Он не поддастся такому искушению снова, говорил он себе сурово. Шлюхи давали лишь временное облегчение. Ему нужна была жена, кто-нибудь, кем он мог бы гордиться, кто мог бы опереться на него. Ему нужен был кто-нибудь вроде Алиции, осознал он внезапно.
Именно в этот момент Шарлотта увидела его стоящим в дверях и положила конец его раздумьям.
– Пожалуйста, присоединяйтесь к нам, – сказала она, делая ему знак сесть рядом с Райной.
– Квинни, тебе не обязательно было так наряжаться ради меня, – процедил он сквозь зубы, приближаясь к ней.
Райна почувствовала, что ее лицо запылало. Дорого бы она дала, если бы можно было прямо сейчас ответить ему грубостью, а то и пинком сапога.
Подстрекаемая его ядовитым замечанием, она повернулась к графине и сказала первое, что пришло ей на ум:
– Я бы переоделась, но мне пришлось до последней минуты работать со скотом, а мама боялась, что мы опоздаем.
– Да не придавайте этому значения, дорогая. Мы просто рады, что вы здесь, с нами, – ответила Шарлотта, прежде чем повернуться к Улиссу. – Ваш отец выйдет к чаю?
– Он наверху, переодевается, – сказал Улисс, делая ударение на последнем слове, как бы желая удостовериться, что Райна поняла его.
Ей было тошно оттого, что Улисс продолжал язвить. И как это она могла быть такой дурой, что вообразила, будто между ними возможно перемирие? Он был таким же отвратительным, холодным и бесчувственным, как всегда.
– А вы и в самом деле работаете с лонгхорнами? – спросила Алиция. – Я считала, что они опасны. Райна тихо рассмеялась:
– Что, а точнее, кто внушил вам такую мысль? – спросила она, хотя была совершенно уверена в том, что сама знает ответ.
– Улисс сказал мне, что ранчо может быть опасным местом, и я решила, что речь идет о скоте. Они выглядят ужасно.
Райна метнула на Улисса обжигающий взгляд:
– Они вовсе не опасны, если знать, как с ними обращаться.
Алиция подалась вперед, в ее глазах появился живой интерес.
– А что вы, собственно, делаете с ними?
– Все, что может и должен делать мужчина, только я делаю это лучше. Летом купаю, помогаю во время отела осенью, подкармливаю зимой, а весной выжигаю клейма и кастрирую.
Почувствовав, что воцарилось молчание, когда она упомянула о кастрации, Райна понизила голос.
– Да, ты знаешь, как выразиться, Квинни, – сказал Улисс, и по его лицу расплылась широкая улыбка, которая сделала его еще привлекательнее. – Но не все слова, которые ты употребляешь, принято произносить в приличном обществе.
Райне было наплевать, что Улисс думает о ней, он всегда думал самое худшее, но разочарование, которое она прочла в глазах матери, кольнуло ее в самое сердце.
В конце концов, может быть, Улисс и прав: она не принадлежала к приличному обществу. Бог свидетель, она не умела одеваться, не умела говорить, как эти дамы. Она предпочла бы заарканить разъяренного быка, чем провести еще один такой день, как сегодня.
– Прошу прощения. Я вовсе не хотела вас смущать, – пробормотала она, опустив глаза и уставившись в пол. Сейчас она мечтала только о том, чтобы он разверзся и поглотил ее до того, как она скажет очередную глупость и выставит себя еще большей дурой.
Шарлотта едва слышно хмыкнула:
– Нет нужды извиняться. Я нахожу вашу искренность прелестной. Улисс, возможно, не знает, что мы в Гленхэйвене разводим элитный скот герфордширской породы. И нет такого термина, которого Алиция и я не слышали бы прежде, если речь заходит о скоте. Однако меня удивляет, что ваши телята рождаются осенью.
Обрадовавшись повороту в разговоре, который искусно проделала Шарлотта, Райна подняла глаза на нее:
– Телята, рожденные весной, могут погибнуть от мух и их личинок, – объяснила она, в то время как ее раненые чувства и уязвленное самолюбие черпали целительное тепло в янтарных глазах графини.
– А нет ли опасности потерять телят, если зима выдастся холодная? – спросила графиня.
– Когда речь идет о разведении скота, риск есть всегда. Поэтому из всех зол мы стараемся выбрать меньшее.
– Должно быть, ваш выбор всегда правильный. Илке писала мне о том, как хорошо вы все делаете.
– Так оно и есть, – ответила Райна с энтузиазмом. Наконец-то кто-то выразил желание поговорить о том, в чем она хорошо разбиралась. – Мы едва удовлетворяем спрос на говядину. Отец говорит, это из-за того, что в страну хлынул поток эмигрантов, готовых заполнить рабочие места на новых фабриках на Востоке. Он говорит, человеку необходимо наполнить желудок мясом, если ему предстоит целый День тяжелого труда.
– Фантастика, просто фантастика, – бормотала графиня, как если бы она и в самом деле так думала.
– Моя Райна может рассказать вам все, что вы захотите узнать о работе на ранчо, – похвасталась Велвет. Теперь, по-видимому, ее вера в Райну и гордость за нее были восстановлены.
– Мне бы хотелось узнать побольше о вашей жизни и о том, чем вы занимаетесь, – вмешалась Алиция. – Может быть, завтра мы могли бы проехаться верхом вместе?
Появление горничной, толкавшей перед собой столик на колесиках, прервало их разговор и лишило Райну возможности ответить. Шарлотта указала место возле стула Алиции:
– Поставьте столик здесь, Люпе.
В дополнение к элегантному серебряному чайному сервизу на столике стояли тарелки с изысканными сандвичами без корочки, с пирожными причудливого вида, украшенными глазурью, разнообразным печеньем и удивительным бисквитным тортом с изюмом.
– Вы ждете кого-нибудь еще? – спросила Райна. Она собиралась добавить, что пищи здесь хватило бы на целый полк, когда графиня ответила:
– Только мистера Прайда.
Райна закрыла рот и поклялась не произносить больше ни слова из опасения ляпнуть еще какую-нибудь глупость. Велвет предупреждала ее, чтобы она следила за своими манерами, и теперь она старалась изо всех сил.
– Этого достаточно, мэм? – спросила Люпе, делая реверанс Шарлотте, словно та была королевой Англии.
Помощницы Илке всегда были учтивы, но никогда не выставляли свое почтение напоказ. От этого раболепия Райна оробела еще больше. Она не могла отделаться от мысли, следовало ли ей сделать то же самое, когда она встретилась с графиней.
– Да, и, пожалуйста, скажи Марии, что чай просто божественный, – ответила Шарлотта. После того, как горничная удалилась, Шарлотта обратилась к дочери: – Ты не разольешь чай, дорогая?
Райна воображала, что Алиция возьмет чайник и начнет разливать чай. Однако процедура оказалась много сложнее. Алиция согрела каждую чашку горячей водой, затем вылила воду в полоскательницу и спросила каждого, какой чай он предпочитает.
– Горячий и сладкий, – ответила Райна, когда очередь дошла до нее.
– Два куска или три? Или, может быть, вы предпочитаете мед?
– Да, это было бы прекрасно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Именно в этот момент Шарлотта увидела его стоящим в дверях и положила конец его раздумьям.
– Пожалуйста, присоединяйтесь к нам, – сказала она, делая ему знак сесть рядом с Райной.
– Квинни, тебе не обязательно было так наряжаться ради меня, – процедил он сквозь зубы, приближаясь к ней.
Райна почувствовала, что ее лицо запылало. Дорого бы она дала, если бы можно было прямо сейчас ответить ему грубостью, а то и пинком сапога.
Подстрекаемая его ядовитым замечанием, она повернулась к графине и сказала первое, что пришло ей на ум:
– Я бы переоделась, но мне пришлось до последней минуты работать со скотом, а мама боялась, что мы опоздаем.
– Да не придавайте этому значения, дорогая. Мы просто рады, что вы здесь, с нами, – ответила Шарлотта, прежде чем повернуться к Улиссу. – Ваш отец выйдет к чаю?
– Он наверху, переодевается, – сказал Улисс, делая ударение на последнем слове, как бы желая удостовериться, что Райна поняла его.
Ей было тошно оттого, что Улисс продолжал язвить. И как это она могла быть такой дурой, что вообразила, будто между ними возможно перемирие? Он был таким же отвратительным, холодным и бесчувственным, как всегда.
– А вы и в самом деле работаете с лонгхорнами? – спросила Алиция. – Я считала, что они опасны. Райна тихо рассмеялась:
– Что, а точнее, кто внушил вам такую мысль? – спросила она, хотя была совершенно уверена в том, что сама знает ответ.
– Улисс сказал мне, что ранчо может быть опасным местом, и я решила, что речь идет о скоте. Они выглядят ужасно.
Райна метнула на Улисса обжигающий взгляд:
– Они вовсе не опасны, если знать, как с ними обращаться.
Алиция подалась вперед, в ее глазах появился живой интерес.
– А что вы, собственно, делаете с ними?
– Все, что может и должен делать мужчина, только я делаю это лучше. Летом купаю, помогаю во время отела осенью, подкармливаю зимой, а весной выжигаю клейма и кастрирую.
Почувствовав, что воцарилось молчание, когда она упомянула о кастрации, Райна понизила голос.
– Да, ты знаешь, как выразиться, Квинни, – сказал Улисс, и по его лицу расплылась широкая улыбка, которая сделала его еще привлекательнее. – Но не все слова, которые ты употребляешь, принято произносить в приличном обществе.
Райне было наплевать, что Улисс думает о ней, он всегда думал самое худшее, но разочарование, которое она прочла в глазах матери, кольнуло ее в самое сердце.
В конце концов, может быть, Улисс и прав: она не принадлежала к приличному обществу. Бог свидетель, она не умела одеваться, не умела говорить, как эти дамы. Она предпочла бы заарканить разъяренного быка, чем провести еще один такой день, как сегодня.
– Прошу прощения. Я вовсе не хотела вас смущать, – пробормотала она, опустив глаза и уставившись в пол. Сейчас она мечтала только о том, чтобы он разверзся и поглотил ее до того, как она скажет очередную глупость и выставит себя еще большей дурой.
Шарлотта едва слышно хмыкнула:
– Нет нужды извиняться. Я нахожу вашу искренность прелестной. Улисс, возможно, не знает, что мы в Гленхэйвене разводим элитный скот герфордширской породы. И нет такого термина, которого Алиция и я не слышали бы прежде, если речь заходит о скоте. Однако меня удивляет, что ваши телята рождаются осенью.
Обрадовавшись повороту в разговоре, который искусно проделала Шарлотта, Райна подняла глаза на нее:
– Телята, рожденные весной, могут погибнуть от мух и их личинок, – объяснила она, в то время как ее раненые чувства и уязвленное самолюбие черпали целительное тепло в янтарных глазах графини.
– А нет ли опасности потерять телят, если зима выдастся холодная? – спросила графиня.
– Когда речь идет о разведении скота, риск есть всегда. Поэтому из всех зол мы стараемся выбрать меньшее.
– Должно быть, ваш выбор всегда правильный. Илке писала мне о том, как хорошо вы все делаете.
– Так оно и есть, – ответила Райна с энтузиазмом. Наконец-то кто-то выразил желание поговорить о том, в чем она хорошо разбиралась. – Мы едва удовлетворяем спрос на говядину. Отец говорит, это из-за того, что в страну хлынул поток эмигрантов, готовых заполнить рабочие места на новых фабриках на Востоке. Он говорит, человеку необходимо наполнить желудок мясом, если ему предстоит целый День тяжелого труда.
– Фантастика, просто фантастика, – бормотала графиня, как если бы она и в самом деле так думала.
– Моя Райна может рассказать вам все, что вы захотите узнать о работе на ранчо, – похвасталась Велвет. Теперь, по-видимому, ее вера в Райну и гордость за нее были восстановлены.
– Мне бы хотелось узнать побольше о вашей жизни и о том, чем вы занимаетесь, – вмешалась Алиция. – Может быть, завтра мы могли бы проехаться верхом вместе?
Появление горничной, толкавшей перед собой столик на колесиках, прервало их разговор и лишило Райну возможности ответить. Шарлотта указала место возле стула Алиции:
– Поставьте столик здесь, Люпе.
В дополнение к элегантному серебряному чайному сервизу на столике стояли тарелки с изысканными сандвичами без корочки, с пирожными причудливого вида, украшенными глазурью, разнообразным печеньем и удивительным бисквитным тортом с изюмом.
– Вы ждете кого-нибудь еще? – спросила Райна. Она собиралась добавить, что пищи здесь хватило бы на целый полк, когда графиня ответила:
– Только мистера Прайда.
Райна закрыла рот и поклялась не произносить больше ни слова из опасения ляпнуть еще какую-нибудь глупость. Велвет предупреждала ее, чтобы она следила за своими манерами, и теперь она старалась изо всех сил.
– Этого достаточно, мэм? – спросила Люпе, делая реверанс Шарлотте, словно та была королевой Англии.
Помощницы Илке всегда были учтивы, но никогда не выставляли свое почтение напоказ. От этого раболепия Райна оробела еще больше. Она не могла отделаться от мысли, следовало ли ей сделать то же самое, когда она встретилась с графиней.
– Да, и, пожалуйста, скажи Марии, что чай просто божественный, – ответила Шарлотта. После того, как горничная удалилась, Шарлотта обратилась к дочери: – Ты не разольешь чай, дорогая?
Райна воображала, что Алиция возьмет чайник и начнет разливать чай. Однако процедура оказалась много сложнее. Алиция согрела каждую чашку горячей водой, затем вылила воду в полоскательницу и спросила каждого, какой чай он предпочитает.
– Горячий и сладкий, – ответила Райна, когда очередь дошла до нее.
– Два куска или три? Или, может быть, вы предпочитаете мед?
– Да, это было бы прекрасно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92