Просто прекрасное поведение.
Он загадочно улыбался, пожирая глазами ее обнаженное тело. Соня ответила понимающей улыбкой.
— Мы одни? — спросил он.
— Да. Миша уже уехал в концертный зал.
— Ну, так как насчет этого самого? Соня устремила на него невинный взгляд:
— Насчет чего?
Дмитрий прижал ее к себе, толкнулся напряженным членом.
— Ах, насчет этого! — Она взглянула в его улыбающиеся темные глаза. — Думаю, мы сможем с этим что-нибудь сделать. Он поцеловал ее в губы.
— Жду тебя в спальне.
Игриво шлепнул ее по заду, повернулся и вышел.
Соня закончила вытираться, чуть спрыснула себя духами. Взглянула на свое отражение в зеркале. «Пожалуй, оставлю седину как есть», — решила она. Прошла в спальню.
Дмитрий лежал на кровати обнаженный. Длинное, худощавое, загорелое тело все еще очень привлекательно, подумала Соня. И этот темный загар ему идет.
Он поманил ее рукой. Она подошла к кровати. Он нежно провел руками по ее упругому телу сверху вниз, от груди к бедрам. Соню охватила дрожь. Изнутри горячей волной поднялось желание. Она села на кровать рядом с ним. Он притянул ее к себе, прижался всем телом. Она застонала от наслаждения. Руки сами собой потянулись к его члену, гладили, ласкали. У него перехватило дыхание.
В этот момент раздался телефонный звонок.
— Господи! — простонал Дмитрий. — Давай отключим его. Соня кивнула, протянула руку к телефону. Остановилась на полпути.
— Может быть, Миша что-то забыл. Нет, я лучше возьму трубку.
— Черт!
Соня подняла трубку. Он наблюдал за ней, продолжая гладить ее грудь. Внезапно на лице ее появилось выражение ужаса. Трубка задрожала в руке. Дмитрий сел на кровати.
— Где? — дрожащим голосом спросила Соня. — Да-да, мы едем.
— В чем дело? Соня, что случилось?
Соня сидела на кровати, раскачиваясь из стороны в сторону. Из глаз ее текли слезы.
Дмитрий встряхнул ее за плечи.
— Соня! Ради Бога…
— Миша… Машина попала в аварию. — Она вскочила. — Скорее! В больницу!
О Господи… А как же концерт? Миша!.. Его руки…
Глава 11
Дмитрий нажал на тормоза. Автомобиль резко остановился у входа в отделение неотложной помощи. Соня открыла дверцу еще прежде, чем он успел заглушить мотор.
— Постой, Соня. Подожди меня.
— Скорее же, скорее!
Раскрасневшееся от жары лицо Сони застыло в маске отчаяния.
Дмитрий вышел, запер машину, огляделся. «Не парковать»… Какого черта! Сейчас это не имеет значения. Он нагнал жену, обнял за плечи. Вместе они вошли в отделение неотложной помощи, поспешили к информационному окошку, спросили о Мише. Их тут же повели через вертящиеся двери к небольшому отсеку, отгороженному шторой. Отовсюду слышались стоны, крики боли. Соня непроизвольно стиснула руку Дмитрия.
Из дальнего угла отгороженного отсека, куда привела их медсестра, послышался смех. Это голос Миши! Сестра откинула занавеску, и они увидели сына, распростертого на каталке. Над ним склонилась женщина-врач.
— Миша! — хором воскликнули Соня и Дмитрий.
Он с широкой улыбкой посмотрел на них. Никогда еще он не казался им таким красивым, таким здоровым… таким живым. Они заметили повязку у него на подбородке. Слезы снова полились ручьями из глаз Сони. На этот раз слезы радости и облегчения. Сердце переполнилось благодарностью судьбе. Ей захотелось взять Мишу на руки, прижать к себе, как маленького ребенка. Но… нельзя мешать врачу.
— Что… — начал Дмитрий.
— Ничего особенного, — прервал его Миша. — Все в порядке, па.
Врач взглянула на них через очки. Покачала головой в мелких черных кудряшках.
— Вашему сыну очень повезло. Несколько швов на подбородке, еще несколько — на колене, и будет как новенький.
— Слава Богу, — вырвалось у Сони. — А вы уверены, что ничего более серьезного нет? Миша усмехнулся:
— Если вы беспокоитесь о моих руках, то с ними все в полном порядке.
Врач кивнула, обнажив в улыбке редкие желтые зубы. Соня прочла ее фамилию на бляшке: Вайцман.
— Если захочет, он сможет сегодня играть. Она опустила глаза на его колено, которое в это время перевязывала бинтами.
— Нет, — ответил Дмитрий. — Поедем лучше домой, тебе надо отдохнуть.
— Ни за что. Я в полном порядке. Могу играть.
— А как Бен и Ави? — вспомнила о друзьях Соня.
— Нормально. У Ави ни царапины. Он сидел сзади. У Бена дело может закончиться перебитым носом.
— Где он?
— В другом кабинете.
— Можно его увидеть? Доктор Вайцман подняла глаза:
— Подождите минутку. Я пойду посмотрю.
— Благодарю вас.
Соня подошла ближе к каталке, наклонилась, поцеловала сына в лоб.
— Какое счастье! Мы не знали, чего ждать. По телефону нам сказали только одно — что вы попали в аварию. Миша скорчил гримаску:
— Вы же знаете, как они здесь ездят, в Тель-Авиве. Какой-то ненормальный — и, главное, пожилой уже — рванул на красный свет и стукнул Бена спереди. Это целиком его вина.
— Не важно. Главное — с тобой все в порядке. А тот, кто вас ударил, он не ранен?
— Нет, только испугался. Он даже в больницу не поехал. — Миша перевел глаза на отца. — Пап, ты ведь это не всерьез сказал? Ну, о том, чтобы ехать домой.
— Для тебя это шок, Миша. Я действительно считаю, что тебе лучше поехать с нами домой и хорошенько отдохнуть.
— Но это же глупо! Со мной все в порядке, ты же сам видишь.
— Ты мог разбиться насмерть, — вмешалась Соня.
— Мама, мама! Ну скажи, разве я выгляжу мертвецом? Соня против воли рассмеялась.
— Нет, мертвецом ты точно не выглядишь. И все же отец прав. Ты пережил серьезный шок. Я думаю, сегодня вечером тебе…
— Нет, — перебил ее Миша. — Может быть, сегодня мое последнее выступление в Израиле. Неизвестно, когда еще мне придется здесь выступать. Ты же это знаешь, мам. И ты тоже, па.
Он смотрел на родителей с серьезным выражением лица. Они молчали, не зная, что ответить.
— Это для меня очень важно, — продолжал Миша. — И потом, это мой долг. Я обязан появиться перед публикой. Вы не согласны?
— Если концерт отменят, все это поймут.
— Возможно. Но люди будут разочарованы. — Он умоляюще смотрел на родителей своими огромными черными глазами. — Эта страна проявила к нам столько доброты. Я просто не могу подвести зрителей. Вы наверняка меня понимаете.
Дмитрий не сводил глаз с сына. Какая у мальчика сильная воля!.. Он знает, чего хочет, и знает, на что он способен. По крайней мере хочется верить, что знает.
Он обернулся к жене:
— Что скажешь?
Некоторое время она испытующе смотрела на Мишу.
— Если он считает, что это в его силах, значит… значит, так тому и быть.
— Точно! — воскликнул Миша, потрясая в воздухе сжатым кулаком. — Ты молодец, ма!
Влажный, тяжелый, душный воздух даже вечером не приносил облегчения. Ни дуновения, ни ветерка. Публика тем не менее находила отдохновение в чарующей музыке Шопена. Миша переносил своих слушателей — да, именно переносил, лучшего слова не подберешь, думала Соня, — в другие времена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Он загадочно улыбался, пожирая глазами ее обнаженное тело. Соня ответила понимающей улыбкой.
— Мы одни? — спросил он.
— Да. Миша уже уехал в концертный зал.
— Ну, так как насчет этого самого? Соня устремила на него невинный взгляд:
— Насчет чего?
Дмитрий прижал ее к себе, толкнулся напряженным членом.
— Ах, насчет этого! — Она взглянула в его улыбающиеся темные глаза. — Думаю, мы сможем с этим что-нибудь сделать. Он поцеловал ее в губы.
— Жду тебя в спальне.
Игриво шлепнул ее по заду, повернулся и вышел.
Соня закончила вытираться, чуть спрыснула себя духами. Взглянула на свое отражение в зеркале. «Пожалуй, оставлю седину как есть», — решила она. Прошла в спальню.
Дмитрий лежал на кровати обнаженный. Длинное, худощавое, загорелое тело все еще очень привлекательно, подумала Соня. И этот темный загар ему идет.
Он поманил ее рукой. Она подошла к кровати. Он нежно провел руками по ее упругому телу сверху вниз, от груди к бедрам. Соню охватила дрожь. Изнутри горячей волной поднялось желание. Она села на кровать рядом с ним. Он притянул ее к себе, прижался всем телом. Она застонала от наслаждения. Руки сами собой потянулись к его члену, гладили, ласкали. У него перехватило дыхание.
В этот момент раздался телефонный звонок.
— Господи! — простонал Дмитрий. — Давай отключим его. Соня кивнула, протянула руку к телефону. Остановилась на полпути.
— Может быть, Миша что-то забыл. Нет, я лучше возьму трубку.
— Черт!
Соня подняла трубку. Он наблюдал за ней, продолжая гладить ее грудь. Внезапно на лице ее появилось выражение ужаса. Трубка задрожала в руке. Дмитрий сел на кровати.
— Где? — дрожащим голосом спросила Соня. — Да-да, мы едем.
— В чем дело? Соня, что случилось?
Соня сидела на кровати, раскачиваясь из стороны в сторону. Из глаз ее текли слезы.
Дмитрий встряхнул ее за плечи.
— Соня! Ради Бога…
— Миша… Машина попала в аварию. — Она вскочила. — Скорее! В больницу!
О Господи… А как же концерт? Миша!.. Его руки…
Глава 11
Дмитрий нажал на тормоза. Автомобиль резко остановился у входа в отделение неотложной помощи. Соня открыла дверцу еще прежде, чем он успел заглушить мотор.
— Постой, Соня. Подожди меня.
— Скорее же, скорее!
Раскрасневшееся от жары лицо Сони застыло в маске отчаяния.
Дмитрий вышел, запер машину, огляделся. «Не парковать»… Какого черта! Сейчас это не имеет значения. Он нагнал жену, обнял за плечи. Вместе они вошли в отделение неотложной помощи, поспешили к информационному окошку, спросили о Мише. Их тут же повели через вертящиеся двери к небольшому отсеку, отгороженному шторой. Отовсюду слышались стоны, крики боли. Соня непроизвольно стиснула руку Дмитрия.
Из дальнего угла отгороженного отсека, куда привела их медсестра, послышался смех. Это голос Миши! Сестра откинула занавеску, и они увидели сына, распростертого на каталке. Над ним склонилась женщина-врач.
— Миша! — хором воскликнули Соня и Дмитрий.
Он с широкой улыбкой посмотрел на них. Никогда еще он не казался им таким красивым, таким здоровым… таким живым. Они заметили повязку у него на подбородке. Слезы снова полились ручьями из глаз Сони. На этот раз слезы радости и облегчения. Сердце переполнилось благодарностью судьбе. Ей захотелось взять Мишу на руки, прижать к себе, как маленького ребенка. Но… нельзя мешать врачу.
— Что… — начал Дмитрий.
— Ничего особенного, — прервал его Миша. — Все в порядке, па.
Врач взглянула на них через очки. Покачала головой в мелких черных кудряшках.
— Вашему сыну очень повезло. Несколько швов на подбородке, еще несколько — на колене, и будет как новенький.
— Слава Богу, — вырвалось у Сони. — А вы уверены, что ничего более серьезного нет? Миша усмехнулся:
— Если вы беспокоитесь о моих руках, то с ними все в полном порядке.
Врач кивнула, обнажив в улыбке редкие желтые зубы. Соня прочла ее фамилию на бляшке: Вайцман.
— Если захочет, он сможет сегодня играть. Она опустила глаза на его колено, которое в это время перевязывала бинтами.
— Нет, — ответил Дмитрий. — Поедем лучше домой, тебе надо отдохнуть.
— Ни за что. Я в полном порядке. Могу играть.
— А как Бен и Ави? — вспомнила о друзьях Соня.
— Нормально. У Ави ни царапины. Он сидел сзади. У Бена дело может закончиться перебитым носом.
— Где он?
— В другом кабинете.
— Можно его увидеть? Доктор Вайцман подняла глаза:
— Подождите минутку. Я пойду посмотрю.
— Благодарю вас.
Соня подошла ближе к каталке, наклонилась, поцеловала сына в лоб.
— Какое счастье! Мы не знали, чего ждать. По телефону нам сказали только одно — что вы попали в аварию. Миша скорчил гримаску:
— Вы же знаете, как они здесь ездят, в Тель-Авиве. Какой-то ненормальный — и, главное, пожилой уже — рванул на красный свет и стукнул Бена спереди. Это целиком его вина.
— Не важно. Главное — с тобой все в порядке. А тот, кто вас ударил, он не ранен?
— Нет, только испугался. Он даже в больницу не поехал. — Миша перевел глаза на отца. — Пап, ты ведь это не всерьез сказал? Ну, о том, чтобы ехать домой.
— Для тебя это шок, Миша. Я действительно считаю, что тебе лучше поехать с нами домой и хорошенько отдохнуть.
— Но это же глупо! Со мной все в порядке, ты же сам видишь.
— Ты мог разбиться насмерть, — вмешалась Соня.
— Мама, мама! Ну скажи, разве я выгляжу мертвецом? Соня против воли рассмеялась.
— Нет, мертвецом ты точно не выглядишь. И все же отец прав. Ты пережил серьезный шок. Я думаю, сегодня вечером тебе…
— Нет, — перебил ее Миша. — Может быть, сегодня мое последнее выступление в Израиле. Неизвестно, когда еще мне придется здесь выступать. Ты же это знаешь, мам. И ты тоже, па.
Он смотрел на родителей с серьезным выражением лица. Они молчали, не зная, что ответить.
— Это для меня очень важно, — продолжал Миша. — И потом, это мой долг. Я обязан появиться перед публикой. Вы не согласны?
— Если концерт отменят, все это поймут.
— Возможно. Но люди будут разочарованы. — Он умоляюще смотрел на родителей своими огромными черными глазами. — Эта страна проявила к нам столько доброты. Я просто не могу подвести зрителей. Вы наверняка меня понимаете.
Дмитрий не сводил глаз с сына. Какая у мальчика сильная воля!.. Он знает, чего хочет, и знает, на что он способен. По крайней мере хочется верить, что знает.
Он обернулся к жене:
— Что скажешь?
Некоторое время она испытующе смотрела на Мишу.
— Если он считает, что это в его силах, значит… значит, так тому и быть.
— Точно! — воскликнул Миша, потрясая в воздухе сжатым кулаком. — Ты молодец, ма!
Влажный, тяжелый, душный воздух даже вечером не приносил облегчения. Ни дуновения, ни ветерка. Публика тем не менее находила отдохновение в чарующей музыке Шопена. Миша переносил своих слушателей — да, именно переносил, лучшего слова не подберешь, думала Соня, — в другие времена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87