– Паркуйте свои задницы, а я притащу вам выпить. Здесь чертовски холодно, – и он исчез из комнаты.
– Когда мы получим наши роли? – спросила Джина.
– О, наверное, через минуту, но говорить нам придется немного, – в голосе Мэрилин чувствовалась неловкость. – Это один из тех художественных фильмов, где никто много не говорит.
– Мэрилин, я что-то неуверенна в этом, я…
– Перестань волноваться, все будет нормально, – Мэрилин начала скручивать сигарету с марихуаной.
– Во что мы будем одеты?
– Не знаю. Джонни через минуту скажет.
Джина закусила губу, когда опять появился Джонни.
– А вот и мы, девочки, прекрасная водка и тоник. Джине дозу побольше, она выглядит так, будто очень хочет этого.
Джина понимала, что перед съемками не должна пить, но она замерзла, и очень нервничала. Она сделала большой глоток. Жидкость имела какой-то странный горький привкус, но когда она разлилась у нее внутри, Джина почувствовала себя гораздо лучше.
– Через пятнадцать минут можно будет начинать. Я объясню вам, что мне от вас нужно, – он повернулся к Джине. – Ты раньше занималась такими вещами?
– Я играла Джульетту в школе драмы, и по-моему, все думали, что я… – язык, казалось, не слушался ее, она забыла, что хотела сказать. Ей невероятно хотелось спать. Она видела все, как в тумане.
Знакомый голос сказал:
– Я же говорила тебе, Джонни, она будет великолепна.
И неизвестный ответил:
– Да, фантастическое тело, компания будет довольна. Хотя, чертовски скована. Мне казалось, ты говорила, что она раньше занималась этим.
– О, сейчас с ней будет все нормально. Посмотри на нее, она уже почти отошла.
– Так, давайте снимать. Стягивай с нее трусики, я помогу тебе дотащить ее до камеры.
Джина открыла глаза, и тут же быстро их закрыла, резкий свет ударил ей в глаза. Рядом с ней кто-то стонал. На нее кто-то навалился. Между ног возникла невыносимая боль. Она открыла рот и громко закричала.
– Черт! Стоп камера! Ради всего святого, заткните эту сучку!
Голый мужчина, лежавший сверху на Джине, немного приподнялся, и размахнувшись, кулаком ударил ей в лицо. Она потеряла сознание.
Джина медленно начала различать фотографию Мэтью. Голова гудела, и все тело болело. Она с трудом попыталась сесть, посмотрела на себя и увидела, что лежит одетая. Все запястья были в синяках.
– Мэрилин, Мэрилин… – но с ее губ слетел только хриплый шепот.
Джина поднялась и ухватилась за дверь. Неуверенным шагом прошла через коридор в спальню Мэрилин и постучала. Ответа не последовало, и Джина открыла дверь. Она вошла и оглянулась вокруг.
Странное лицо, все в синяках, смотрело на нее из зеркала на стене. Джина вскрикнула, бросилась на кровать и закрыла лицо руками.
– О, Мэрилин, что случилось? Где ты?
Через несколько секунд она подняла голову и увидела, что все вещи Мэрилин исчезли. Дверцы шкафа были открыты, он был пуст.
Джина ничего не понимала. Ничего.
Кроме того, что совершенно одна.
Глава 35
Чарльз закинул руки за голову и удовлетворенно вздохнул. Он взглянул на последнее предложение пьесы, которую только что завершил, и улыбнулся сам себе. Солнце уже поднялось, слышалось пение птиц. Было пять часов утра, он проработал всю ночь.
Чарли встал из-за стола и закурил. Он сделал большую затяжку и медленно вздохнул. Это была лучшая вещь, когда-либо написанная им. Не удивительно, ведь пьеса писалась для нее, и это вдохновляло его.
Чарли наслаждался последними месяцами жизни во Франкфурте. У него была возможность отточить свое мастерство режиссера и исправить ошибки под вездесущим взглядом прессы. Чарли поставил свои две пьесы, и немецкая пресса дала прекрасные отзывы о них. Но он знал, что должен двигаться дальше.
Три недели назад Ланкастер Плейхауз предложил ему шестимесячный контракт. Их бывший режиссер ушел, и им нужен был временный заместитель, пока не найдут нового постоянного режиссера.
Чарли колебался, когда, приехав в Германию и посмотрев его работы, они предложили контракт. Но, в конце концов, все-таки решил, что возьмется за это дело. Во-первых, он вернется в Англию, а во-вторых, это шанс получить новые возможности.
После долгих месяцев разлуки образ Джины все еще жил в его сердце. Время не стерло любовь. Он пытался забыть ее, зная, что она очень любит своего мужа, но все было напрасно. Он не знал, счастлива ли она. Надеялся, что да.
Джина держала фотографию Мэтью и сквозь слезы пристально смотрела на нее. За последнюю неделю она лишь дважды выходила на улицу и то, только затем, чтобы купить водки и не дать повториться ночным кошмарам. Она жила в каком-то призрачном мире, вызванном шоком, без пищи, только на водке. Быть пьяной – значит, не чувствовать боли. Она потеряла ощущение времени. Наверно, ночь, подумала она, когда выглянула через шторы в окно и увидела черное небо. На коленях она ползла по комнате в поисках кошелька. Кошелек был пуст. Она издала страшный крик ужаса и отшвырнула его на пол. Затем машинально встала и подошла к шкафу для одежды. Там не было ничего. На полу Джина увидела джинсы, которые были на ней в ту страшную ночь. Она подняла их. К ее большому удивлению в одном из задних карманов что-то лежало. К деньгам был приколот клочок бумаги: «За предоставленные услуги».
– О Боже, – застонала Джина и уселась на пол посчитать банкноты.
Там была тысяча фунтов. Она с облегчением закрыла глаза. Теперь у нее денег достаточно, чтобы купить водки на шесть месяцев. «Нет», – громко произнесла она. Эти деньги не лучше, чем добытые кровью. Если она оставит их, это будет означать, что она принимает плату за ту мерзость. Ей хотелось убить этих ублюдков за то, что они заставили делать ее. Они накачали ее наркотиками, грязно использовали, а затем бросили умирать одну. Она теребила деньги и размышляла. Впервые за неделю у нее появилась надежда. Может быть, она расплатится с долгами и начнет все заново.
Джина со стоном упала на матрас. Может быть, лучше купить еще одну бутылку водки и оставить все, как есть в этом прекрасном и безопасном тумане вечного опьянения. По крайней мере, она избавиться от этих ужасных воспоминаний…
Джина заснула и, проснувшись, не поняла, сколько времени проспала, но чувствовала себя немного лучше. Голова была тяжелой, но впервые за прошедшую неделю она не была пьяной. Неуверенной походкой она направилась в душ, и вода отрезвила ее еще немного.
Выходя из душа, Джина покачнулась и почувствовала, что может упасть в обморок. Она опять легла. Ей очень хотелось есть. Тело ныло, но она медленно оделась, нашла в сумочке таблетки аспирина и проглотила их. На кухне нашлась банка супа, она открыла ее и подогрела суп в кастрюле. Тошнота подступала к горлу, когда она силилась влить в себя суп и две чашки сладкого чая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108