— Я вам через минуту позвоню и попрошу соединить с Секретарем. Не соединяйте.
Она взяла приготовленный пакет, и секретарша посмотрела на нее с удивлением. Но Анна отлично знала, что подобные мелочи вызывают доверие. Как хорошо, что секретарша не забыла о пирожных.
— Беата, успокойся, сейчас мы все выясним… — Анна подала бывшей подруге чашку с горячим чаем. Важно сделать это самой, чтобы Беата почувствовала: ее судьба небезразлична Анне. — Выпей немного коньяку, тебе станет лучше…
— Все те данные, которые могли бы помочь людям… — Беата никак не успокоится.
— Беата, какие данные? Теперь все под контролем! Под моим контролем! Я не хочу тебя обидеть! Мы ведь вместе работали, дружим, и это самое главное. Я прямо сейчас позвоню Секретарю.
Анна встала и жестко бросила в интерком:
— Соедините меня, пожалуйста, с Секретарем. — Настоящий спектакль! Украдкой она посмотрела на Беату — это должно произвести на нее впечатление. Анна подняла трубку, ее голос стал еще тверже: — Алло! Пани Секретарь? У меня сейчас Беата Данилюк из отдела «Б». Что это за история с ее увольнением? Я не давала на это согласия! Почему мне никто не сообщил об этом деле? Почему что-то происходила моей спиной? Мне бы не хотелось сталкиваться с подобным в будущем. Я совершенно не согласна. Конечно, Данилюк останется на работе. Новый человек? В таком случае прошу вас… Хорошо… я решу сама.
Когда Анна повернулась к креслу, она знала, что уже выиграла. В глазах Беаты появилась надежда. Она смотрела на Анну, как когда-то.
— Значит, это неправда… А ведь они должны тебя обо всем информировать.
Анна взяла чашку. Ей очень хотелось, чтобы ее слова прозвучали просто и ясно. Она придала интонации особенную легкую грусть.
— Наверное, не обо всем. Хорошо. Если на твое место найден другой человек, я переведу тебя в отдел «К». Там зарплата выше, да и условия лучше. Я давно хотела это сделать, только все времени не было.
— Но это же не работа с людьми… Я не знаю…
— Ничего, справишься. Наверняка. Я знаю, что твой конек — работа с людьми, но тебе будет полезно заняться планированием. Твои способности… мысли… это у нас на вес золота. Правда. Ну, не унывай.
Беата посмотрела на нее с благодарностью. Так обретают верных людей — одной рукой гладят, другой карают.
— Прости, я думала, тебе обо всем известно…
— Я бы никогда такого не сделала. Ты же меня знаешь.
— Да, но многое изменилось после нашей последней встречи…
— Я мало времени провожу в офисе, — вздохнула Анна. — В основном мотаюсь по заграницам. Мы основали новый фонд. Отсюда это недоразумение. Все в порядке? Вот видишь. Как Юлька?
— Ты помнишь, как ее зовут? — Лицо Беаты осветилось радостью.
Если бы не этот красный нос…
— Беата, ну что с тобой…
— А как тот твой Янек? Вы вместе? — осмелилась спросить Беата.
А вот это лишнее. Люди слишком быстро начинают позволять себе панибратство.
— Янек? Да, все в порядке… Прекрасно…
— Хорошо. Хорошо иметь кого-то… кого любишь.
— Да. Выпьешь еще?
— Спасибо тебе, спасибо. Знаешь, я пыталась с тобой встретиться, но…
— Я разъезжаю. Много езжу. Ну, хорошо, что мы все выяснили. А копия, которую должна была получить пани Герман, пусть будет у меня, если ты не возражаешь. Я поговорю с Секретарем. Оставишь мне бумагу?
Важно говорить о каких-то незначительных вещах, чтобы посетитель почувствовал, как он важен.
— Конечно. Она мне теперь не нужна. — Беата улыбнулась.
Анна тоже расплылась в улыбке. Коньяк хороший, разогрел ее, а завтра она уедет, и ей не будет нужно волноваться о том, что здесь происходит. Приятно. Удовольствие в том, чтобы заниматься важными вопросами.
Секретарь посмотрела на Анну не так, как должна была бы. Анна это сразу почувствовала.
— Ты перевела Беату Данилюк в отдел «К»?
— Тактическая перестановка. Одной рукой покарай, другой помилуй. Так тебя будут больше любить. Я сказала, что это ты ее уволила, а я ей помогла. И теперь я знаю обо всем, что происходит в отделе «К».
— Достойно удивления.
Секретарь не должна так явно выражать свое отношение, подумала Анна, но вслух сказала:
— Нужно немного разбираться в людях. Теперь, если ей даже захочется кому-то собирать информацию, она дважды подумает. Бьюсь об заклад, она этого не сделает, чтобы нам не навредить.
— Тебе. Чтобы не навредить тебе.
— Я — это фирма. Это одно и то же.
— Так ты уладишь дело пани Герман?
Анна прикусила губу. Вот именно, она должна и это завершить!
— Так зябко…
Пани Герман совсем не изменилась. Анна попыталась улыбнуться.
— Зябко. Пожалуйста, вот кофе. Он наверняка поможет вам согреться. А у меня для вас сюрприз. Дело все-таки подошло к концу…
Взгляд пани Герман впивается в глаза Анны, и та выдерживает этот взгляд.
— Ох, дорогая моя, дорогая…
— Вы получите… тридцать тысяч…
Пани Герман что-то шепчет себе под нос и возводит взор к небу. Кого она благодарит? Ведь Анна сидит перед ней.
— Я знала, что мой сын не виновен! Но… Тридцать? — Пани Герман дрожащей рукой отставила чашку, звякнувшую о блюдце. — Он был застрахован на сто…
Анна встала и отвернулась от нее. Спокойный, низкий голос должен переубедить пани Герман.
— Я все эти годы старалась вам помочь… Как могла. Только благодаря тому, что я здесь, мне что-то удалось сделать…
— Я эту сумму не возьму! Пани Беата…
Анна направилась к письменному столу, взяла документ и положила перед пани Герман.
Та переложила бумагу прямо на чашку, открыла сумку и судорожно начала что-то искать. Наконец она достала очки, протерла стекла краем юбки, надела их и снова взяла документ. Анна наблюдала за ней, чуть прищурившись.
— Я не хотела… — Голос Анны был полон сочувствия. — Я стремилась вас уберечь. Но вы меня вынуждаете… Дело в связи с этим так долго и тянулось. Пани Данилюк уволена, кстати, за желание уменьшить сумму. А наш эксперт подтвердил наличие алкоголя — вот, здесь есть заключение. Я оставила эту информацию себе.
— Как же так? Это же неправда! Как это может быть? — Голос пани Герман теперь звучит встревоженно.
— Правда. Правда — на бумаге, и только она принимается к сведению. Я не знала, что ваше дело еще не улажено. Конечно, вы можете обратиться в суд, если хотите, но, знаете, выиграть у такой фирмы… Желая вам добра, я бы не советовала… Но поскольку ваша судьба мне небезразлична, то я могу увеличить эту сумму до, скажем, сорока тысяч. Большего даже я не в состоянии сделать. Вы подпишете?
Пани Герман удивлена, и ее удивление столь велико, что, кажется, заполнило комнату целиком. Оно достигло Анны, не ожидавшей его, скорее готовой к злости — к ней она всегда готова… Но удивление?
— Если я подпишу, значит, соглашусь с тем, что Стас пил, что это его вина, а это, простите, дело чести…
Анна положила руку на плечо пани Герман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47