Но что у него на самом деле на уме, Жожо сказать бы не взялась. Они так дружны с Марком, что она не удивилась бы, если бы выяснилось, что Джим в курсе.
Она повернулась и — хоп! — лицом к лицу столкнулась с Ричи Гантом. Тощий, с сальными черными волосами, он был похож на вероломную молодую акулу, готовую напасть на собрата ради новомодного мобильника. Она поспешила удалиться. «Ффф, я его коснулась».
При виде Жожо Дэн округлил глаза, как будто не с ней разговаривал каких-то девятнадцать секунд назад.
— Ах да, — рассеянно бросил он. — Еда. Вещь необходимая.
Он снял с вешалки допотопную фетровую шляпу, похожую на мшистую кочку. Плотно натянул ее на макушку и сразу стал похож на пчелиный улей зеленого цвета. Он подал Жожо руку:
— Идем?
25
Вторник, 10:15
Раздался первый звонок.
— Обезьянка беспокоит, — отрекомендовался Мэнни. — На проводе Патрисия Эванс. Принимается или отклоняется?
— Принимается, принимается! — Первая из обоймы. Щелчок — и:
— Жожо, я прочла «Любовь под паранджой».
У Жожо шумно забилось сердце, адреналин хлынул в жилы. Дело, кажется, пойдет.
— Я в восторге, — сказала Патрисия. — И все остальные тоже. У меня для тебя упреждающее предложение.
— Это должно быть очень выгодное предложение.
— Думаю, ты останешься довольна. Мы предлагаем миллион фунтов.
Ладони у Жожо покрылись жарким потом. Адреналин хлынул с натиском, сопоставимым с военной интервенцией. Жожо быстро-быстро соображала. Миллион. Безумные деньги, тем более для начинающего автора. Но раз «Пелхэм» готов столько выложить, может, и другие захотят? Что, если на аукционе ей удастся поднять цену еще выше? Выше миллиона ста тысяч, которые выбил Ричи Гант для «Гонщиков»?
А если она ошибается, и никто, кроме «Пелхэма», книгой не заинтересуется? Что, если никто не захочет участвовать или предложит какой-нибудь мизер? Как угадать? Она помнила, что два агента уже отказали Фрею — наверное, не увидели в книжке ничего экстраординарного, что, собственно, и служит залогом успеха…
Думай, думай, думай. Спокойно. Без спешки. Дыши глубже.
— Щедрое предложение, — проговорила Жожо в трубку. Спокойно, спокойно. — Я переговорю с автором и перезвоню.
— Предложение в силе ровно сутки, — предупредила Патрисия. Вот это вряд ли. Спокойно, спокойно. Прозвучало довольно сердито — ну как же, миллион, а она еще ломается. — Потом мы его отзовем.
— Ясно. Спасибо, Пэтси. Я позвоню.
Она положила трубку.
Выброс адреналина у Жожо всегда способствовал кристальной ясности мысли. На то, чтобы принять предложение «Пелхэма», есть двадцать четыре часа. Если отказаться, «Пелхэм» все равно сможет принять участие в аукционе. Но из опыта она знала, что, если они на это пойдут, речь будет идти уже о гораздо меньшей сумме — в отместку. А то и вовсе откажутся от торгов. Они пока пребывают в состоянии первоначальной влюбленности, а через неделю жажда обладания может утихнуть, и книжка перестанет казаться им такой замечательной, как сейчас. Или они сочтут ее не такой перспективной в коммерческом плане — да что угодно может произойти. Одновременно могут сорваться с крючка и все другие издательства, и у Жожо вообще не останется предложений для Натана Фрея. Такие случаи бывали, , хоть и не с ней. Катастрофа: все — у разбитого корыта, а денег — ни у кого.
Она, конечно, может посоветовать, но в конечном итоге решать должен сам Натан. Она взялась за телефон.
— Натан, это Жожо. Мы получили предложение от «Пелхэм Пресс». Очень заманчивое.
— Сколько?
— Миллион.
Раздался грохот — должно быть, телефон упал, — потом еще какие-то звуки. Она терпеливо дождалась, когда он вернется к телефону. Слабым голосом Фрей спросил:
— Можно я вам перезвоню?
Через полчаса он позвонил.
— Извините меня. Что-то голова закружилась. Я тут подумал…
Ну, еще бы.
— Раз они так много предлагают, могут и другие тоже.
— Гарантии нет, но в целом вы правы.
— А вы как думаете? Что собой этот «Пелхэм Пресс» представляет?
— Сугубо коммерческое издательство, очень агрессивны, издали уже кучу бестселлеров.
— Ух! Вы меня пугаете.
— Они прекрасно знают свое дело. — И это еще было слабо сказано.
— Понимаете, я в растерянности. Жожо, не заставляйте меня, решите сами. — В его голосе уже слышались слезы.
— Натан, выслушайте меня очень внимательно. Это лотерея. Если отвергнуть это предложение и устроить тендер, мы рискуем не поднять цену до такого уровня.
Все тем же слезливым тоном он спросил:
— Сказать вам, сколько я заработал за прошлый год? Девять тысяч. Девять тысяч! Так что для меня любой гонорар — что манна небесная.
Неужели он рискнет миллионом? Вот чудак! Недаром же в женское платье обряжался и полгода жил в Афганистане. Пойми их!
— Сейчас ничего не решайте. Подождем до завтра.
— Я уже решил. Что я в этом понимаю? Вы агент, вам и карты в руки. Я вам доверяю.
— Натан, тендер, как и любой аукцион, — это вам не точные науки. Может статься, все провалится, и я для вас ничего не выторгую.
— Я вам доверяю, — повторил он.
Решение осталось за Жожо.
Вторник, 11:50
Она продолжила работу, и следующие два часа прошли весьма плодотворно. Изучила эскиз обложки к новой книге Кэтлин Перри и забраковала — уж больно безвкусный; позвонила редактору Эймона Фаррела и сказала, что надо внести изменения в график выпуска его новой книги, иначе он совпадет с Ларсоном Коузой; позвонила Игги Гибсону выразить сочувствие в связи с убийственной рецензией.
Одновременно она, не переставая, проигрывала в голове два возможных сценария с книжкой Фрея. Согласиться или отказаться? Отказаться или согласиться?
«Пелхэм» не был ее любимым издательством. Слишком уж оно коммерческое — она не была уверена, что это их книга. Но миллион фунтов есть миллион фунтов. Согласиться или отказаться? Отказаться или согласиться?
Согласиться, решила она. В этот момент позвонил Мэнни.
— Снова обезьянка. Не хотите посмотреть, как я стану есть бананы? Или могу сплясать.
— Что у тебя?
— Вас жаждет Элис Бэгшоу из «Нокстон Хауз». Будете говорить или…
— Буду. — Щелчок. — Добрый день, Элис.
— Жожо, я по поводу этой книги. — Элис тяжело дышала.
— Ну, что я тебе говорила? Класс, да?
— Класс. Стопроцентный. До такой степени, что мы решили сделать тебе упреждающее предложение.
Жожо не сдержала улыбки.
— Мы хотим предложить целых… — Для пущего эффекта Элис растягивала слова. — …дввв…
У Жожо сразу мелькнуло: два миллиона. Слава богу, она еще не дала согласия «Пелхэму».
— …двввести — двввадцать — тысяч — фунтов, — с расстановкой договорила Элис.
Возникла пауза.
— Двести двадцать тысяч? — переспросила Жожо.
— Совершенно верно, — подтвердила Элис, принимая недоумение Жожо за восторг.
— Ой! Ой, Элис, мне очень жаль, но у нас есть гораздо более интересное предложение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
Она повернулась и — хоп! — лицом к лицу столкнулась с Ричи Гантом. Тощий, с сальными черными волосами, он был похож на вероломную молодую акулу, готовую напасть на собрата ради новомодного мобильника. Она поспешила удалиться. «Ффф, я его коснулась».
При виде Жожо Дэн округлил глаза, как будто не с ней разговаривал каких-то девятнадцать секунд назад.
— Ах да, — рассеянно бросил он. — Еда. Вещь необходимая.
Он снял с вешалки допотопную фетровую шляпу, похожую на мшистую кочку. Плотно натянул ее на макушку и сразу стал похож на пчелиный улей зеленого цвета. Он подал Жожо руку:
— Идем?
25
Вторник, 10:15
Раздался первый звонок.
— Обезьянка беспокоит, — отрекомендовался Мэнни. — На проводе Патрисия Эванс. Принимается или отклоняется?
— Принимается, принимается! — Первая из обоймы. Щелчок — и:
— Жожо, я прочла «Любовь под паранджой».
У Жожо шумно забилось сердце, адреналин хлынул в жилы. Дело, кажется, пойдет.
— Я в восторге, — сказала Патрисия. — И все остальные тоже. У меня для тебя упреждающее предложение.
— Это должно быть очень выгодное предложение.
— Думаю, ты останешься довольна. Мы предлагаем миллион фунтов.
Ладони у Жожо покрылись жарким потом. Адреналин хлынул с натиском, сопоставимым с военной интервенцией. Жожо быстро-быстро соображала. Миллион. Безумные деньги, тем более для начинающего автора. Но раз «Пелхэм» готов столько выложить, может, и другие захотят? Что, если на аукционе ей удастся поднять цену еще выше? Выше миллиона ста тысяч, которые выбил Ричи Гант для «Гонщиков»?
А если она ошибается, и никто, кроме «Пелхэма», книгой не заинтересуется? Что, если никто не захочет участвовать или предложит какой-нибудь мизер? Как угадать? Она помнила, что два агента уже отказали Фрею — наверное, не увидели в книжке ничего экстраординарного, что, собственно, и служит залогом успеха…
Думай, думай, думай. Спокойно. Без спешки. Дыши глубже.
— Щедрое предложение, — проговорила Жожо в трубку. Спокойно, спокойно. — Я переговорю с автором и перезвоню.
— Предложение в силе ровно сутки, — предупредила Патрисия. Вот это вряд ли. Спокойно, спокойно. Прозвучало довольно сердито — ну как же, миллион, а она еще ломается. — Потом мы его отзовем.
— Ясно. Спасибо, Пэтси. Я позвоню.
Она положила трубку.
Выброс адреналина у Жожо всегда способствовал кристальной ясности мысли. На то, чтобы принять предложение «Пелхэма», есть двадцать четыре часа. Если отказаться, «Пелхэм» все равно сможет принять участие в аукционе. Но из опыта она знала, что, если они на это пойдут, речь будет идти уже о гораздо меньшей сумме — в отместку. А то и вовсе откажутся от торгов. Они пока пребывают в состоянии первоначальной влюбленности, а через неделю жажда обладания может утихнуть, и книжка перестанет казаться им такой замечательной, как сейчас. Или они сочтут ее не такой перспективной в коммерческом плане — да что угодно может произойти. Одновременно могут сорваться с крючка и все другие издательства, и у Жожо вообще не останется предложений для Натана Фрея. Такие случаи бывали, , хоть и не с ней. Катастрофа: все — у разбитого корыта, а денег — ни у кого.
Она, конечно, может посоветовать, но в конечном итоге решать должен сам Натан. Она взялась за телефон.
— Натан, это Жожо. Мы получили предложение от «Пелхэм Пресс». Очень заманчивое.
— Сколько?
— Миллион.
Раздался грохот — должно быть, телефон упал, — потом еще какие-то звуки. Она терпеливо дождалась, когда он вернется к телефону. Слабым голосом Фрей спросил:
— Можно я вам перезвоню?
Через полчаса он позвонил.
— Извините меня. Что-то голова закружилась. Я тут подумал…
Ну, еще бы.
— Раз они так много предлагают, могут и другие тоже.
— Гарантии нет, но в целом вы правы.
— А вы как думаете? Что собой этот «Пелхэм Пресс» представляет?
— Сугубо коммерческое издательство, очень агрессивны, издали уже кучу бестселлеров.
— Ух! Вы меня пугаете.
— Они прекрасно знают свое дело. — И это еще было слабо сказано.
— Понимаете, я в растерянности. Жожо, не заставляйте меня, решите сами. — В его голосе уже слышались слезы.
— Натан, выслушайте меня очень внимательно. Это лотерея. Если отвергнуть это предложение и устроить тендер, мы рискуем не поднять цену до такого уровня.
Все тем же слезливым тоном он спросил:
— Сказать вам, сколько я заработал за прошлый год? Девять тысяч. Девять тысяч! Так что для меня любой гонорар — что манна небесная.
Неужели он рискнет миллионом? Вот чудак! Недаром же в женское платье обряжался и полгода жил в Афганистане. Пойми их!
— Сейчас ничего не решайте. Подождем до завтра.
— Я уже решил. Что я в этом понимаю? Вы агент, вам и карты в руки. Я вам доверяю.
— Натан, тендер, как и любой аукцион, — это вам не точные науки. Может статься, все провалится, и я для вас ничего не выторгую.
— Я вам доверяю, — повторил он.
Решение осталось за Жожо.
Вторник, 11:50
Она продолжила работу, и следующие два часа прошли весьма плодотворно. Изучила эскиз обложки к новой книге Кэтлин Перри и забраковала — уж больно безвкусный; позвонила редактору Эймона Фаррела и сказала, что надо внести изменения в график выпуска его новой книги, иначе он совпадет с Ларсоном Коузой; позвонила Игги Гибсону выразить сочувствие в связи с убийственной рецензией.
Одновременно она, не переставая, проигрывала в голове два возможных сценария с книжкой Фрея. Согласиться или отказаться? Отказаться или согласиться?
«Пелхэм» не был ее любимым издательством. Слишком уж оно коммерческое — она не была уверена, что это их книга. Но миллион фунтов есть миллион фунтов. Согласиться или отказаться? Отказаться или согласиться?
Согласиться, решила она. В этот момент позвонил Мэнни.
— Снова обезьянка. Не хотите посмотреть, как я стану есть бананы? Или могу сплясать.
— Что у тебя?
— Вас жаждет Элис Бэгшоу из «Нокстон Хауз». Будете говорить или…
— Буду. — Щелчок. — Добрый день, Элис.
— Жожо, я по поводу этой книги. — Элис тяжело дышала.
— Ну, что я тебе говорила? Класс, да?
— Класс. Стопроцентный. До такой степени, что мы решили сделать тебе упреждающее предложение.
Жожо не сдержала улыбки.
— Мы хотим предложить целых… — Для пущего эффекта Элис растягивала слова. — …дввв…
У Жожо сразу мелькнуло: два миллиона. Слава богу, она еще не дала согласия «Пелхэму».
— …двввести — двввадцать — тысяч — фунтов, — с расстановкой договорила Элис.
Возникла пауза.
— Двести двадцать тысяч? — переспросила Жожо.
— Совершенно верно, — подтвердила Элис, принимая недоумение Жожо за восторг.
— Ой! Ой, Элис, мне очень жаль, но у нас есть гораздо более интересное предложение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146