— Откуда у тебя это? Фран осторожно сказала:
— Это было среди вещей Трикси. Я нашла сегодня днем. Я не уверена, что с этим делать, я даже не уверена, что я должна вообще с этим что-то делать. — Когда он не ответил, она продолжила: — Трикси довольно много говорила о Лукреции фон Вольф и об Альрауне, пока составляла воедино части исследования, так что эти истории стали мне хорошо знакомы. Но я думала, что многие из них были просто преувеличениями журналистов. Пока я не увидела фотографию, я вообще не думала, что Альрауне на самом деле существовала.
Майкл очень мягко сказал:
— Альрауне существовала. — Его глаза все еще были направлены на фотографию.
Фран не знала, что сказать. Но так как он все еще выглядел потрясенным и потому что они точно не могли притворяться, что ничего не произошло, она сказала:
— Я не знаю, почему это было в вещах Трикси, но не думаю, что это имеет какое-то отношение к ее семье.
— Не имеет.
Выражение его глаз потеплело, и Фран вдруг захотелось приблизиться к нему и обнять его. Чтобы отогнать эту нелепую мысль, она сказала:
— Я думаю, это что-то из того, что она выяснила, да? Я имею в виду... для того, кто интересуется жизнью Лукреции фон Вольф, это должно очень многого стоить.
— Ода.
Фран не представляла, что кроется за всем этим, но было ясно, что что-то все же кроется, и, пытаясь приблизиться к сути, она сказала:
— Э... Майкл, я не уверена, что ты знаешь о Лукреции фон Вольф...
— Довольно много, — сказал он. — Я очень много знаю о Лукреции фон Вольф.
Он остановился, а потом, как будто заставлял себя погрузиться по шею в ледяную воду, сказал:
— Лукреция фон Вольф была моей бабушкой. Я действительно очень хорошо ее знал.
Калейдоскоп снова повернулся, и на этот раз цветные фигуры упали в абсолютно другой, полностью невероятной форме. Его бабушка, думала Фран. Это не может быть правдой. Он не может ожидать, что я поверю этому.
Она сказала:
— Но ты не мог знать Лукрецию. Она умерла больше пятидесяти лет назад. Она умерла в Ашвуде... она убила себя, чтобы избежать обвинения в двойном убийстве. Это легенда... это одно из самых знаменитых убийств этого времени.
— Лукреция не умерла в Ашвуде в тот день, — сказал Майкл. — Когда мне было восемь лет, я сбежал к ней и прожил в ее доме, вместе с ней самой, последующие десять лет.
Глава 27
В конце концов Франческа решила приготовить омлет, потому что удивительные откровения Майкла однозначно помешали осуществиться их идее сходить в ресторан и попытаться съесть что-нибудь, похожее на пищу нормального, цивилизованного человека.
— Прости, Франческа, я не хотел, чтобы это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Нет причин, почему мы все же не можем пойти поесть, — сказал Майкл с сожалением, но Фран тут же ответила, что они, конечно же, не могут никуда идти. Если Майкл думает, что она собирается обсуждать Лукрецию фон Вольф и Альрауне с официантами и другими посетителями, подслушивающими их разговор, то ему следует подумать еще раз.
— Ты собираешься обсуждать Лукрецию и Альрауне?
— Ну конечно, если это не чересчур личное. Ты ешь омлет?
Он поднял перед собой ладони, шутливо сдаваясь, и сказал:
— Да, конечно, я ем омлет.
Когда Фран полезла в холодильник за яйцами и сыром, Майкл спросил:
— Где ты держишь тарелки и ножи? Я накрою на стол.
— В том шкафу. Спасибо. Ты не возражаешь, если мы поедим здесь? Столовая слишком мрачная.
— Ничуть не возражаю, — сказал Майкл, раскладывая ножи и вилки на столе. — Но рассказывать историю своей жизни — это самое личное из откровений. Все равно что рассказывать свои сны.
— Ты забываешь, что я жила с историей жизни Лукреции и с Альрауне с тех пор, как Трикси начала свое исследование, — сказала Фран.
Ясно, что нельзя спрашивать его о том, как он сбежал из дома, но, должно быть, можно спросить его о Лукреции и о тех годах, что он провел с ней. Лукреция... Интересно, я ему верю? И, что даже более важно, доверяю ли я ему, потому что, в конце концов, я на самом деле почти ничего о нем не знаю. Я думаю, я могу позвонить завтра в ЧАРТ и проверить, работает ли он на них, но это ничего не расскажет мне о его детстве. Естественно, он не мог жить с Лукрецией. Она умерла много лет назад. Если это какой-то розыгрыш, то он очень тщательно продуман, если Майкл не сумасшедший, конечно, потому что, я думаю, это возможно. Но она снова посмотрела на него и поняла, что он никак не мог быть сумасшедшим. Он был абсолютно и безусловно нормальным. А теперь, когда ты исключил все возможности, мой дорогой Ватсон, что бы ни оставалось, как бы невероятно это ни выглядело, это должно быть правдой.
Она заметила, что он смотрит на нее.
— Тебе трудно в это поверить, — сказал он.
— Ну да. Ты на самом деле жил с ней? С Лукрецией?
— Да, жил. Десять лет. В милом старом доме у самых Норфолкских болот, на окраине маленького торгового городка, где она жила абсолютно обычной жизнью. Женский клуб, походы по магазинам и группы для чтения в библиотеке. Она довольно много занималась благотворительностью — вот почему я оказался в ЧАРТ, — и у нее было довольно много друзей, хотя я могу поклясться, что ни один из них не подозревал, кем она была на самом деле. Этого она и хотела. О, и она любила музыку.
— Влияние Конрада, — сказала Фран, вспомнив вчерашнюю музыку в фильме и чувствуя, что она возвращается назад в прошлое.
— Я думаю, да. Она часто возила меня на концерты в Линкольн, Норвик или Кембридж... Я помню великолепное хоровое пение в Элизийском соборе на Рождество и Пасху. До этого я никогда не слышал такой музыки, и это поразило меня. На самом деле в определенный момент я чуть не увлекся религией.
Майкл посмотрел на нее, словно ожидая ответной реакции. Фран спросила:
— Но все же не увлекся?
— Оказалось, у меня есть еще и достаточно развитая недуховная сторона, — грустно произнес он.
Фран усмехнулась и увидела, что он расслабился в первый раз с тех пор, как увидел фотографию Альрауне. Потом Майкл спросил:
— Мне натереть сыр? — Фран почувствовала, как барьер вновь вернулся на место.
Но даже так он вел себя по-дружески, разделив с ней хлопоты по приготовлению омлета. Набеги Маркуса на кухню были редкими, и он всегда готовил невероятно сложные блюда, в процессе приготовления которых требовались все кастрюли, которые у них были, и, очевидно, это освобождало его от того, чтобы мыть посуду после. Майкл просто взял сыр и продолжил говорить:
— Лукреция не терпела мужчин, которые хотели, чтобы им прислуживали, — сказал он. — На самом деле она была вполне домашней. И она сделала так, чтобы я знал, как приготовить стоящую еду. Как-нибудь вечером, если ты захочешь, я приготовлю тебе мой первоклассный венгерский гуляш для гурманов. Франческа неожиданно представила себе квартиру Майкла или его дом, который будет теплым, уютным, в котором можно чувствовать себя в безопасности, и их двоих, когда они едят гуляш и пьют вино за маленьким обеденным столом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121