Ромми сказал, что хотел бы съесть хороший бифштекс. Блайт объявил планы празднования в своей общине. Пресс-конференция окончилась.
Когда Гэндолф спрыгнул с подиума, Артур стал протискиваться к нему. По телефону они условились, что в округ Киндл он поедет с ним и Памелой. Артур подыскивал работу для Ромми. Им требовалось обсудить подачу гражданского иска. Но когда он указал в глубь автостоянки, Гэндолф не тронулся с места.
— Я поеду с ними. — Если Ромми понимал, что доставляет Артуру разочарование, по нему это было незаметно. Но в лице его появилось любопытство. — Какая машина у вас?
Слегка улыбнувшись, Артур назвал марку. Ромми оглядел стоянку и опустил взгляд.
— Нет, поеду с ними. — Выражение его лица оставалось нерешительным. Охранники Блайта не подпускали к нему репортеров. — Хочу поблагодарить вас за то, что вы сделали, от всей души.
С этими словами он протянул руку. Артур осознал, что он впервые касается Ромми Гэндолфа. Кисть его была странно жесткой и узкой, как у ребенка. Потом развел руками перед Памелой, подавшейся вперед, чтобы обнять его.
— Я говорил, что вам нужно выйти за меня замуж, — сказал он. — Жену я себе возьму такую же красивую, как вы, только черную. Теперь я буду богатым. Куплю акций.
Тут к ним подошел красивый негр, ходивший вместе с Блайтом в тюрьму забирать Ромми. Гэндолф повернулся вместе с ним и, уходя, ни разу не оглянулся на своих адвокатов.
Когда они тронулись в обратный путь, Памела сказала Артуру, что этот человек — Миллер Дуглас, известный адвокат по гражданским делам из Нью-Йорка. Теперь стало ясно, кто поведет дело Гэндолфа. Ромми подпишет договор с адвокатом в лимузине, если не подписал уже в кабинете надзирателя. Артур съехал на обочину и остановился, чтобы освоиться с этой новостью.
— Это ужасно, — произнес он. Памела, далекая по молодости от деловой стороны закона, пожала плечами.
— Ты не считаешь, что он взял нужного адвоката? — спросила она. — Ведь гражданскими делами наша фирма не занимается.
Артур, никогда не принимавший это во внимание, продолжал страдать от иронии судьбы. Ромми свободен. Он нет. Хорген, видимо, рассмеется, принимая его на работу снова, но расплачиваться за это придется не один год. Во всяком случае, Рэй просил его изменить решение. «Знаешь, Артур, — сказал он, — может оказаться, что пройдет очень много времени, прежде чем найдешь еще одного невиновного клиента. Лет десять — двадцать». Он задумался было о том, как рассказать Рэю о случившемся, потом отбросил эту мысль. Огорчение из-за того, что Ромми выбрал другого адвоката, было не главным. Несмотря на шумиху вокруг освобождения Гэндолфа, бесконечные звонки репортеров, ликование в юридической фирме, где у Артура оказалось множество сторонников, существовала одна забота, одно слабое место, к которому помыслы его неизменно возвращались.
Джиллиан. Моя Джиллиан, моя Джиллиан, подумал он и снова расплакался. Мюриэл постаралась облить ее грязью. Два дня назад «Трибюн» напечатала на первой полосе фотографию Джиллиан из архива ФБР, сделанную в девяносто третьем году, когда ее осудили, с материалом в несколько тысяч слов о наркомании бывшей судьи. Сведения поставляли такие разношерстные источники, как агенты Бюро по борьбе с наркотиками, адвокаты и бездомные наркоманы. История «судьи-наркоманки» достигла даже многих национальных агентств новостей, обычно печатавших сплетни о знаменитостях. Лишь в нескольких сообщениях упоминалось, что Джиллиан не принимала наркотики, когда ее судили, и не принимает теперь.
Как адвокату Гэндолфа, Артуру не подобало звонить Джиллиан и утешать ее. Кроме того, он был глубоко обижен. Насколько ему помнилось, она даже не попросила прощения. Если б Джиллиан попыталась как-то выразить сожаление, что обманывала его, то нашелся бы путь сквозь невероятную чащу его противоречивых обязанностей перед клиентом. В течение нескольких дней он каждые полчаса прослушивал сообщения на автоответчике и в понедельник даже поехал домой в обеденный перерыв, чтобы проверить, нет ли почты. Возможно, его упреки были слишком суровыми, особенно прощальная фраза об «истории дела». Может, ее сдерживали требования юридической ситуации. Скорее всего теперь, когда сбылись ее мрачные предсказания, она просто сдалась. Три ночи назад он проснулся от тяжелых сновидений с холодным страхом, что Джиллиан снова начала пить. Потом вспомнил, что проблема не в пьянстве. Теперь его фантазии стали отталкивающими, ему смутно виделась Джиллиан на залитых дождем улицах, уходящая в темную подворотню делать бог весть что.
Артур остановил машину у здания Ай-би-эм, но когда подошел вместе с Памелой к вращающейся двери, заколебался. Ему внезапно вспомнилось, что он больше не адвокат Ромми Гэндолфа. Несмотря на огорчение из-за гражданского иска и пропажи состояния, в получение которого, он, будучи сыном своего отца, не особенно верил, Артур испытал в эту минуту чувство полного освобождения. Он взвалил на себя громадное бремя, иногда шатался под ним, но донес его до конца и по многим причинам имел право стать свободным.
Артур поцеловал Памелу в щеку, сказал, что она замечательный адвокат. Потом со страхом и дурными предчувствиями прошел четыре длинных квартала до магазина Мортона. Джиллиан за прилавком не было. Аргентина, ее коллега, подалась вперед над застекленной витриной, стараясь не коснуться ее, чтобы не оставить отпечатков. Негромко сказала Артуру, что Джиллиан всю неделю не появлялась в магазине.
— Эти репортеры — мерзавцы, — прошептала она. — Джил, наверно, бросила работу.
— Бросила?
— Кто-то сказал так. Обратно ее не ждут. Видимо, она хочет уехать.
Идя по Гранд-авеню с ее великолепными магазинами и высокими зданиями, Артур перебирал свои возможности. Он был совершенно неопытным стратегом в сердечных делах и до сих пор ощущал такую обиду, что толком не знал, чего хочет. Но, как бы то ни было, он был самим собой. Артур Рейвен не обладал утонченностью и красноречием. Он мог только идти вперед твердым шагом.
В доме Даффи Малдауэра по крайней мере один человек был рад ему. Глядя на Артура сквозь стекло боковой двери, Даффи сиял, даже пока возился с дверной цепочкой.
— Артур! — воскликнул старик и обнял его одной рукой, когда тот вошел в тесную переднюю. Он не выпускал руки Артура и явно был бы рад узнать подробности событий минувшей недели, порадоваться вместе с собратом-защитником — поводы для торжества у адвокатов бывают редко. Но Артур уже увидел Джиллиан, появившуюся на поднятый Даффи шум у подножия лестницы. Видимо, она убиралась и была, Артур мог бы держать пари, в чужой одежде. Ее тонкие белые ноги почти не скрывались старыми шортами. Рукава рубашки были засучены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Когда Гэндолф спрыгнул с подиума, Артур стал протискиваться к нему. По телефону они условились, что в округ Киндл он поедет с ним и Памелой. Артур подыскивал работу для Ромми. Им требовалось обсудить подачу гражданского иска. Но когда он указал в глубь автостоянки, Гэндолф не тронулся с места.
— Я поеду с ними. — Если Ромми понимал, что доставляет Артуру разочарование, по нему это было незаметно. Но в лице его появилось любопытство. — Какая машина у вас?
Слегка улыбнувшись, Артур назвал марку. Ромми оглядел стоянку и опустил взгляд.
— Нет, поеду с ними. — Выражение его лица оставалось нерешительным. Охранники Блайта не подпускали к нему репортеров. — Хочу поблагодарить вас за то, что вы сделали, от всей души.
С этими словами он протянул руку. Артур осознал, что он впервые касается Ромми Гэндолфа. Кисть его была странно жесткой и узкой, как у ребенка. Потом развел руками перед Памелой, подавшейся вперед, чтобы обнять его.
— Я говорил, что вам нужно выйти за меня замуж, — сказал он. — Жену я себе возьму такую же красивую, как вы, только черную. Теперь я буду богатым. Куплю акций.
Тут к ним подошел красивый негр, ходивший вместе с Блайтом в тюрьму забирать Ромми. Гэндолф повернулся вместе с ним и, уходя, ни разу не оглянулся на своих адвокатов.
Когда они тронулись в обратный путь, Памела сказала Артуру, что этот человек — Миллер Дуглас, известный адвокат по гражданским делам из Нью-Йорка. Теперь стало ясно, кто поведет дело Гэндолфа. Ромми подпишет договор с адвокатом в лимузине, если не подписал уже в кабинете надзирателя. Артур съехал на обочину и остановился, чтобы освоиться с этой новостью.
— Это ужасно, — произнес он. Памела, далекая по молодости от деловой стороны закона, пожала плечами.
— Ты не считаешь, что он взял нужного адвоката? — спросила она. — Ведь гражданскими делами наша фирма не занимается.
Артур, никогда не принимавший это во внимание, продолжал страдать от иронии судьбы. Ромми свободен. Он нет. Хорген, видимо, рассмеется, принимая его на работу снова, но расплачиваться за это придется не один год. Во всяком случае, Рэй просил его изменить решение. «Знаешь, Артур, — сказал он, — может оказаться, что пройдет очень много времени, прежде чем найдешь еще одного невиновного клиента. Лет десять — двадцать». Он задумался было о том, как рассказать Рэю о случившемся, потом отбросил эту мысль. Огорчение из-за того, что Ромми выбрал другого адвоката, было не главным. Несмотря на шумиху вокруг освобождения Гэндолфа, бесконечные звонки репортеров, ликование в юридической фирме, где у Артура оказалось множество сторонников, существовала одна забота, одно слабое место, к которому помыслы его неизменно возвращались.
Джиллиан. Моя Джиллиан, моя Джиллиан, подумал он и снова расплакался. Мюриэл постаралась облить ее грязью. Два дня назад «Трибюн» напечатала на первой полосе фотографию Джиллиан из архива ФБР, сделанную в девяносто третьем году, когда ее осудили, с материалом в несколько тысяч слов о наркомании бывшей судьи. Сведения поставляли такие разношерстные источники, как агенты Бюро по борьбе с наркотиками, адвокаты и бездомные наркоманы. История «судьи-наркоманки» достигла даже многих национальных агентств новостей, обычно печатавших сплетни о знаменитостях. Лишь в нескольких сообщениях упоминалось, что Джиллиан не принимала наркотики, когда ее судили, и не принимает теперь.
Как адвокату Гэндолфа, Артуру не подобало звонить Джиллиан и утешать ее. Кроме того, он был глубоко обижен. Насколько ему помнилось, она даже не попросила прощения. Если б Джиллиан попыталась как-то выразить сожаление, что обманывала его, то нашелся бы путь сквозь невероятную чащу его противоречивых обязанностей перед клиентом. В течение нескольких дней он каждые полчаса прослушивал сообщения на автоответчике и в понедельник даже поехал домой в обеденный перерыв, чтобы проверить, нет ли почты. Возможно, его упреки были слишком суровыми, особенно прощальная фраза об «истории дела». Может, ее сдерживали требования юридической ситуации. Скорее всего теперь, когда сбылись ее мрачные предсказания, она просто сдалась. Три ночи назад он проснулся от тяжелых сновидений с холодным страхом, что Джиллиан снова начала пить. Потом вспомнил, что проблема не в пьянстве. Теперь его фантазии стали отталкивающими, ему смутно виделась Джиллиан на залитых дождем улицах, уходящая в темную подворотню делать бог весть что.
Артур остановил машину у здания Ай-би-эм, но когда подошел вместе с Памелой к вращающейся двери, заколебался. Ему внезапно вспомнилось, что он больше не адвокат Ромми Гэндолфа. Несмотря на огорчение из-за гражданского иска и пропажи состояния, в получение которого, он, будучи сыном своего отца, не особенно верил, Артур испытал в эту минуту чувство полного освобождения. Он взвалил на себя громадное бремя, иногда шатался под ним, но донес его до конца и по многим причинам имел право стать свободным.
Артур поцеловал Памелу в щеку, сказал, что она замечательный адвокат. Потом со страхом и дурными предчувствиями прошел четыре длинных квартала до магазина Мортона. Джиллиан за прилавком не было. Аргентина, ее коллега, подалась вперед над застекленной витриной, стараясь не коснуться ее, чтобы не оставить отпечатков. Негромко сказала Артуру, что Джиллиан всю неделю не появлялась в магазине.
— Эти репортеры — мерзавцы, — прошептала она. — Джил, наверно, бросила работу.
— Бросила?
— Кто-то сказал так. Обратно ее не ждут. Видимо, она хочет уехать.
Идя по Гранд-авеню с ее великолепными магазинами и высокими зданиями, Артур перебирал свои возможности. Он был совершенно неопытным стратегом в сердечных делах и до сих пор ощущал такую обиду, что толком не знал, чего хочет. Но, как бы то ни было, он был самим собой. Артур Рейвен не обладал утонченностью и красноречием. Он мог только идти вперед твердым шагом.
В доме Даффи Малдауэра по крайней мере один человек был рад ему. Глядя на Артура сквозь стекло боковой двери, Даффи сиял, даже пока возился с дверной цепочкой.
— Артур! — воскликнул старик и обнял его одной рукой, когда тот вошел в тесную переднюю. Он не выпускал руки Артура и явно был бы рад узнать подробности событий минувшей недели, порадоваться вместе с собратом-защитником — поводы для торжества у адвокатов бывают редко. Но Артур уже увидел Джиллиан, появившуюся на поднятый Даффи шум у подножия лестницы. Видимо, она убиралась и была, Артур мог бы держать пари, в чужой одежде. Ее тонкие белые ноги почти не скрывались старыми шортами. Рукава рубашки были засучены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116