И что еще более поразительно, она оказалась на удивление честным человеком, как с самой собой, так и с другими. Редчайшее качество, удивительное и завораживающее. Как и все в ней.
Теперь он понял, почему она приобрела такую популярность в качестве фотографа. Она обладала редким внутренним чутьем, составлявшим часть ее внутренней интеллигентности, которую он сразу ощутил. Опираясь на это чутье, она и смотрела на окружающий мир. Сирина сразу сообщила, что образование ее оставляет желать лучшего, однако Миша с первых слов распознал в ней природный ум и редкостную восприимчивость. Она почти ничего не понимает в классической музыке, честно призналась Сирина, но очень хочет научиться понимать, если это возможно.
— Если мы решим, что я буду вас снимать, — произнесла она своим притягательным хрипловатым голосом, — то вам придется заняться моим образованием.
Сирина сделала глоток зеленого чая с женьшенем и медом. Миша не сводил с нее глаз.
— И как вы себе это представляете?
— Ну, для начала я бы послушала вашу игру. Стыдно признаться, — добавила она совсем тихо, — но я ни разу вас не слышала.
— Ничего страшного, Сирина. Не все должны быть поклонниками классической музыки.
— Я очень рада, что вы так думаете. В любом случае мне надо знать, каких композиторов вы предпочитаете, какой тип музыки. Ну, например, Баха или Бетховена? Какие ваши любимые концертные залы?
— Но зачем вам все это знать? Вам же нужно будет всего-навсего сделать несколько фотографий.
Сирина улыбнулась, обнажив идеальные белые зубы.
— Это же очевидно. Я должна узнать о вас как можно больше. Только так я смогу сделать по-настоящему хорошие фотографии. Чем лучше я вас узнаю, тем лучше получатся снимки. По крайней мере таков мой опыт.
Миша кивнул:
— Да, в этом есть смысл. Но это ведь гораздо сложнее, чем просто прийти в студию, сесть перед фотоаппаратом и улыбнуться. Ну, или, например, принять задумчивый или грустный вид.
Сирина рассмеялась. Какой необыкновенный смех!.. Горловой, чувственный, волнующий.
— Согласна, это намного сложнее. Если, конечно, хочешь получить по-настоящему хорошие снимки.
Она взглянула на его пустой стакан.
— Давайте я вам еще налью. И себе тоже. А вам, Манни?
— Нет, спасибо.
Миша наблюдал за ее быстрыми решительными движениями. Вот она поднялась на ноги, взяла его стакан, широкими шагами прошла к мини-бару. Облегающие кожаные брюки обрисовывали ее тугие ягодицы, черный свитер не скрывал упругую полную грудь. Да, несмотря на изящную худощавость, все изгибы и выпуклости у нее на месте. Это точно.
Манни поймал его взгляд. Подмигнул. Чувственные вибрации, возникшие между Сириной и Мишей, от него не укрылись.
Не обращая на него внимания, Миша снова перевел взгляд на Сирину.
— Могу я вам чем-нибудь помочь?
— Нет, спасибо, я справлюсь. Ах, черт!.. — Она рассмеялась своим хрипловатым чувственным смехом. — Пролила виски!
Миша поспешно вскочил с места, прошел к мини-бару. Взял полотенце и начал вытирать лужицу на ковре.
— Дайте мне. Это же я сделала.
— Все нормально.
Миша яростно тер ковер. Через минуту выпрямился, внимательно осмотрел то место, где была лужа.
— Все, пятна нет.
Он отдал ей полотенце, коснувшись своими длинными музыкальными пальцами ее руки. Сирина непроизвольно вздрогнула. Миша испуганно вскинул глаза и увидел, что лицо ее вспыхнуло яркой краской под легким загаром.
Она почувствовала то же самое, что и он… То же захватывающее ощущение, предвещающее… Что? С самого первого взгляда его потянуло к ней. Она влечет его, как сирена. Он чувствует себя беспомощным перед ее очарованием. Словно околдованный. Это чисто физическая реакция, уговаривал он себя. Но такой он еще не испытывал ни с кем.
Они вернулись обратно за стол. Манни взглянул на Мишу. Подавил зевок. Поднялся с места.
— Надеюсь, вы меня извините. У меня завтра рано утром деловая встреча. — Он протянул руку Сирине. — Счастлив был познакомиться.
Она тоже начала подниматься с места. Манни остановил ее:
— Нет-нет, не вставайте. Я сам могу дойти до двери. — Он обернулся к Мише: — Продолжайте без меня. А я — в кровать. Завтра у меня трудный день.
Миша поднял на него глаза. Повернулся к Сирине. Она ответила понимающим взглядом, улыбнулась.
— Ну хорошо. — Он не сводил глаз с Сирины. — Выспись как следует, Манни.
Манни вышел из номера, тихонько прикрыв за собой дверь. Миша подошел к дивану, на котором сидела Сирина.
— Не возражаете? — Он указал на подушку рядом с ней.
— Пожалуйста.
Он сел, положил руку на спинку. Повернулся к ней.
— Хорошо, что мы остались одни.
Он ощущал возбуждающий аромат, исходивший от нее, чувствовал, как участился ее пульс. Она кивнула:
— Да… это хорошо.
Он заметил выжидательное выражение на ее лице. Осторожно обнял за плечи, привлек к себе, глядя в ее глаза. Она отреагировала моментально. Прижалась к нему, не спуская с него глаз. Губы их встретились. Они целовались все более яростно и страстно, с каждой секундой ощущая все больший голод. Им показалось, что предвкушение продолжалось целую вечность, однако уже через несколько минут они лихорадочно раздевали друг друга у нее в спальне. Сбросили одежду на пол. Стояли друг перед другом обнаженные, впитывая красоту собственных тел. Однако желание оказалось слишком сильным. Долго выдержать они не могли. Опустились на постель, слившись в объятии, сплетя руки, впившись губами в губы. Ласкали друг друга руками, губами, языком.
Он вошел в нее стремительно и в то же время нежно. У Сирины перехватило дыхание. Она притянула его к себе. Он проникал в нее все глубже и глубже. Услышал стон наслаждения, сорвавшийся с ее губ. Ощутил, как в глубине его существа нарастает мощный шквал. Почувствовал себя всемогущим. Он в состоянии дать ей наслаждение, он ее завоевал, он обладает этим удивительным существом. Он вонзался в нее изо всех сил. Дрожь сотрясала ее тело. Она извивалась под ним, словно в судорогах.
— О, Майкл… О, Майкл! Я… я…
Она громко вскрикнула. С глухим стоном Миша изаерг в нее свое семя. Обессиленный, опустился на нее, покрывая поцелуями, прижимая ее к себе так, словно не собирался отпускать никогда.
Потом они лежали молча, глядя друг на друга в тусклом свете. Длинные пальцы Миши гладили ее прекрасное тело. Он целовал ее волосы, лицо, шею. Сирина никогда еще не чувствовала себя такой желанной. И сама никогда раньше не испытывала такого желания ни к кому. Она гладила его длинные черные волосы, сильные плечи и грудь, отвечала на его поцелуи, вдыхая неповторимый мужской запах. Заглянула ему в глаза.
— Это было похоже на мазурку.
— Престиссимо.
— Да, что-то вроде. Уж слишком стремительно. Закончилось, не успев начаться.
— Ты разочарована?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Теперь он понял, почему она приобрела такую популярность в качестве фотографа. Она обладала редким внутренним чутьем, составлявшим часть ее внутренней интеллигентности, которую он сразу ощутил. Опираясь на это чутье, она и смотрела на окружающий мир. Сирина сразу сообщила, что образование ее оставляет желать лучшего, однако Миша с первых слов распознал в ней природный ум и редкостную восприимчивость. Она почти ничего не понимает в классической музыке, честно призналась Сирина, но очень хочет научиться понимать, если это возможно.
— Если мы решим, что я буду вас снимать, — произнесла она своим притягательным хрипловатым голосом, — то вам придется заняться моим образованием.
Сирина сделала глоток зеленого чая с женьшенем и медом. Миша не сводил с нее глаз.
— И как вы себе это представляете?
— Ну, для начала я бы послушала вашу игру. Стыдно признаться, — добавила она совсем тихо, — но я ни разу вас не слышала.
— Ничего страшного, Сирина. Не все должны быть поклонниками классической музыки.
— Я очень рада, что вы так думаете. В любом случае мне надо знать, каких композиторов вы предпочитаете, какой тип музыки. Ну, например, Баха или Бетховена? Какие ваши любимые концертные залы?
— Но зачем вам все это знать? Вам же нужно будет всего-навсего сделать несколько фотографий.
Сирина улыбнулась, обнажив идеальные белые зубы.
— Это же очевидно. Я должна узнать о вас как можно больше. Только так я смогу сделать по-настоящему хорошие фотографии. Чем лучше я вас узнаю, тем лучше получатся снимки. По крайней мере таков мой опыт.
Миша кивнул:
— Да, в этом есть смысл. Но это ведь гораздо сложнее, чем просто прийти в студию, сесть перед фотоаппаратом и улыбнуться. Ну, или, например, принять задумчивый или грустный вид.
Сирина рассмеялась. Какой необыкновенный смех!.. Горловой, чувственный, волнующий.
— Согласна, это намного сложнее. Если, конечно, хочешь получить по-настоящему хорошие снимки.
Она взглянула на его пустой стакан.
— Давайте я вам еще налью. И себе тоже. А вам, Манни?
— Нет, спасибо.
Миша наблюдал за ее быстрыми решительными движениями. Вот она поднялась на ноги, взяла его стакан, широкими шагами прошла к мини-бару. Облегающие кожаные брюки обрисовывали ее тугие ягодицы, черный свитер не скрывал упругую полную грудь. Да, несмотря на изящную худощавость, все изгибы и выпуклости у нее на месте. Это точно.
Манни поймал его взгляд. Подмигнул. Чувственные вибрации, возникшие между Сириной и Мишей, от него не укрылись.
Не обращая на него внимания, Миша снова перевел взгляд на Сирину.
— Могу я вам чем-нибудь помочь?
— Нет, спасибо, я справлюсь. Ах, черт!.. — Она рассмеялась своим хрипловатым чувственным смехом. — Пролила виски!
Миша поспешно вскочил с места, прошел к мини-бару. Взял полотенце и начал вытирать лужицу на ковре.
— Дайте мне. Это же я сделала.
— Все нормально.
Миша яростно тер ковер. Через минуту выпрямился, внимательно осмотрел то место, где была лужа.
— Все, пятна нет.
Он отдал ей полотенце, коснувшись своими длинными музыкальными пальцами ее руки. Сирина непроизвольно вздрогнула. Миша испуганно вскинул глаза и увидел, что лицо ее вспыхнуло яркой краской под легким загаром.
Она почувствовала то же самое, что и он… То же захватывающее ощущение, предвещающее… Что? С самого первого взгляда его потянуло к ней. Она влечет его, как сирена. Он чувствует себя беспомощным перед ее очарованием. Словно околдованный. Это чисто физическая реакция, уговаривал он себя. Но такой он еще не испытывал ни с кем.
Они вернулись обратно за стол. Манни взглянул на Мишу. Подавил зевок. Поднялся с места.
— Надеюсь, вы меня извините. У меня завтра рано утром деловая встреча. — Он протянул руку Сирине. — Счастлив был познакомиться.
Она тоже начала подниматься с места. Манни остановил ее:
— Нет-нет, не вставайте. Я сам могу дойти до двери. — Он обернулся к Мише: — Продолжайте без меня. А я — в кровать. Завтра у меня трудный день.
Миша поднял на него глаза. Повернулся к Сирине. Она ответила понимающим взглядом, улыбнулась.
— Ну хорошо. — Он не сводил глаз с Сирины. — Выспись как следует, Манни.
Манни вышел из номера, тихонько прикрыв за собой дверь. Миша подошел к дивану, на котором сидела Сирина.
— Не возражаете? — Он указал на подушку рядом с ней.
— Пожалуйста.
Он сел, положил руку на спинку. Повернулся к ней.
— Хорошо, что мы остались одни.
Он ощущал возбуждающий аромат, исходивший от нее, чувствовал, как участился ее пульс. Она кивнула:
— Да… это хорошо.
Он заметил выжидательное выражение на ее лице. Осторожно обнял за плечи, привлек к себе, глядя в ее глаза. Она отреагировала моментально. Прижалась к нему, не спуская с него глаз. Губы их встретились. Они целовались все более яростно и страстно, с каждой секундой ощущая все больший голод. Им показалось, что предвкушение продолжалось целую вечность, однако уже через несколько минут они лихорадочно раздевали друг друга у нее в спальне. Сбросили одежду на пол. Стояли друг перед другом обнаженные, впитывая красоту собственных тел. Однако желание оказалось слишком сильным. Долго выдержать они не могли. Опустились на постель, слившись в объятии, сплетя руки, впившись губами в губы. Ласкали друг друга руками, губами, языком.
Он вошел в нее стремительно и в то же время нежно. У Сирины перехватило дыхание. Она притянула его к себе. Он проникал в нее все глубже и глубже. Услышал стон наслаждения, сорвавшийся с ее губ. Ощутил, как в глубине его существа нарастает мощный шквал. Почувствовал себя всемогущим. Он в состоянии дать ей наслаждение, он ее завоевал, он обладает этим удивительным существом. Он вонзался в нее изо всех сил. Дрожь сотрясала ее тело. Она извивалась под ним, словно в судорогах.
— О, Майкл… О, Майкл! Я… я…
Она громко вскрикнула. С глухим стоном Миша изаерг в нее свое семя. Обессиленный, опустился на нее, покрывая поцелуями, прижимая ее к себе так, словно не собирался отпускать никогда.
Потом они лежали молча, глядя друг на друга в тусклом свете. Длинные пальцы Миши гладили ее прекрасное тело. Он целовал ее волосы, лицо, шею. Сирина никогда еще не чувствовала себя такой желанной. И сама никогда раньше не испытывала такого желания ни к кому. Она гладила его длинные черные волосы, сильные плечи и грудь, отвечала на его поцелуи, вдыхая неповторимый мужской запах. Заглянула ему в глаза.
— Это было похоже на мазурку.
— Престиссимо.
— Да, что-то вроде. Уж слишком стремительно. Закончилось, не успев начаться.
— Ты разочарована?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87