Вера быстро смочила духами около ушей, на горле, у запястий. Этот душистый состав с изысканным ароматом туберозы приготовили специально для нее в Париже.
Она поспешила на кухню. Нажала кнопку переговорного устройства.
— Кто там?
— Миша.
Вера сделала глубокий вдох. Нажала другую кнопку, отпирающую входную дверь. Побежала к двери, распахнула ее. Миша стоял на пороге. Темные глаза светятся озорной усмешкой, иссиня-черные волосы блестят, полные чувственные губы изогнуты в его неотразимой улыбке.
Он поцеловал ее в щеку.
— Ты чудесно выглядишь.
— А ты выглядишь лучше, чем всегда.
Вера жадно вдохнула его неповторимый мужской запах. Повела его в гостиную. Он остановился на пороге.
— Боже правый, Вера! Просто фантастика!
— Это только начало. Он обернулся к ней.
— Тебе, конечно, виднее. Но это действительно фантастика! Просто великолепно.
— Спасибо, Миша.
— Мне следовало бы это знать. Особенно после того, как ты помогла мне с моей квартирой.
— Если хочешь, можешь осмотреть все остальное. А я пока принесу нам чего-нибудь выпить. Белое вино подойдет?
— Да.
Вера пошла на кухню. Миша в это время изучал комнаты — гостиную, столовую, спальню. Рассматривал мебель, картины, безделушки, фотографии, книги. Обнаружил собственную фотографию среди семейных снимков на столе в спальне.
Вера появилась на пороге со стаканами в руках:
— За нас!
Миша обернулся к ней. Как она прекрасна! Какой-то необыкновенной, неземной красотой, как в тот первый раз, много лет назад. Он взял у нее из рук стакан. Они со звоном чокнулись.
— За нас!
— Пойдем посидим в гостиной.
Он последовал за ней. Они сели на большой удобный диван перед камином.
— Странно… как во многом совпадают наши вкусы! Я хочу сказать… эта квартира, конечно, светлее моей, в ней больше воздуха, но во многом они очень похожи. Нам обоим нравятся произведения искусства из Старого Света и старые, бывшие в употреблении вещи, над которыми многие другие только посмеялись бы.
— Да, это верно. Но по-моему, твоя квартира намного интереснее.
Потом они говорили о его предстоящих концертах, о ее работе, об общих друзьях. В конце концов переместились в столовую. Обедали при свечах.
— Неужели ты все это сама приготовила? Не могу поверить. Все так вкусно. Просто восхитительно! Ты себе даже не представляешь, какое это удовольствие после всех тех тяжелых деликатесов, которыми меня угощают.
— Я рада, что тебе понравилось.
Вера сама поразилась тому, как обрадовал ее этот комплимент.
— Хочешь кофе?
— Конечно. Если и ты будешь.
— Тогда будем пить в гостиной. Ты иди, устраивайся поудобнее, а я сейчас приготовлю.
Миша прошел в гостиную, скинул туфли, растянулся на диване, ощущая полное удовлетворение. Квартира — то, что надо. И еда тоже. Вполне цивилизованная и в то же время такая домашняя.
Вошла Вера с подносом. Миша начал было подниматься, но она его остановила:
— Нет-нет, ложись, как тебе удобно.
Она поставила поднос на кофейный столик и села на пол рядом с диваном. Подала ему чашку с кофе.
— Спасибо.
Он сделал глоток, поставил чашку на столик. Приподнялся на локте, глядя на Веру.
Она молча пила кофе. Взглянула на него поверх чашки.
— Что?
— Ничего особенного. Я просто думал о том, как ты хорошо выглядишь и как прекрасно прошел вечер.
— Я рада, что ты получил удовольствие. Я тоже. Нам теперь так редко удается встречаться.
— Да… — Он помолчал, задумчиво глядя на нее. — Ты с кем-нибудь сейчас встречаешься?
Вера поставила чашку на столик.
— В общем-то нет. Я, конечно, много выезжаю, вижусь с друзьями, посещаю всякие мероприятия… вечера… ну, ты знаешь. Но постоянно ни с кем не встречаюсь.
— А тогда кто эти парни на фотографиях в светской хронике вместе с тобой? — спросил он небрежно. Она рассмеялась.
— Ты спрашиваешь точно так же, как раньше. Помнишь, как мы тогда смеялись над светской хроникой?
— Значит, теперь у тебя больше нет от меня секретов? — поддразнил он ее, имея в виду Саймона Хэмптона. Вера непроизвольно вздрогнула.
— Нет! И это совсем не смешно, Миша.
— Прости. Мне не следовало над этим шутить.
— Ничего, все нормально.
— И все же я как-то не могу поверить, что ты ни с кем не встречаешься, пусть даже не всерьез. Она только пожала плечами.
— Но этого не может быть, Вера! То есть я хочу сказать, у тебя ведь есть все, чего только может пожелать мужчина.
Она отвернулась. Ну как ему объяснить, что никто, кроме него, ее не интересует? Как объяснить, что ей не хочется иметь ничего общего с теми молодыми людьми, которые добиваются ее внимания уже много лет?
— Мне просто не встретился подходящий человек, — проговорила она наконец.
Миша погладил ее по волосам.
— Ты его обязательно встретишь. Я в этом уверен.
Он наклонился и поцеловал ее в лоб. Встретил ее взгляд, полный печали и желания. Неожиданно для самого себя притянул к себе, начал покрывать поцелуями ее лицо, шею, уши, вдыхая нежный сладкий аромат.
Вера сжала его так, как будто от этого зависела ее жизнь. Потом резко отстранилась.
— Не надо, — прошептала она. — Мне не нужна твоя жалость. Он снова притянул ее к себе. Начал целовать в губы, жадно и страстно. Руки его гладили ее волосы, плечи, спустились на грудь. У нее перехватило дыхание.
— Ш-ш-ш, — прошептал он ей в самое ухо. — Это не имеет ничего общего с жалостью. Это же я, Миша, забыла? Дай себе волю. Расслабься. Давай будем наслаждаться вместе.
Он снова начал ласкать ее, медленно, неспешно, нежно, с любовью, пока изнутри не поднялся шквал страсти, который привел их в спальню, а потом к сладкому и опустошительному освобождению.
«Господи, как же это получилось?!» — не мог он потом понять. Ведь он же собирался рассказать ей о Сирине, а вместо этого… Он испытывал какое-то странное, незнакомое чувство. Не вины, не стыда, не раскаяния, нет. Он не чувствовал, что поступил с Верой недостойно, непорядочно. Совсем наоборот — все было правильно. Как воссоединение старых друзей.
Вера словно надежная, безопасная пристань. Любящая и по-своему волнующая. А что же тогда Сирина? Почему его так тянет к ней? Можно ли любить двоих, по-разному? Он ничего не мог понять. Совсем недавно он не сомневался в том, что Сирина единственная во всем мире имеет для него значение. И что же теперь? Что ему теперь делать?
Вера проводила его к выходу. Вернулась в спальню. Лучше и быть не могло, хотя этого она не планировала. Хорошо, что она не пыталась его соблазнить. Это было бы самой большой ошибкой.
Она закрыла глаза. Обхватила себя руками за плечи. Может быть, когда-нибудь он поймет, что никто не будет любить его так, как она. И может быть, когда-нибудь он ее тоже полюбит…
Глава 26
Миша повернулся на спину, заложил руки за голову. Удовлетворенно вздохнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Она поспешила на кухню. Нажала кнопку переговорного устройства.
— Кто там?
— Миша.
Вера сделала глубокий вдох. Нажала другую кнопку, отпирающую входную дверь. Побежала к двери, распахнула ее. Миша стоял на пороге. Темные глаза светятся озорной усмешкой, иссиня-черные волосы блестят, полные чувственные губы изогнуты в его неотразимой улыбке.
Он поцеловал ее в щеку.
— Ты чудесно выглядишь.
— А ты выглядишь лучше, чем всегда.
Вера жадно вдохнула его неповторимый мужской запах. Повела его в гостиную. Он остановился на пороге.
— Боже правый, Вера! Просто фантастика!
— Это только начало. Он обернулся к ней.
— Тебе, конечно, виднее. Но это действительно фантастика! Просто великолепно.
— Спасибо, Миша.
— Мне следовало бы это знать. Особенно после того, как ты помогла мне с моей квартирой.
— Если хочешь, можешь осмотреть все остальное. А я пока принесу нам чего-нибудь выпить. Белое вино подойдет?
— Да.
Вера пошла на кухню. Миша в это время изучал комнаты — гостиную, столовую, спальню. Рассматривал мебель, картины, безделушки, фотографии, книги. Обнаружил собственную фотографию среди семейных снимков на столе в спальне.
Вера появилась на пороге со стаканами в руках:
— За нас!
Миша обернулся к ней. Как она прекрасна! Какой-то необыкновенной, неземной красотой, как в тот первый раз, много лет назад. Он взял у нее из рук стакан. Они со звоном чокнулись.
— За нас!
— Пойдем посидим в гостиной.
Он последовал за ней. Они сели на большой удобный диван перед камином.
— Странно… как во многом совпадают наши вкусы! Я хочу сказать… эта квартира, конечно, светлее моей, в ней больше воздуха, но во многом они очень похожи. Нам обоим нравятся произведения искусства из Старого Света и старые, бывшие в употреблении вещи, над которыми многие другие только посмеялись бы.
— Да, это верно. Но по-моему, твоя квартира намного интереснее.
Потом они говорили о его предстоящих концертах, о ее работе, об общих друзьях. В конце концов переместились в столовую. Обедали при свечах.
— Неужели ты все это сама приготовила? Не могу поверить. Все так вкусно. Просто восхитительно! Ты себе даже не представляешь, какое это удовольствие после всех тех тяжелых деликатесов, которыми меня угощают.
— Я рада, что тебе понравилось.
Вера сама поразилась тому, как обрадовал ее этот комплимент.
— Хочешь кофе?
— Конечно. Если и ты будешь.
— Тогда будем пить в гостиной. Ты иди, устраивайся поудобнее, а я сейчас приготовлю.
Миша прошел в гостиную, скинул туфли, растянулся на диване, ощущая полное удовлетворение. Квартира — то, что надо. И еда тоже. Вполне цивилизованная и в то же время такая домашняя.
Вошла Вера с подносом. Миша начал было подниматься, но она его остановила:
— Нет-нет, ложись, как тебе удобно.
Она поставила поднос на кофейный столик и села на пол рядом с диваном. Подала ему чашку с кофе.
— Спасибо.
Он сделал глоток, поставил чашку на столик. Приподнялся на локте, глядя на Веру.
Она молча пила кофе. Взглянула на него поверх чашки.
— Что?
— Ничего особенного. Я просто думал о том, как ты хорошо выглядишь и как прекрасно прошел вечер.
— Я рада, что ты получил удовольствие. Я тоже. Нам теперь так редко удается встречаться.
— Да… — Он помолчал, задумчиво глядя на нее. — Ты с кем-нибудь сейчас встречаешься?
Вера поставила чашку на столик.
— В общем-то нет. Я, конечно, много выезжаю, вижусь с друзьями, посещаю всякие мероприятия… вечера… ну, ты знаешь. Но постоянно ни с кем не встречаюсь.
— А тогда кто эти парни на фотографиях в светской хронике вместе с тобой? — спросил он небрежно. Она рассмеялась.
— Ты спрашиваешь точно так же, как раньше. Помнишь, как мы тогда смеялись над светской хроникой?
— Значит, теперь у тебя больше нет от меня секретов? — поддразнил он ее, имея в виду Саймона Хэмптона. Вера непроизвольно вздрогнула.
— Нет! И это совсем не смешно, Миша.
— Прости. Мне не следовало над этим шутить.
— Ничего, все нормально.
— И все же я как-то не могу поверить, что ты ни с кем не встречаешься, пусть даже не всерьез. Она только пожала плечами.
— Но этого не может быть, Вера! То есть я хочу сказать, у тебя ведь есть все, чего только может пожелать мужчина.
Она отвернулась. Ну как ему объяснить, что никто, кроме него, ее не интересует? Как объяснить, что ей не хочется иметь ничего общего с теми молодыми людьми, которые добиваются ее внимания уже много лет?
— Мне просто не встретился подходящий человек, — проговорила она наконец.
Миша погладил ее по волосам.
— Ты его обязательно встретишь. Я в этом уверен.
Он наклонился и поцеловал ее в лоб. Встретил ее взгляд, полный печали и желания. Неожиданно для самого себя притянул к себе, начал покрывать поцелуями ее лицо, шею, уши, вдыхая нежный сладкий аромат.
Вера сжала его так, как будто от этого зависела ее жизнь. Потом резко отстранилась.
— Не надо, — прошептала она. — Мне не нужна твоя жалость. Он снова притянул ее к себе. Начал целовать в губы, жадно и страстно. Руки его гладили ее волосы, плечи, спустились на грудь. У нее перехватило дыхание.
— Ш-ш-ш, — прошептал он ей в самое ухо. — Это не имеет ничего общего с жалостью. Это же я, Миша, забыла? Дай себе волю. Расслабься. Давай будем наслаждаться вместе.
Он снова начал ласкать ее, медленно, неспешно, нежно, с любовью, пока изнутри не поднялся шквал страсти, который привел их в спальню, а потом к сладкому и опустошительному освобождению.
«Господи, как же это получилось?!» — не мог он потом понять. Ведь он же собирался рассказать ей о Сирине, а вместо этого… Он испытывал какое-то странное, незнакомое чувство. Не вины, не стыда, не раскаяния, нет. Он не чувствовал, что поступил с Верой недостойно, непорядочно. Совсем наоборот — все было правильно. Как воссоединение старых друзей.
Вера словно надежная, безопасная пристань. Любящая и по-своему волнующая. А что же тогда Сирина? Почему его так тянет к ней? Можно ли любить двоих, по-разному? Он ничего не мог понять. Совсем недавно он не сомневался в том, что Сирина единственная во всем мире имеет для него значение. И что же теперь? Что ему теперь делать?
Вера проводила его к выходу. Вернулась в спальню. Лучше и быть не могло, хотя этого она не планировала. Хорошо, что она не пыталась его соблазнить. Это было бы самой большой ошибкой.
Она закрыла глаза. Обхватила себя руками за плечи. Может быть, когда-нибудь он поймет, что никто не будет любить его так, как она. И может быть, когда-нибудь он ее тоже полюбит…
Глава 26
Миша повернулся на спину, заложил руки за голову. Удовлетворенно вздохнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87