– Не знаю, Пол. Врачи высказывают предположение, что у нее острая форма шизофрении. Это какой-то кошмар! Не хочется верить, но она действительно не в себе.
– Дорогая, приезжай поскорее! – умолял Пол, ненавидя себя за все подозрения в ее неверности. – Мы тут все уладим, только приезжай поскорее.
– Нет, Пол, сейчас никак не могу. И вообще я хочу тебе сказать, что мы не сможем быть вместе, пока Джулия находится в таком состоянии. Это слишком тяжело для меня. Да и Эдвард, обвиняя меня за все случившееся, постоянно осыпает упреками.
– К черту Эдварда! Я сам с ним поговорю…
– Нет, Пол, он же все-таки отец Джулии. Кроме того, в его словах есть доля правды… – Ее голос внезапно затих, заглушаемый громким треском.
– Алло! Алло! – Пол нервно застучал по рычагу телефона. – Не клади трубку! Дай мне свой номер, я тебе сейчас перезвоню! Алло!
– Пол, ты слышишь меня? Куда ты пропал?
– Да-да, слышу, я здесь. Только не говори, что мы никогда не сможем быть вместе…
– Пол, я хочу, чтобы ты меня понял. Все намного серьезней, чем я думала. Процесс реабилитации может затянуться, понимаешь? Боюсь, что не смогу быть с тобой, пока моя дочь… – Ее слова снова утонули в многочисленных помехах на линии.
– Николь, ты нужна мне! Нужна сейчас! Это тоже очень серьезно!
– Я понимаю, Пол, но что же делать? Ты уже взрослый человек, а она еще ребенок и к тому же очень больной.
– Она просто тобой манипулирует!
– Как ты можешь?! Это жестоко, Пол!
– Ты готова уступить ей, потому что боишься оставаться сама собой. Тебе просто надоело наше нищенское существование, и ты решила вернуться к привычной для тебя роскоши.
– Боже мой, Пол, ты никак не хочешь меня понять! Твоя мать, кажется, была права, когда предупреждала, что ты еще слишком молод.
– А ты такая же глупая предательница, как и моя мать. Ты не понимаешь свою дочь, как и моя мать отказывается понимать меня!
– Разговор окончен, Пол. Меня ждет Эдвард.
– К черту Эдварда! Я жду тебя в тысячу раз сильнее, чем твой Эдвард. Алло! Алло! – Но в ответ доносилось, как насмешка, только эхо собственных слов: она положила трубку.
Николь опустила голову, закрыла лицо руками и горько заплакала. Как жаль, что Пол еще не повзрослел, хотя чисто внешне он выглядит вполне зрелым мужчиной! Это же просто безумие с его стороны – вторгаться в такое деликатное дело! Нет, сейчас она не в состоянии продолжать с ним какие бы то ни было отношения. Нужно немного подождать. На первом месте сейчас должна быть только Джулия.
***
Пол жил в доме отца почти две недели, а потом отыскал небольшую двухкомнатную квартиру в старом здании на Салливен-стрит, что в Гринич-Виллидж. В ней было все, в чем он сейчас нуждался, включая и доносившийся с улицы шум большого города. Это успокаивало его и создавало ощущение вечно бурлящего жизненного потока, что было очень важно для написания новой пьесы.
Кроме того, он дал объявление в одну из газет, и вскоре у него появились ученики. Все это так или иначе помогало ему на время забыть о своих проблемах с Николь и приносило хоть и маленький, но все же доход. Конечно, на самом деле он не мог забыть тот последний разговор, когда Николь повесила трубку и с тех пор больше не звонила. Он всеми силами пытался найти хоть какие-то оправдания ее поступку, но обида брала верх, лишая его сна, отдыха и, что самое главное, возможности нормально работать. Тем более что она впервые в жизни была с ним так бесцеремонна. Ее испорченная дурным воспитанием дочь, видимо, была неплохой актрисой, корчила из себя невинную жертву семейных неурядиц и вообще отказывалась говорить с матерью, играя на чувствительных струнах ее души. А Эдвард тем временем щедро оплачивал все их счета, давая понять, что с ним она будет жить как в раю. А что может предложить ей он? Ничего, кроме безграничной любви и оскорбительной романтики нищеты. Ну что ж, она в полной мере насладилась его любовью и теперь, вдруг решив, что с нее хватит, ушла.
А мать, как только узнала, что сын снял отдельную квартиру, сразу же напросилась в гости.
– Чудная квартирка! – восхищалась она, расхаживая взад и вперед. – Я сделаю тебе пару подушек для дивана и…
– Не надо суетиться, мама, – недовольно поморщился Пол. – Мне и так неплохо.
– Никакой суеты, сынок, – мило улыбнулась Энн. – Я знаю, что вся эта мебель тебе досталась от предыдущего хозяина и находится в неплохом состоянии, но вот ее цвет…
Пол вскочил на ноги и, подойдя к окну, демонстративно отвернулся от матери.
Энн мгновенно сменила тему разговора:
– Пол, ты успеваешь заниматься музыкой? Ведь у тебя так много учеников…
– Вполне. – У него действительно было много свободного времени, так как он практически не выходил из дому, не общался с друзьями и даже не отвечал на телефонные звонки.
– У тебя, наверное, маловато наличных денег.
– Нет, вполне достаточно.
– Мне известно, что твоя драгоценная Николь не захотела разговаривать с тобой.
Пол набрал в кастрюлю воды и поставил ее на плиту.
– Если верить Джанет, Джулия сейчас в ужасном состоянии. Она постоянно демонстрирует склонность к самоубийству и пребывает в крайне истеричном состоянии. Очевидно, наследственность со стороны Харрингтонов. – Последнюю фразу Энн произнесла с особым ударением. – Полагаю, родителям следует поместить ее в частную клинику в Нью-Йорке с решетками на окнах и все такое прочее. Николь целыми днями торчит у нее в палате. Нет никаких сомнений, что она вернется домой с прежним мужем. Знаешь, любая трагедия неизбежно укрепляет семью. Не зря же все обвиняют их в том, что они бросили дочь на произвол судьбы.
Пол, не поворачиваясь к матери, взял нож и нарезал хлеб.
– Это ей наказание за то, что соблазнила тебя. Конечно, ты здесь ни при чем. У тебя просто не было жизненного опыта, чтобы распознать…
– Оставь, пожалуйста, мама!
Она самодовольно ухмыльнулась. Спокойный тон ее сына внушал ей некоторую надежду.
– В конце концов мать всегда выбирает своего ребенка. И вообще сам факт рождения формирует самые прочные в мире узы.
Пол медленно намазывал хлеб маслом, думая о своем.
– На днях я разговаривала с Лейлой, – продолжала Энн. – Она лично знает Гэлуэя и обещала пригласить его на твой следующий концерт…
– Нет! – резко возразил Пол. – Во-первых, пьеса еще далека от завершения, а во-вторых, я по-прежнему полон решимости добиваться успеха собственными силами.
Энн обратила внимание на сдавленный голос сына и решила, что сейчас не время давить на него. Постепенно она восстановит свой авторитет, а потом можно будет подумать и о возрождении своего влияния на сына. Пока же следует во что бы то ни стало восстановить его добрую репутацию талантливого композитора. Слава Богу, что он больше не встает горой на защиту Николь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85