Они его били, а я не могла просто стоять и смотреть.
– Но, насколько я понимаю, Эли, этот мальчик, сам начал драку. Его ведь даже не спровоцировали, а он набросился с кулаками на других ребят. Что ты об этом думаешь?
– Я думаю, что он привык к тому, что над ним издеваются, и привык давать сдачи. Но он никого не трогал, пока они не стали насмехаться над его сестренкой.
– Понимаю. Так что, по-твоему, он благородный мальчик?
– Он помог мне подняться. И потом заслонил меня, чтобы мне снова не досталось.
– Ясно. Но, как бы там ни было, я не хочу, чтобы ты общалась с Эли Уэйдом.
Мое сердце упало.
– Да, мэм. – Приказам Сван следовало беспрекословно подчиняться.
– И не вздумай снова опускаться до уровня тех, кто стоит ниже тебя.
– Да, мэм.
– Но ты должна сражаться за то, что принадлежит тебе.
Я смотрела на нее, не веря своим ушам.
– Так, значит… я поступила правильно?
– В этот раз – да. – Она махнула рукой, отпуская меня. – Иди.
Я рванулась к дверям, тяжелая ноша свалилась с моих плеч, хотя я понимала, что сложные правила, установленные бабушкой, стали еще более запутанными. Когда я стала старше, я поняла, что произвела на нее впечатление своим поступком. Слабый человек может унаследовать землю, но не «Мраморную компанию Хардигри».
Уже добежав до двери, я остановилась и оглянулась на нее:
– А где Уэйды будут жить, мэм?
Сван уже открыла ящик стола и достала несколько гроссбухов, которыми ей предстояло заняться. Она посмотрела на меня поверх них с выражением нетерпения на лице.
– В Каменном коттедже. Мне нужно, чтобы за ним присматривали.
Я едва удержалась от возгласа изумления. Каменный коттедж принадлежал нам, он был расположен в лесу всего в десяти минутах ходьбы от Марбл-холла. Это значило, что Уэйды – не простые рабочие. А еще это значило, что мы с Карен больше не будем одни играть в лесу. Просто невероятно, насколько мне повезло!
Я родилась между молотом и наковальней. Наковальня была из розового мрамора. Но мой маленький, зачарованный, одинокий мир стал богаче на одну потрясающую душу – душу Эли Уэйда!
Глава 2
«Она смотрит на нас так, словно мы выставлены на продажу», – думал Эли Уэйд, когда все они – Ма, Па, он и Белл – стояли на мраморном полу кабинета Сван Хардигри Сэмпле в здании рядом с каменоломней. Она сидела за столом и изучающе смотрела на них. Эта леди оказалась самой красивой женщиной из тех, кого Эли доводилось видеть. И не такими он представлял себе бабушек. За ней стояла красивая цветная леди, миссис Дав. Миссис Дав смотрела на Па так, словно его вид согревал ей душу. Эли никак не мог понять, что происходит.
– Вы когда-нибудь работали горничной? – спросила Сван Сэмпле, обращаясь к Ма.
– Да, мэм, – с готовностью кивнула Ма.
– Миссис Дав свяжется с вами. Она управляет моим имением.
Ма поклонилась Сван, потом миссис Дав.
– Благодарю вас, мэм.
Миссис Дав кивнула в ответ.
– Как зовут вашу девочку?
Теперь Сван обращалась к Па. Белл дрожала у него на руках, тоненькие ножки торчали из-под сшитого Ма платьица. Она спрятала лицо у Па на шее, и тот обнял ее одной рукой, словно защищая.
– Аннетт Белл, мэм. Она ужасно стеснительная. Мы не можем заставить ее разговаривать. Доктор сказал, что с этим ничего не поделаешь, она просто такой уродилась.
– Слабость при рождении можно победить дисциплиной и умелым руководством, мистер Уэйд.
Па опустил голову. Он так и не смог научиться читать, а сколько раз пытался. И именно из-за людей, подобных Сван, его это так мучило и он так отчаянно скрывал свой секрет, Слабость… Эли сгорал от неловкости и боли за него.
– Да, мэм, мы с ней занимаемся, – пробормотал наконец Па.
Взгляд Сван Хардигри остановился на Эли. Он попытался состроить ей рожу, и это ему с рук не сошло.
– Почему ты так хмуро на меня смотришь, молодой человек?
Эли чувствовал, с какой тревогой Ма и Па глядят на него. Думай быстрее, не сдавайся! Он постарался сделать что-то с лицом, но от напряжения у него задергался мускул под правым глазом, наиболее слабым. Он поправил очки. Сейчас она, наверное, скажет ему, что это глазное яблоко нуждается в дисциплине.
– Я хмурился, потому что смотрел вон на ту картину, мэм, – легко солгал он.
Сван изогнула бровь. На стене у нее за спиной полуобнаженная Свобода вела Вашингтона и его войска к победе на фоне грозового неба.
– И что же тебе в ней не понравилось?
– Ну, если Свобода хотела, чтобы генерал Вашингтон воспринял ее всерьез, то почему бы ей было не прикрыть грудь броней?
Ма быстро дернула его за рубашку. «Еще одно слово, – понял Эли, – и она меня по-настоящему ущипнет». Мальчик виновато посмотрел на отца и заметил, что тот рассердился. Но когда он заставил себя вновь взглянуть на Сван, то не увидел в ее глазах гнева.
– Лучшая защита иногда бывает невидимой.
Эли нечего было возразить на это; кроме того, лишнее слово – лишние неприятности.
– Ты думающий и умный мальчик, – заметила Сван Хардигри.
– Надеюсь, мэм.
– Хорошо, таким и оставайся. – Она помолчала. – Но не вздумай больше гримасничать передо мной.
Эли чуть не подавился. Он посмотрел на Па, и тот кивнул. Это означало, что они должны отступить без борьбы, что бы ни пришло в голову этой женщине.
Эли вздрогнул от ярости.
– Да, мэм.
Этого он никогда не забудет.
* * *
Когда я услышала, что Эли обсмеял Свободу на картине в кабинете Сван, я была потрясена. Какой храбрец! Неужели он не понял, какой властью обладает моя бабушка? Она никогда не потерпит неуважения.
Всего год назад она разорвала дружбу с одной весьма великосветской дамой, которая жила в Эшвилле. Этот город в горах значительно больше Бернт-Стенда, до него полтора часа езды по извилистым горным дорогам. Мы с бабушкой всегда останавливались в доме этой леди, когда Сван устраивала балы или приемы в «Гроув-Парк-Инн» – самом красивом, на мой взгляд, отеле Северной Каролины. Мне он нравился, потому что не был отделан мрамором и не был розовым, и в нем не скрывались никакие мрачные тайны, как это было в Бернт-Стенде.
Существует поверие, что Бернт-Стенд был городом, полным греха, поэтому дьявол сжег его.
Я прочла эту надпись под старой фотографией в книге по истории Северной Каролины, которую нашла в гостиной у этой самой леди. На снимке был запечатлен Бернт-Стенд в начале 20-х годов, незадолго перед тем, как пожар убил моего прадедушку. Моя прабабушка Эста сумела спастись со Сван, малюткой Кларой и Матильдой, дочкой темнокожей служанки.
Именно тогда, глядя на фотографию, я поняла, почему Эста решила заново отстроить город из несгораемого розового мрамора. Изначально поселок был скопищем жутких хибар и бараков, сгрудившихся в долине. Все деревья были спилены, мулы и повозки увязали в грязи там, где теперь протянулась главная улица города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
– Но, насколько я понимаю, Эли, этот мальчик, сам начал драку. Его ведь даже не спровоцировали, а он набросился с кулаками на других ребят. Что ты об этом думаешь?
– Я думаю, что он привык к тому, что над ним издеваются, и привык давать сдачи. Но он никого не трогал, пока они не стали насмехаться над его сестренкой.
– Понимаю. Так что, по-твоему, он благородный мальчик?
– Он помог мне подняться. И потом заслонил меня, чтобы мне снова не досталось.
– Ясно. Но, как бы там ни было, я не хочу, чтобы ты общалась с Эли Уэйдом.
Мое сердце упало.
– Да, мэм. – Приказам Сван следовало беспрекословно подчиняться.
– И не вздумай снова опускаться до уровня тех, кто стоит ниже тебя.
– Да, мэм.
– Но ты должна сражаться за то, что принадлежит тебе.
Я смотрела на нее, не веря своим ушам.
– Так, значит… я поступила правильно?
– В этот раз – да. – Она махнула рукой, отпуская меня. – Иди.
Я рванулась к дверям, тяжелая ноша свалилась с моих плеч, хотя я понимала, что сложные правила, установленные бабушкой, стали еще более запутанными. Когда я стала старше, я поняла, что произвела на нее впечатление своим поступком. Слабый человек может унаследовать землю, но не «Мраморную компанию Хардигри».
Уже добежав до двери, я остановилась и оглянулась на нее:
– А где Уэйды будут жить, мэм?
Сван уже открыла ящик стола и достала несколько гроссбухов, которыми ей предстояло заняться. Она посмотрела на меня поверх них с выражением нетерпения на лице.
– В Каменном коттедже. Мне нужно, чтобы за ним присматривали.
Я едва удержалась от возгласа изумления. Каменный коттедж принадлежал нам, он был расположен в лесу всего в десяти минутах ходьбы от Марбл-холла. Это значило, что Уэйды – не простые рабочие. А еще это значило, что мы с Карен больше не будем одни играть в лесу. Просто невероятно, насколько мне повезло!
Я родилась между молотом и наковальней. Наковальня была из розового мрамора. Но мой маленький, зачарованный, одинокий мир стал богаче на одну потрясающую душу – душу Эли Уэйда!
Глава 2
«Она смотрит на нас так, словно мы выставлены на продажу», – думал Эли Уэйд, когда все они – Ма, Па, он и Белл – стояли на мраморном полу кабинета Сван Хардигри Сэмпле в здании рядом с каменоломней. Она сидела за столом и изучающе смотрела на них. Эта леди оказалась самой красивой женщиной из тех, кого Эли доводилось видеть. И не такими он представлял себе бабушек. За ней стояла красивая цветная леди, миссис Дав. Миссис Дав смотрела на Па так, словно его вид согревал ей душу. Эли никак не мог понять, что происходит.
– Вы когда-нибудь работали горничной? – спросила Сван Сэмпле, обращаясь к Ма.
– Да, мэм, – с готовностью кивнула Ма.
– Миссис Дав свяжется с вами. Она управляет моим имением.
Ма поклонилась Сван, потом миссис Дав.
– Благодарю вас, мэм.
Миссис Дав кивнула в ответ.
– Как зовут вашу девочку?
Теперь Сван обращалась к Па. Белл дрожала у него на руках, тоненькие ножки торчали из-под сшитого Ма платьица. Она спрятала лицо у Па на шее, и тот обнял ее одной рукой, словно защищая.
– Аннетт Белл, мэм. Она ужасно стеснительная. Мы не можем заставить ее разговаривать. Доктор сказал, что с этим ничего не поделаешь, она просто такой уродилась.
– Слабость при рождении можно победить дисциплиной и умелым руководством, мистер Уэйд.
Па опустил голову. Он так и не смог научиться читать, а сколько раз пытался. И именно из-за людей, подобных Сван, его это так мучило и он так отчаянно скрывал свой секрет, Слабость… Эли сгорал от неловкости и боли за него.
– Да, мэм, мы с ней занимаемся, – пробормотал наконец Па.
Взгляд Сван Хардигри остановился на Эли. Он попытался состроить ей рожу, и это ему с рук не сошло.
– Почему ты так хмуро на меня смотришь, молодой человек?
Эли чувствовал, с какой тревогой Ма и Па глядят на него. Думай быстрее, не сдавайся! Он постарался сделать что-то с лицом, но от напряжения у него задергался мускул под правым глазом, наиболее слабым. Он поправил очки. Сейчас она, наверное, скажет ему, что это глазное яблоко нуждается в дисциплине.
– Я хмурился, потому что смотрел вон на ту картину, мэм, – легко солгал он.
Сван изогнула бровь. На стене у нее за спиной полуобнаженная Свобода вела Вашингтона и его войска к победе на фоне грозового неба.
– И что же тебе в ней не понравилось?
– Ну, если Свобода хотела, чтобы генерал Вашингтон воспринял ее всерьез, то почему бы ей было не прикрыть грудь броней?
Ма быстро дернула его за рубашку. «Еще одно слово, – понял Эли, – и она меня по-настоящему ущипнет». Мальчик виновато посмотрел на отца и заметил, что тот рассердился. Но когда он заставил себя вновь взглянуть на Сван, то не увидел в ее глазах гнева.
– Лучшая защита иногда бывает невидимой.
Эли нечего было возразить на это; кроме того, лишнее слово – лишние неприятности.
– Ты думающий и умный мальчик, – заметила Сван Хардигри.
– Надеюсь, мэм.
– Хорошо, таким и оставайся. – Она помолчала. – Но не вздумай больше гримасничать передо мной.
Эли чуть не подавился. Он посмотрел на Па, и тот кивнул. Это означало, что они должны отступить без борьбы, что бы ни пришло в голову этой женщине.
Эли вздрогнул от ярости.
– Да, мэм.
Этого он никогда не забудет.
* * *
Когда я услышала, что Эли обсмеял Свободу на картине в кабинете Сван, я была потрясена. Какой храбрец! Неужели он не понял, какой властью обладает моя бабушка? Она никогда не потерпит неуважения.
Всего год назад она разорвала дружбу с одной весьма великосветской дамой, которая жила в Эшвилле. Этот город в горах значительно больше Бернт-Стенда, до него полтора часа езды по извилистым горным дорогам. Мы с бабушкой всегда останавливались в доме этой леди, когда Сван устраивала балы или приемы в «Гроув-Парк-Инн» – самом красивом, на мой взгляд, отеле Северной Каролины. Мне он нравился, потому что не был отделан мрамором и не был розовым, и в нем не скрывались никакие мрачные тайны, как это было в Бернт-Стенде.
Существует поверие, что Бернт-Стенд был городом, полным греха, поэтому дьявол сжег его.
Я прочла эту надпись под старой фотографией в книге по истории Северной Каролины, которую нашла в гостиной у этой самой леди. На снимке был запечатлен Бернт-Стенд в начале 20-х годов, незадолго перед тем, как пожар убил моего прадедушку. Моя прабабушка Эста сумела спастись со Сван, малюткой Кларой и Матильдой, дочкой темнокожей служанки.
Именно тогда, глядя на фотографию, я поняла, почему Эста решила заново отстроить город из несгораемого розового мрамора. Изначально поселок был скопищем жутких хибар и бараков, сгрудившихся в долине. Все деревья были спилены, мулы и повозки увязали в грязи там, где теперь протянулась главная улица города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86