Коул поднял голову. Он двинулся к комнате отдыха и по дороге заметил, что Эви платит за сандвич. Это показалось Коулу странным – ведь Эви поела, когда они выезжали из Мемфиса.
Эви протянула сандвич мальчишке. Тяжесть, сдавливавшая Коулу грудь, исчезла. При всей ее подозрительности Эви не была плохим человеком. Просто она плохо знала жизнь.
Когда Коул вышел из туалета, машина стояла у заправки уже с заведенным двигателем.
– Вы готовы? – окликнула его Эви.
Как Коул и предполагал, она заняла место водителя. Коул сел рядом.
– Так что, – спросил он у подростка, когда машина выехала на автостраду, – тебе надо в Сент-Луис?
Мальчишка пожал плечами. Он скорчился в углу заднего сиденья, отгородившись от остальных папкой с картами и собственными проблемами, и смотрел на падающий дождь.
– Меня это устраивает.
– Забери сандвич.
– Да, спасибо, – пробормотал мальчишка, завернул недоеденный сандвич в вощеную бумагу и спрятал в сумку.
– На здоровье, – улыбнулась Эви и посмотрела вперед.
Коул протянул руку и поднял щиток. День был пасмурным, и защищаться от солнца не имело смысла.
Эви косо посмотрела на Коула. Она явно пользовалась зеркалом заднего обзора, чтобы присматривать за их пассажиром.
Каждый из сидящих в машине это понимал. Коул слегка развернулся назад.
– Как тебя зовут?
Мальчишка подумал.
– Брэд… Нет, Люк. Люк.
– Люк так Люк. Эта дорога довольно неприятная…
– А что, бывают приятные дороги?
Он устало улыбнулся.
– Как насчет того, чтобы поспать? Мы разбудим тебя, когда въедем в город.
– Как скажете…
Мальчишка закутался в куртку, свернулся клубком и через минуту уже спал. Коул поймал станцию, передающую легкую музыку.
Эви зачем-то опять опустила солнцезащитный щиток и взглянула на Коула.
– Не могли бы мы теперь поговорить? – пробормотала она.
– Я не мог оставить его на дороге под таким дождем.
– Я не об этом.
Коул вздрогнул и уставился на дорогу.
– Я понимаю, что вы ненамного откровеннее, чем этот Люк. Если, конечно, его действительно так зовут.
– Может, и не так.
– Но вы сказали, что он был честен.
– Если бы он назвал свое настоящее имя, его могли бы выследить и отослать домой.
– С вами тоже так случалось?
Пауза.
– В первый раз. Отец так избил меня, что я неделю не мог встать.
Эви замолчала, пытаясь осмыслить услышанное.
– Я не знала…
Коул был благодарен за то, что она не принялась жалеть его.
– Вы расскажете мне об этом? – тихо спросила Эви.
Коул смотрел на мелькающие за окном холмы. Эта часть страны была ему хорошо знакома. Но тогда все дороги казались ему одинаково чужими.
– Моя семья была не такой, как ваша.
– Но я ничего вам не рассказывала о своей семье, – возразила Эви.
– О ней можно судить по вам. Ваши родители не могут быть неприятными людьми.
Смешок Эви вызвал у Коула удивление.
– Это похоже на комплимент.
– Могу поспорить, ваши родители всегда были вместе.
– Еще со школы, – подтвердила она.
– А занимались ли они сексом до того, как поженились? – неожиданно спросил Коул.
– Вот чего не знаю, того не знаю.
– Могу также поспорить, что они вас поддерживают, регулярно общаются с вами, помогают вам деньгами, если возникает такая необходимость.
– Последний раз я обращалась к родителям за деньгами спустя месяц после окончания колледжа, когда у моей машины полетела коробка передач. Впрочем, эти деньги я вернула. С процентами.
– Уверен, что они знали, что вы вернете долг. А ведь вы у них единственная дочь, верно?
– Я не принцесса. По крайней мере, мне так кажется.
– Вы именно принцесса. – Эви нахмурилась.
– Немножко, но есть, – сказал Коул. – У вас такой вид, словно вы имеете право требовать от окружающего мира, чтобы он соответствовал вашим ожиданиям.
– К сожалению, моя работа быстро приучила меня не ожидать слишком многого.
– Но все-таки вы не видите ничего странного в разговорах о том, как изменить мир, сделать его лучше, жить в соответствии со своим долгом.
Эви покачала головой. На лице у нее отразились волнение и гордость.
– Моя семья далека от совершенства, Коул. Отец тратит слишком много денег на свою лодку, а мама просто помешана на поддержании чистоты в доме. А ее колледж! Она читает там курс лекций. И уж если она садится готовиться к занятиям – горе тому, кто помешает ей! – Эви прикрыла глаза. – Мои родители – вовсе не идеальная семья из «мыльной оперы».
Они проехали еще несколько миль в молчании. Эви нерешительно взглянула на Коула.
– Мы говорили о вашей семье… – Коул глубоко вздохнул.
– Неужели они были такими уж плохими?
– Ну, нельзя сказать, что мы были совсем уж на плохом счету…
Коул пожал плечами и посмотрел на мальчишку, проверяя, не проснулся ли тот.
– Нашу семью можно считать довольно обеспеченной. Отец был фермером, разводил рогатый скот.
– Был? Он что, умер? – перебила его Эви.
– Да. Уже давно. А что касается моей матери, все ее время было посвящено тому, чтобы прислуживать отцу. Она умерла в девяносто первом. – Грустный рассказ Коула был недолог.
– Мне очень жаль.
– А мне нет. Я был очень рад, что она пережила отца. Я всегда боялся, что он ее убьет.
Эви трудно было вообразить себе подобные жестокие отношения в семье.
– Почему же она не ушла от него?
– Я думаю, из-за ее отца. Они были очень бедными и жили в хижине с земляным полом и с удобствами во дворе. В школу моя мать ездила на хромом пони. Когда она вышла замуж за моего отца, у которого было четыре тысячи акров земли, она думала, что ей необыкновенно повезло. А что он ее бил – так ведь за все надо платить. И она терпела…
– Я не понимаю подобного образа мыслей, – возмутилась Эви.
– А может, дело и не в этом. Может, она просто его любила.
– Но как, же это могло быть?
– Да так, как, бывает, любят женщины – слепой, безрассудной любовью. Даже когда он умер, она предпочитала помнить о нем, а не обо мне.
– Не может быть, чтобы вы действительно так думали, – покачала головой Эви.
Коул перевел дыхание, словно приготовившись к долгому рассказу.
– Я начал убегать из дому, когда мне было тринадцать лет. Я убегал раз за разом, уходил в горы, куда глаза глядят, лишь бы подальше от домашних побоев. А ей тогда доставалось то, что причиталось мне. Она меня защищала.
– Но каждая мать защищает своего ребенка!
– Этот «ребенок» был почти шести футов росту. Я убежал. Я оставил ее наедине с ним.
Коул ожидал услышать от Эви слова осуждения, но не услышал.
– Неужели никто не мог вмешаться?
– Мы жили на ранчо, очень замкнуто. Рабочие не пошли бы против отца – они могли потерять работу. А больше об обстановке в нашей семье никто не знал, разве что мамина сестра. Туда-то я и направлялся в первый раз – к тете Эгги в Небраску. Меня перехватили у шоссе И-80.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49