули, утомленные любовными ласками, мир уже не казался им таким враждебным и неприветливым.
***
– Эл, это Энн.
– Знаю, дорогая. Твой чудный голос я слышу уже больше двадцати пяти лет. Как дела, малышка?
– Ужасно.
– Милая, в один прекрасный день ты позвонишь мне рано утром и скажешь наконец, что у тебя все прекрасно, все хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85