– Ты думаешь, потом она сдалась?
– Похоже, что так. Помнится, Том говорил, что наконец от нее избавился.
Я вытащила блокнот и записала обратный адрес.
– Кстати, а где корреспонденция за последние две недели? – спросила я.
– Что? – рассеянно переспросил Крис. Он пристально разглядывал что-то в коробке. – А, письма. Забрали обратно на почту, когда они начали накапливаться. Конечно, их не отдадут никому, кроме Тома.
– На что ты смотришь? – негромко спросила я и тут же поняла: Крис нашел что-то важное.
– Смотри. – Он вытащил синий конверт из плотной бумаги – вроде тех, что можно купить в магазине «Картье». Крис открыл конверт и вынул карточку.
На синем фоне авторучкой была написана лишь одна фраза: «Когда ты меня отымеешь, у меня уходит неделя на то, чтоб прийти в себя». И подпись – «Локет».
– Женщина, которая не тратит время на обиняки, – хмыкнула я.
– Локет Форд, – серьезно произнес Крис. – Она играет главную роль в нашем фильме.
– Ах да. Локет? Это что, прозвище?
– Нет. И не псевдоним. Она родом не то из городка Аппалачи, не то из другой такой же дыры. Видимо, мать дала девочке такое звонкое имя, надеясь, что она вырастет и прославится. Двенадцать лет она снималась в «мыльных операх», «Морг» для нее настоящий прорыв.
– То, что она встречалась с Томом, может повредить се карьере?
Не знаю, как такое воспринимают на съемочной площадке, но, по-моему, трахаться с актером, чья роль состоит лишь в том, чтобы подзывать главных героев к телефону, не самая заманчивая ситуация для звезды сериала.
– Повредить? Ее нынешний парень – Алекс Оттсон – продюсер фильма. Именно он дал ей роль. Я бы сказал, что это не повредит, а загубит ее карьеру, тебе так не кажется?!
– Ничего себе. Может, Алекс обо всем пронюхал и именно поэтому Том удрал? Может быть, он прячется?..
Мы потратили еще несколько минут, разбирая корреспонденцию. На самом дне лежали письма матери Тома – написанные дрожащей рукой, видимо, незадолго до смерти. Мы не стали их читать. Когда мы наконец убрали коробку обратно в корзину, мне стало стыдно за этот обыск – пусть даже я и радовалась тому, что обнаружила тайник. Записка от Локет могла нам помочь. Но сейчас нужно было уходить.
Когда мы вышли на улицу, я почувствовала неподдельное облегчение. Мерсер-стрит была забита людьми, которые торопились в бары, кафе или на вечеринки, и нас с Крисом несколько раз толкнули, пока мы стояли и переводили дух после своего вторжения.
– Может, я тебя провожу? – спросил Крис.
По его тону я поняла, что в этих словах не кроется двойного смысла. Никаких шансов на то, что он зайдет ко мне и мы покувыркаемся на кушетке в память о старых добрых временах. Я догадалась, что наш визит к Тому его изрядно утомил – так же, как и меня, – но все равно ощутила легкое разочарование.
Возвращаясь на угол Девятой улицы и Бродвея, я изложила ему план действий на следующий день. Я начну обзванивать нужных людей, в первую очередь – Харпер, Блисс, хэмптонского приятеля Тома и полицейского, с которым разговаривал Крис. Тот вытащил визитку из бумажника и записал имя Джона Карри, парня из Хэмптона, и его рабочий телефон. Телефона Блисс он не знал, но предположил, что я могу найти его через телефонную службу. Что касается Харпер, он брался устроить нам встречу.
– Как ты думаешь, Локет знает, где Том? – спросила я.
– Понятия не имею. И не собираюсь спрашивать. Я хочу найти Тома и при этом остаться в живых.
Когда мы добрались до моего дома, Крис меня обнял – так же, как и в начале вечера, хотя на этот раз его объятия были еще более краткими и неловкими. Он показался мне рассеянным, как будто был занят собственными мыслями. Возможно, когда-то он меня и желал, но теперь, видимо, в его жилах текла вода, а не кровь. Неужели второй визит в квартиру друга заставил его заволноваться о Томе сильнее, чем прежде? Или у него ум за разум зашел от того, что Том тайком трахался со звездой сериала?
Я наблюдала за ним, пока он не дошел до угла и не пересек дорогу бегом. Возможно, Крис всего лишь хотел успеть до того, как загорится красный свет, но мне показалось, что он куда-то торопится. Я повернулась и вошла в дом. Внизу дежурил консьерж Боб; он добродушно, почти одобрительно кивнул, словно был рад тому, что я снова возвращаюсь к себе одна. В его присутствии я никогда не чувствовала себя уродиной, но мне неизменно казалось, что от его внимания не ускользает поток посетителей в квартиру номер четырнадцать.
Войдя, я немедленно откупорила пиво и вышла с ним на балкон, прихватив пакет чипсов и соус. Конечно, моя квартира – это остатки былой роскоши, которой я изрядно избалована. Хотя она состоит всего лишь из небольшой спальни и крошечной кухни, в ней есть два главных плюса: огромный балкон и обзор с него. Никаких особых достопримечательностей, но тем не менее шикарный, типично манхэттенский пейзаж. Балкон выходит на западную сторону; до самого горизонта простираются однообразные красные и серые дома, увенчанные шестиметровыми водонапорными башнями. Ночью, когда на фоне угольно-черного неба в окнах горит свет, все это кажется ненастоящим, точь-в-точь как задник на сцене бродвейского мюзик-холла.
Я отхлебнула холодного пива и откинулась на спинку кресла, собираясь немного побездельничать. Хотя на улице было по-прежнему тепло и герань в глиняных горшках цвела вовсю, я почувствовала дыхание осени в воздухе. Легкие порывы ветра порой отдавали холодом, напоминая о том, что грядет куда менее приятный октябрь.
Неотвратимое приближение осени должно было бы меня порадовать. Книга очерков – моя первая книга – готовилась к выходу в свет. Вдобавок я недавно купила себе замшевые сапоги – такие удобные и красивые, что удовольствие их носить было сродни оргазму. И наконец (не последняя в ряду причин), этим летом у меня случилась неприятность, которую следовало изжить.
Вдруг меня охватила невероятная печаль. Может, потому, что я возлагала на это лето такие большие надежды, грустно было осознавать, что все они рухнули самым прискорбным образом. Мой первоначальный план состоял в Том, чтобы написать несколько интересных статей, провести как можно больше выходных на пляже, побывать в Риме и предаться такому разгулу, чтобы потом по крайней мере было о чем вспоминать. Я знаю, ничего нельзя предугадать заранее; знаю, что «всякое случается» – но на этот раз все пошло не так, как было задумано. Словно вместо воздушного суфле мне подали сандвич с жареным сыром, вкусом напоминающим давно не стиранные носки.
Начну с того, что меня унизили, выбросив из журнала «Глосс», в котором я проработала несколько лет. Когда издатель, Кэт Джонс, пожаловалась, что спрос на журнал падает и что ее детище превратилась из пикантного чтива для замужних женщин в скучный еженедельник, я попыталась исправить это плачевное положение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
– Похоже, что так. Помнится, Том говорил, что наконец от нее избавился.
Я вытащила блокнот и записала обратный адрес.
– Кстати, а где корреспонденция за последние две недели? – спросила я.
– Что? – рассеянно переспросил Крис. Он пристально разглядывал что-то в коробке. – А, письма. Забрали обратно на почту, когда они начали накапливаться. Конечно, их не отдадут никому, кроме Тома.
– На что ты смотришь? – негромко спросила я и тут же поняла: Крис нашел что-то важное.
– Смотри. – Он вытащил синий конверт из плотной бумаги – вроде тех, что можно купить в магазине «Картье». Крис открыл конверт и вынул карточку.
На синем фоне авторучкой была написана лишь одна фраза: «Когда ты меня отымеешь, у меня уходит неделя на то, чтоб прийти в себя». И подпись – «Локет».
– Женщина, которая не тратит время на обиняки, – хмыкнула я.
– Локет Форд, – серьезно произнес Крис. – Она играет главную роль в нашем фильме.
– Ах да. Локет? Это что, прозвище?
– Нет. И не псевдоним. Она родом не то из городка Аппалачи, не то из другой такой же дыры. Видимо, мать дала девочке такое звонкое имя, надеясь, что она вырастет и прославится. Двенадцать лет она снималась в «мыльных операх», «Морг» для нее настоящий прорыв.
– То, что она встречалась с Томом, может повредить се карьере?
Не знаю, как такое воспринимают на съемочной площадке, но, по-моему, трахаться с актером, чья роль состоит лишь в том, чтобы подзывать главных героев к телефону, не самая заманчивая ситуация для звезды сериала.
– Повредить? Ее нынешний парень – Алекс Оттсон – продюсер фильма. Именно он дал ей роль. Я бы сказал, что это не повредит, а загубит ее карьеру, тебе так не кажется?!
– Ничего себе. Может, Алекс обо всем пронюхал и именно поэтому Том удрал? Может быть, он прячется?..
Мы потратили еще несколько минут, разбирая корреспонденцию. На самом дне лежали письма матери Тома – написанные дрожащей рукой, видимо, незадолго до смерти. Мы не стали их читать. Когда мы наконец убрали коробку обратно в корзину, мне стало стыдно за этот обыск – пусть даже я и радовалась тому, что обнаружила тайник. Записка от Локет могла нам помочь. Но сейчас нужно было уходить.
Когда мы вышли на улицу, я почувствовала неподдельное облегчение. Мерсер-стрит была забита людьми, которые торопились в бары, кафе или на вечеринки, и нас с Крисом несколько раз толкнули, пока мы стояли и переводили дух после своего вторжения.
– Может, я тебя провожу? – спросил Крис.
По его тону я поняла, что в этих словах не кроется двойного смысла. Никаких шансов на то, что он зайдет ко мне и мы покувыркаемся на кушетке в память о старых добрых временах. Я догадалась, что наш визит к Тому его изрядно утомил – так же, как и меня, – но все равно ощутила легкое разочарование.
Возвращаясь на угол Девятой улицы и Бродвея, я изложила ему план действий на следующий день. Я начну обзванивать нужных людей, в первую очередь – Харпер, Блисс, хэмптонского приятеля Тома и полицейского, с которым разговаривал Крис. Тот вытащил визитку из бумажника и записал имя Джона Карри, парня из Хэмптона, и его рабочий телефон. Телефона Блисс он не знал, но предположил, что я могу найти его через телефонную службу. Что касается Харпер, он брался устроить нам встречу.
– Как ты думаешь, Локет знает, где Том? – спросила я.
– Понятия не имею. И не собираюсь спрашивать. Я хочу найти Тома и при этом остаться в живых.
Когда мы добрались до моего дома, Крис меня обнял – так же, как и в начале вечера, хотя на этот раз его объятия были еще более краткими и неловкими. Он показался мне рассеянным, как будто был занят собственными мыслями. Возможно, когда-то он меня и желал, но теперь, видимо, в его жилах текла вода, а не кровь. Неужели второй визит в квартиру друга заставил его заволноваться о Томе сильнее, чем прежде? Или у него ум за разум зашел от того, что Том тайком трахался со звездой сериала?
Я наблюдала за ним, пока он не дошел до угла и не пересек дорогу бегом. Возможно, Крис всего лишь хотел успеть до того, как загорится красный свет, но мне показалось, что он куда-то торопится. Я повернулась и вошла в дом. Внизу дежурил консьерж Боб; он добродушно, почти одобрительно кивнул, словно был рад тому, что я снова возвращаюсь к себе одна. В его присутствии я никогда не чувствовала себя уродиной, но мне неизменно казалось, что от его внимания не ускользает поток посетителей в квартиру номер четырнадцать.
Войдя, я немедленно откупорила пиво и вышла с ним на балкон, прихватив пакет чипсов и соус. Конечно, моя квартира – это остатки былой роскоши, которой я изрядно избалована. Хотя она состоит всего лишь из небольшой спальни и крошечной кухни, в ней есть два главных плюса: огромный балкон и обзор с него. Никаких особых достопримечательностей, но тем не менее шикарный, типично манхэттенский пейзаж. Балкон выходит на западную сторону; до самого горизонта простираются однообразные красные и серые дома, увенчанные шестиметровыми водонапорными башнями. Ночью, когда на фоне угольно-черного неба в окнах горит свет, все это кажется ненастоящим, точь-в-точь как задник на сцене бродвейского мюзик-холла.
Я отхлебнула холодного пива и откинулась на спинку кресла, собираясь немного побездельничать. Хотя на улице было по-прежнему тепло и герань в глиняных горшках цвела вовсю, я почувствовала дыхание осени в воздухе. Легкие порывы ветра порой отдавали холодом, напоминая о том, что грядет куда менее приятный октябрь.
Неотвратимое приближение осени должно было бы меня порадовать. Книга очерков – моя первая книга – готовилась к выходу в свет. Вдобавок я недавно купила себе замшевые сапоги – такие удобные и красивые, что удовольствие их носить было сродни оргазму. И наконец (не последняя в ряду причин), этим летом у меня случилась неприятность, которую следовало изжить.
Вдруг меня охватила невероятная печаль. Может, потому, что я возлагала на это лето такие большие надежды, грустно было осознавать, что все они рухнули самым прискорбным образом. Мой первоначальный план состоял в Том, чтобы написать несколько интересных статей, провести как можно больше выходных на пляже, побывать в Риме и предаться такому разгулу, чтобы потом по крайней мере было о чем вспоминать. Я знаю, ничего нельзя предугадать заранее; знаю, что «всякое случается» – но на этот раз все пошло не так, как было задумано. Словно вместо воздушного суфле мне подали сандвич с жареным сыром, вкусом напоминающим давно не стиранные носки.
Начну с того, что меня унизили, выбросив из журнала «Глосс», в котором я проработала несколько лет. Когда издатель, Кэт Джонс, пожаловалась, что спрос на журнал падает и что ее детище превратилась из пикантного чтива для замужних женщин в скучный еженедельник, я попыталась исправить это плачевное положение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75