Четверть второго.
– Это Локет Форд.
Я затаила дыхание.
– Привет.
Локет стояла у меня первым пунктом в повестке дня, и я не собиралась ляпать ничего такого, что могло бы ее спугнуть.
– Нам нужно поговорить, – холодно произнесла она.
– Сейчас?
– Сейчас нельзя. Завтра.
– Когда?
– В четыре. Приезжай ко мне домой.
Она продиктовала адрес и повесила трубку в тот самый момент, когда я уточнила: «Это на Семидесятой улице?» Я вернулась в постель, и Крис проснулся.
– Снова бессонница? – пробормотал он.
– Да, к сожалению.
– Я знаю, как тебе помочь.
– Буду рада попробовать.
– Я слышал телефон, – сказал он, притягивая меня к своему обнаженному телу.
Я уже открыла рот, чтобы рассказать ему о звонке Локет, а потом по какой-то непонятной причине передумала.
– Кто-то ошибся номером, – ответила я.
11
На этот раз я спала до утра и проснулась, когда сквозь шторы начал пробиваться солнечный свет. Я почувствовала, как Крис пошевелился, повернулась к нему и увидела, что он лежит на животе, подложив руки под голову. Было так приятно видеть его рядом с собой, и я тут же подумала, как прекрасна эта ночь по сравнению с минувшей.
– Доброе утро, – произнес Крис. Глаза у него были закрыты, но он сонно улыбнулся мне.
– И тебе тоже. Хочешь есть?
Крис помолчал, как будто раздумывая.
– Если честно, да, – сказал он и открыл глаза. – Я страшно голоден.
Но, судя по его игривому взгляду, речь шла не о завтраке. Мы стали заниматься сексом при мягком осеннем свете. Я чувствовала, как связь между нами крепнет, но понятия не имела, что делать с этим дальше. Когда мы держали друг друга в объятиях, Крис объявил, что сегодня его очередь готовить и что, если у меня найдется еще несколько яиц, он состряпает такой омлет, какого я еще в жизни не пробовала. Сварив кофе, я предоставила кухню в его полное распоряжение и вскоре услышала, как он роется в холодильнике.
– Где-то там был сыр, – крикнула я.
– Уже нашел. И немного лука, который, видимо, завалялся тут со времен президента Клинтона. Но, по-моему, ничего страшного не случится, если мы его съедим.
– Разве что заработаем изжогу.
Накрывая на стол, краем глаза я наблюдала за Крисом. Он надел брюки и повязал вокруг пояса желтое посудное полотенце вместо передника. За работой он напевал и время от времени издавал торжествующие возгласы, отмечая каждый этап приготовления омлета. В его действиях было что-то откровенно мальчишеское, как будто он возился с набором юного химика и втайне надеялся взорвать кухню. Я впервые подумала, что это мальчишество проистекает не только из того, что Крису двадцать один год. Просто он в самом деле бесконечно открытый, беспечный и простой. Люди видят его именно таким, каков он есть. В отличие от Красавчика в нем нет ничего трудноуловимого или раздражающе таинственного.
Не хочу сказать, что я знала Криса на все сто процентов. Когда он расставил на столе тарелки, объявив: «Сегодня я обслуживаю этот столик. Мы готовим наше фирменное блюдо исключительно из самых свежих яиц и выдержанного калифорнийского сыра», – я задумалась, сколько еще девушек были бы не прочь отведать его великолепного омлета. Толпа, окружавшая его вчера вечером, была просто огромной. Когда мы с Крисом встречались зимой, я прекрасно сознавала, что он очень красив, видела, что другие женщины прямо-таки пожирают его глазами, но меня ни то, ни другое, особенно не смущало. Однако его нынешний успех меня озадачил. Как вписаться в его мир? А вдруг он захочет продегустировать всю предложенную ему клубничку, в первую очередь уделяя внимание двадцатилетним красоткам? Неужели мне и в самом деле хочется крутить роман с этим красивым актером, который на десять лет моложе меня?
– С тобой все в порядке? – спросил он. – Ты чем-то озабочена?
– Я просто задумалась, ну-ка, что ты мне приготовил? – Я отправила в рот порцию омлета. – Боже, какая прелесть! Ты настоящий профессионал.
– В некотором смысле, – смеясь, отозвался Крис. – Я действительно люблю возиться на кухне и частенько практикуюсь – готовлю всякую всячину для друзей. Чего мне действительно больше не хочется, так это надевать черный галстук и подавать еду тем, кого я даже не знаю.
– Полагаю, тебе больше не придется работать официантом или барменом. Может быть, в следующий раз ты наденешь черный галстук, отправляясь на церемонию вручения «Золотого глобуса».
– Ты себе не представляешь, что это такое, – сказал он. – Такие, как Патрик Демпси и Джордж Клуни, сто раз обломились, прежде чем им повезло. Только представь, сколько раз они думали: да, вот сейчас – и ничего у них не получалось. А еще хуже, когда вспоминаешь всех тех, кто очень старался, но так ничего и не добился.
– Ты боишься, что ваш фильм не понравится публике и тебе снова придется, высунув язык, бегать по Лос-Анджелесу?
– Да. Мне повезло, я попал в команду. Но вместо того чтобы наслаждаться жизнью, я переживаю, что мне все слишком легко досталось.
Я расспросила его о тех месяцах, что он провел в Лос-Анджелесе: вчера в баре, где нам лишь урывками удалось побыть наедине, мы ни о чем таком не поговорили. Он сказал, что лос-анджелесский сезон – сущее безумие, эти бесконечные прослушивания, встречи, выпивки, периодические поездки на пляж (чтобы не тратиться на солярий). Я расхохоталась, когда он начал передразнивать рекламных агентов и продюсеров. Чуть ли не впервые после его возвращения в Нью-Йорк мы говорили о чем-то, кроме Тома. Так приятно было не думать о нем хотя бы некоторое время.
Впрочем, Том довольно быстро снова ворвался в мои мысли. Едва Крис заговорил о кастинге на «Морг» и своих пробах с Локет, я мгновенно вспомнила признание Харпер: первоначально эта роль предназначалась Тому, но, приведя на съемочную площадку Криса, он тут же потерял ее. Если Крис узнает, то сильно расстроится.
– К слову о «Морге», я сейчас вымою посуду и отчалю, – сказал Крис. – Мне сегодня учить огромный текст. Алекс, страшно злится, если кто-нибудь ошибается.
– Он что, все время на съемках?
– По крайней мере поначалу. Его девиз – вникнуть во все, сделать так, чтоб работа пошла полным ходом, а потом немного отпустить поводок.
– Алекс когда-нибудь давил на тебя? Харпер сказала, на Тома он несколько раз серьезно наезжал.
– Слава Богу, нет. Тома он действительно как-то разругал при всех, это было просто ужасно. Даже режиссер, кажется, был в шоке.
– Может, он узнал, что у Тома и Локет роман?
– А может быть, Том чувствовал себя особенно неловко из-за того, что он спит с Локет, и из-за этого плохо играл.
– Вполне допустимое объяснение. Но, по-моему, и Локет, и Алекс – первые в списке подозреваемых. У них обоих был мотив.
– Если честно, я не представляю ни одного из них с ножом в руке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
– Это Локет Форд.
Я затаила дыхание.
– Привет.
Локет стояла у меня первым пунктом в повестке дня, и я не собиралась ляпать ничего такого, что могло бы ее спугнуть.
– Нам нужно поговорить, – холодно произнесла она.
– Сейчас?
– Сейчас нельзя. Завтра.
– Когда?
– В четыре. Приезжай ко мне домой.
Она продиктовала адрес и повесила трубку в тот самый момент, когда я уточнила: «Это на Семидесятой улице?» Я вернулась в постель, и Крис проснулся.
– Снова бессонница? – пробормотал он.
– Да, к сожалению.
– Я знаю, как тебе помочь.
– Буду рада попробовать.
– Я слышал телефон, – сказал он, притягивая меня к своему обнаженному телу.
Я уже открыла рот, чтобы рассказать ему о звонке Локет, а потом по какой-то непонятной причине передумала.
– Кто-то ошибся номером, – ответила я.
11
На этот раз я спала до утра и проснулась, когда сквозь шторы начал пробиваться солнечный свет. Я почувствовала, как Крис пошевелился, повернулась к нему и увидела, что он лежит на животе, подложив руки под голову. Было так приятно видеть его рядом с собой, и я тут же подумала, как прекрасна эта ночь по сравнению с минувшей.
– Доброе утро, – произнес Крис. Глаза у него были закрыты, но он сонно улыбнулся мне.
– И тебе тоже. Хочешь есть?
Крис помолчал, как будто раздумывая.
– Если честно, да, – сказал он и открыл глаза. – Я страшно голоден.
Но, судя по его игривому взгляду, речь шла не о завтраке. Мы стали заниматься сексом при мягком осеннем свете. Я чувствовала, как связь между нами крепнет, но понятия не имела, что делать с этим дальше. Когда мы держали друг друга в объятиях, Крис объявил, что сегодня его очередь готовить и что, если у меня найдется еще несколько яиц, он состряпает такой омлет, какого я еще в жизни не пробовала. Сварив кофе, я предоставила кухню в его полное распоряжение и вскоре услышала, как он роется в холодильнике.
– Где-то там был сыр, – крикнула я.
– Уже нашел. И немного лука, который, видимо, завалялся тут со времен президента Клинтона. Но, по-моему, ничего страшного не случится, если мы его съедим.
– Разве что заработаем изжогу.
Накрывая на стол, краем глаза я наблюдала за Крисом. Он надел брюки и повязал вокруг пояса желтое посудное полотенце вместо передника. За работой он напевал и время от времени издавал торжествующие возгласы, отмечая каждый этап приготовления омлета. В его действиях было что-то откровенно мальчишеское, как будто он возился с набором юного химика и втайне надеялся взорвать кухню. Я впервые подумала, что это мальчишество проистекает не только из того, что Крису двадцать один год. Просто он в самом деле бесконечно открытый, беспечный и простой. Люди видят его именно таким, каков он есть. В отличие от Красавчика в нем нет ничего трудноуловимого или раздражающе таинственного.
Не хочу сказать, что я знала Криса на все сто процентов. Когда он расставил на столе тарелки, объявив: «Сегодня я обслуживаю этот столик. Мы готовим наше фирменное блюдо исключительно из самых свежих яиц и выдержанного калифорнийского сыра», – я задумалась, сколько еще девушек были бы не прочь отведать его великолепного омлета. Толпа, окружавшая его вчера вечером, была просто огромной. Когда мы с Крисом встречались зимой, я прекрасно сознавала, что он очень красив, видела, что другие женщины прямо-таки пожирают его глазами, но меня ни то, ни другое, особенно не смущало. Однако его нынешний успех меня озадачил. Как вписаться в его мир? А вдруг он захочет продегустировать всю предложенную ему клубничку, в первую очередь уделяя внимание двадцатилетним красоткам? Неужели мне и в самом деле хочется крутить роман с этим красивым актером, который на десять лет моложе меня?
– С тобой все в порядке? – спросил он. – Ты чем-то озабочена?
– Я просто задумалась, ну-ка, что ты мне приготовил? – Я отправила в рот порцию омлета. – Боже, какая прелесть! Ты настоящий профессионал.
– В некотором смысле, – смеясь, отозвался Крис. – Я действительно люблю возиться на кухне и частенько практикуюсь – готовлю всякую всячину для друзей. Чего мне действительно больше не хочется, так это надевать черный галстук и подавать еду тем, кого я даже не знаю.
– Полагаю, тебе больше не придется работать официантом или барменом. Может быть, в следующий раз ты наденешь черный галстук, отправляясь на церемонию вручения «Золотого глобуса».
– Ты себе не представляешь, что это такое, – сказал он. – Такие, как Патрик Демпси и Джордж Клуни, сто раз обломились, прежде чем им повезло. Только представь, сколько раз они думали: да, вот сейчас – и ничего у них не получалось. А еще хуже, когда вспоминаешь всех тех, кто очень старался, но так ничего и не добился.
– Ты боишься, что ваш фильм не понравится публике и тебе снова придется, высунув язык, бегать по Лос-Анджелесу?
– Да. Мне повезло, я попал в команду. Но вместо того чтобы наслаждаться жизнью, я переживаю, что мне все слишком легко досталось.
Я расспросила его о тех месяцах, что он провел в Лос-Анджелесе: вчера в баре, где нам лишь урывками удалось побыть наедине, мы ни о чем таком не поговорили. Он сказал, что лос-анджелесский сезон – сущее безумие, эти бесконечные прослушивания, встречи, выпивки, периодические поездки на пляж (чтобы не тратиться на солярий). Я расхохоталась, когда он начал передразнивать рекламных агентов и продюсеров. Чуть ли не впервые после его возвращения в Нью-Йорк мы говорили о чем-то, кроме Тома. Так приятно было не думать о нем хотя бы некоторое время.
Впрочем, Том довольно быстро снова ворвался в мои мысли. Едва Крис заговорил о кастинге на «Морг» и своих пробах с Локет, я мгновенно вспомнила признание Харпер: первоначально эта роль предназначалась Тому, но, приведя на съемочную площадку Криса, он тут же потерял ее. Если Крис узнает, то сильно расстроится.
– К слову о «Морге», я сейчас вымою посуду и отчалю, – сказал Крис. – Мне сегодня учить огромный текст. Алекс, страшно злится, если кто-нибудь ошибается.
– Он что, все время на съемках?
– По крайней мере поначалу. Его девиз – вникнуть во все, сделать так, чтоб работа пошла полным ходом, а потом немного отпустить поводок.
– Алекс когда-нибудь давил на тебя? Харпер сказала, на Тома он несколько раз серьезно наезжал.
– Слава Богу, нет. Тома он действительно как-то разругал при всех, это было просто ужасно. Даже режиссер, кажется, был в шоке.
– Может, он узнал, что у Тома и Локет роман?
– А может быть, Том чувствовал себя особенно неловко из-за того, что он спит с Локет, и из-за этого плохо играл.
– Вполне допустимое объяснение. Но, по-моему, и Локет, и Алекс – первые в списке подозреваемых. У них обоих был мотив.
– Если честно, я не представляю ни одного из них с ножом в руке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75