Она ничего не знала. Она была старомодной...
– Нет, тут другое, – прервала ее Дженни. – Это началось очень давно. Она... Ей всегда было не до меня. Она то агитировала на телевидении за какое-нибудь общественно полезное мероприятие, то сколачивала больничный комитет. Я бы хотела жить здесь, – добавила она просительно. – С вами. И Гровером.
Тесс попыталась скрыть тайное удовольствие, которое ей доставили слова Дженни. Чарли, видимо, не была образцовой матерью. Тесс подошла к Дженни и обняла ее за плечи. Она заметила, что в глазах девушки стояли слезы. Она хотела сказать, как будет прекрасно, если Дженни переедет к ней жить. Она хотела сказать, как ее радует, что Чарли оказалась плохой матерью. Но боль в глазах девушки остановила ее. К чему делать Дженни еще более несчастной?
– Я уверена, что твоя мать занята важным делом, – сказала Тесс, прижимая ее к себе. – Но ты для нее куда важнее.
Дженни закусила дрожащую губу и, не выдержав, заплакала.
Тесс не знала, как ее успокоить. Она уже лет пять не виделась с Чарли. А вместе с Дженни она видела ее всего три или четыре раза. Тесс представления не имела, какие у них отношения. Но понимала, хотя Чарли выросла в спокойной домашней обстановке, в окружении любящих родителей, это вовсе не означало, что из нее вышла хорошая мать. Но с другой стороны, Чарли была из тех, кто готов пойти на любые жертвы ради удачного материнства. Чарли так жаждала обзавестись детьми, что готова была рисковать чем угодно. Тесс, как и Марина, не обладала такой сильной волей.
– Я уверена, что твоя мать делает для тебя все возможное.
Дженни покачала головой:
– Вы не понимаете.
– Она тебя любит, Дженни, – сказала Тесс и погладила девушку по плечу.
Дженни выскользнула из объятий Тесс и отошла в сторону. Она подошла к металлическим стеллажам в слабо освещенном углу мастерской, взяла с полки сделанный вчера елочный шар и провела по нему пальцем.
– Я ей совершенно безразлична, – сказала она.
– Ты ошибаешься, Дженни.
Дженни посмотрела на шар, затем отвела руку в сторону, размахнулась и швырнула его в стену. Тесс увидела, как стеклянный шар с печальным звоном разлетелся на кусочки.
Дженни разрыдалась и выбежала из мастерской.
Тесс было двинулась за ней, но в дверях остановилась. Она видела, как Дженни по кирпичной дорожке побежала к дому, и подумала, что воображаемая трагедия была, вероятно, неотъемлемой частью того необыкновенного времени, каким является отрочество. Дженни просто не могла быть несчастной в роскошном доме, с кучей денег и в придачу с такими отцом и матерью, как Питер и Чарли. Она, Тесс, не могла тут ничем помочь, потому что, в конце концов, она не была матерью Дженни. Никогда не была и никогда не могла быть. Она могла быть только ее другом. И эти границы были установлены давным-давно.
Тесс повернула, чтобы идти обратно в мастерскую, но сначала заглянула в почтовый ящик. Может быть, пришло письмо из Блекбернской галереи. Может быть, в нем были хорошие новости, которые обрадуют их обеих. В мастерской она села на табуретку и принялась разбирать почту. Извещение об оплате закладной на дом. Повторный счет за газ. И никакого письма от галереи.
Тесс положила голову на стол и тихо заплакала.
В шесть часов кто-то постучал в дверь мастерской. Дверь открылась, и в комнату неторопливо вошла Делл, неся в руках закутанную кастрюлю. Тесс наблюдала за ней из своего убежища в задней комнате при мастерской, где она лежала на старой раскладушке. Она поднялась и вошла в мастерскую.
– Зачем ты пожаловала сюда?
– Я решила принести вам с Дженни что-нибудь на ужин.
– Спасибо, – кивнула Тесс и сложила руки на груди.
Делл поставила кастрюлю на скамью.
– Я сначала зашла в дом. Я не думала, что ты все еще работаешь.
– Мне надо подчистить хвосты.
Делл кивнула.
– А где Дженни? – поинтересовалась она.
Тесс пожала плечами:
– Наверное, в доме.
– Я уже была там. В доме никого нет.
Тесс собрала со стола счета и засунула их в карман юбки.
– Мы с ней днем немного повздорили. Наверное, она где-нибудь здесь. От этих подростков одна головная боль.
– Может, вы слишком много времени проводите в обществе друг друга?
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я не хочу тебя огорчать, Тесс, – вздохнула Делл, – но все лето ты держишь ее на привязи. Это плохо и для тебя, и для нее. Пора ей заиметь друзей своего возраста.
Тесс нахмурилась:
– Ты слышала, что Джо сказал о Вилли Бенсоне. Я никуда не могу отпускать Дженни одну.
– Но ты ее подавляешь.
– Я ее охраняю.
– Ты переусердствовала. Ты должна найти золотую середину.
Тесс подняла крышку кастрюли и заглянула внутрь. Трудно было определить, что это за блюдо, но изнутри шел вкусный дух, аппетитный, умиротворяющий. Как кухня в доме Делл. Как она сама.
– Откуда мне знать, как вести себя с ней? – спросила Тесс. – Я ведь никогда не была матерью. У меня не было такого шанса.
– Ты сама сделала выбор.
Тесс побледнела при еще одном напоминании о том, как опасно доверять кому-то свою тайну. Она резко опустила крышку кастрюли.
– Тесс, – начала Делл, – я тебя не критикую. Я хочу тебе помочь.
– Спасибо, мать Тереза, – ледяным тоном ответила Тесс. – Но мы с Дженни отлично ладим.
– Тогда пойдем поищем ее.
– Так кто же из нас чересчур усердствует?
– Считай, что я.
Тесс вздохнула и подумала, что Делл, возможно, права и она действительно подавляет Дженни. Может, разрешить ей завести друзей? Как, однако, трудно быть матерью два с половиной месяца в году и как велика ответственность. Какие принимать решения? И откуда Делл все знает?
Ну и штучка эта Делл. Она сказала: «Ты держишь Дженни на привязи». Какого черта Делл лезет не в свое дело? Кое в чем Тесс готова была рискнуть... А кое в чем нет. И Вилли Бенсон возглавлял список тех опасных людей, которых нужно было безусловно избегать.
Тесс взяла кастрюлю, заперла дверь мастерской и догнала Делл на дорожке к дому. Где-то вдали играла музыка: возможно, уличные музыканты или студенты летних курсов колледжа, державшие окна открытыми.
– О чем вы поспорили? – спросила Делл.
Тесс пожала плечами. Она не хотела углубляться в детали, пока не выяснит, в каком настроении сегодня Делл и покинули ли ее злые духи климакса.
– Не стоит об этом говорить.
Они вошли в кухню. Тесс поставила кастрюлю на стол и направилась к лестнице.
– Дженни, – позвала она.
Ответа не последовало.
Делл начала подниматься по ступенькам. Тесс шла сзади.
– Предоставь все мне, – сказала Делл. – Я знаю, как обращаться с подростками.
На этот раз ее тон был лишен критичности, но звучал уверенно, надежно. Как это вообще было свойственно Делл.
Действительно, Делл знала, как обращаться с подростками. Тесс вспомнила, что, если бы не Делл, судьба Чарли не сложилась бы столь удачно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
– Нет, тут другое, – прервала ее Дженни. – Это началось очень давно. Она... Ей всегда было не до меня. Она то агитировала на телевидении за какое-нибудь общественно полезное мероприятие, то сколачивала больничный комитет. Я бы хотела жить здесь, – добавила она просительно. – С вами. И Гровером.
Тесс попыталась скрыть тайное удовольствие, которое ей доставили слова Дженни. Чарли, видимо, не была образцовой матерью. Тесс подошла к Дженни и обняла ее за плечи. Она заметила, что в глазах девушки стояли слезы. Она хотела сказать, как будет прекрасно, если Дженни переедет к ней жить. Она хотела сказать, как ее радует, что Чарли оказалась плохой матерью. Но боль в глазах девушки остановила ее. К чему делать Дженни еще более несчастной?
– Я уверена, что твоя мать занята важным делом, – сказала Тесс, прижимая ее к себе. – Но ты для нее куда важнее.
Дженни закусила дрожащую губу и, не выдержав, заплакала.
Тесс не знала, как ее успокоить. Она уже лет пять не виделась с Чарли. А вместе с Дженни она видела ее всего три или четыре раза. Тесс представления не имела, какие у них отношения. Но понимала, хотя Чарли выросла в спокойной домашней обстановке, в окружении любящих родителей, это вовсе не означало, что из нее вышла хорошая мать. Но с другой стороны, Чарли была из тех, кто готов пойти на любые жертвы ради удачного материнства. Чарли так жаждала обзавестись детьми, что готова была рисковать чем угодно. Тесс, как и Марина, не обладала такой сильной волей.
– Я уверена, что твоя мать делает для тебя все возможное.
Дженни покачала головой:
– Вы не понимаете.
– Она тебя любит, Дженни, – сказала Тесс и погладила девушку по плечу.
Дженни выскользнула из объятий Тесс и отошла в сторону. Она подошла к металлическим стеллажам в слабо освещенном углу мастерской, взяла с полки сделанный вчера елочный шар и провела по нему пальцем.
– Я ей совершенно безразлична, – сказала она.
– Ты ошибаешься, Дженни.
Дженни посмотрела на шар, затем отвела руку в сторону, размахнулась и швырнула его в стену. Тесс увидела, как стеклянный шар с печальным звоном разлетелся на кусочки.
Дженни разрыдалась и выбежала из мастерской.
Тесс было двинулась за ней, но в дверях остановилась. Она видела, как Дженни по кирпичной дорожке побежала к дому, и подумала, что воображаемая трагедия была, вероятно, неотъемлемой частью того необыкновенного времени, каким является отрочество. Дженни просто не могла быть несчастной в роскошном доме, с кучей денег и в придачу с такими отцом и матерью, как Питер и Чарли. Она, Тесс, не могла тут ничем помочь, потому что, в конце концов, она не была матерью Дженни. Никогда не была и никогда не могла быть. Она могла быть только ее другом. И эти границы были установлены давным-давно.
Тесс повернула, чтобы идти обратно в мастерскую, но сначала заглянула в почтовый ящик. Может быть, пришло письмо из Блекбернской галереи. Может быть, в нем были хорошие новости, которые обрадуют их обеих. В мастерской она села на табуретку и принялась разбирать почту. Извещение об оплате закладной на дом. Повторный счет за газ. И никакого письма от галереи.
Тесс положила голову на стол и тихо заплакала.
В шесть часов кто-то постучал в дверь мастерской. Дверь открылась, и в комнату неторопливо вошла Делл, неся в руках закутанную кастрюлю. Тесс наблюдала за ней из своего убежища в задней комнате при мастерской, где она лежала на старой раскладушке. Она поднялась и вошла в мастерскую.
– Зачем ты пожаловала сюда?
– Я решила принести вам с Дженни что-нибудь на ужин.
– Спасибо, – кивнула Тесс и сложила руки на груди.
Делл поставила кастрюлю на скамью.
– Я сначала зашла в дом. Я не думала, что ты все еще работаешь.
– Мне надо подчистить хвосты.
Делл кивнула.
– А где Дженни? – поинтересовалась она.
Тесс пожала плечами:
– Наверное, в доме.
– Я уже была там. В доме никого нет.
Тесс собрала со стола счета и засунула их в карман юбки.
– Мы с ней днем немного повздорили. Наверное, она где-нибудь здесь. От этих подростков одна головная боль.
– Может, вы слишком много времени проводите в обществе друг друга?
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я не хочу тебя огорчать, Тесс, – вздохнула Делл, – но все лето ты держишь ее на привязи. Это плохо и для тебя, и для нее. Пора ей заиметь друзей своего возраста.
Тесс нахмурилась:
– Ты слышала, что Джо сказал о Вилли Бенсоне. Я никуда не могу отпускать Дженни одну.
– Но ты ее подавляешь.
– Я ее охраняю.
– Ты переусердствовала. Ты должна найти золотую середину.
Тесс подняла крышку кастрюли и заглянула внутрь. Трудно было определить, что это за блюдо, но изнутри шел вкусный дух, аппетитный, умиротворяющий. Как кухня в доме Делл. Как она сама.
– Откуда мне знать, как вести себя с ней? – спросила Тесс. – Я ведь никогда не была матерью. У меня не было такого шанса.
– Ты сама сделала выбор.
Тесс побледнела при еще одном напоминании о том, как опасно доверять кому-то свою тайну. Она резко опустила крышку кастрюли.
– Тесс, – начала Делл, – я тебя не критикую. Я хочу тебе помочь.
– Спасибо, мать Тереза, – ледяным тоном ответила Тесс. – Но мы с Дженни отлично ладим.
– Тогда пойдем поищем ее.
– Так кто же из нас чересчур усердствует?
– Считай, что я.
Тесс вздохнула и подумала, что Делл, возможно, права и она действительно подавляет Дженни. Может, разрешить ей завести друзей? Как, однако, трудно быть матерью два с половиной месяца в году и как велика ответственность. Какие принимать решения? И откуда Делл все знает?
Ну и штучка эта Делл. Она сказала: «Ты держишь Дженни на привязи». Какого черта Делл лезет не в свое дело? Кое в чем Тесс готова была рискнуть... А кое в чем нет. И Вилли Бенсон возглавлял список тех опасных людей, которых нужно было безусловно избегать.
Тесс взяла кастрюлю, заперла дверь мастерской и догнала Делл на дорожке к дому. Где-то вдали играла музыка: возможно, уличные музыканты или студенты летних курсов колледжа, державшие окна открытыми.
– О чем вы поспорили? – спросила Делл.
Тесс пожала плечами. Она не хотела углубляться в детали, пока не выяснит, в каком настроении сегодня Делл и покинули ли ее злые духи климакса.
– Не стоит об этом говорить.
Они вошли в кухню. Тесс поставила кастрюлю на стол и направилась к лестнице.
– Дженни, – позвала она.
Ответа не последовало.
Делл начала подниматься по ступенькам. Тесс шла сзади.
– Предоставь все мне, – сказала Делл. – Я знаю, как обращаться с подростками.
На этот раз ее тон был лишен критичности, но звучал уверенно, надежно. Как это вообще было свойственно Делл.
Действительно, Делл знала, как обращаться с подростками. Тесс вспомнила, что, если бы не Делл, судьба Чарли не сложилась бы столь удачно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109