ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

В начале шестого Старчек появился на пороге, вежливо постучал по открытой двери. Стоя там, он, как всегда, произвел на нее впечатление своим ростом. Крупные люди занимают все пространство.
— Занята?
— Лар, для тебя я всегда свободна.
Все ее помощники разошлись, телефоны молчали. Пальцы Старчека все еще лежали на косяке двери. Мюриэл остановила его легкой модуляцией голоса, которую расслышала сама. Кто-нибудь, подслушивающий сейчас или накануне в комнате для свидетелей, счел бы, что она флиртует. «Сила привычки», — подумала она. Прежняя Мюриэл берет верх над новой. Ларри был полноватым пожилым мужчиной, однако на клеточном уровне сохранилась память о его привлекательности. Конечно, было приятно ощущать себя помолодевшей, полной жизни, что называется, в соку. Но вместе с тем и глупо.
Мюриэл передала свой разговор с Джексоном. Ларри не мог понять, зачем Коллинзу требовать иммунитета.
— Может быть, — сказала Мюриэл, — он знает, что от меня не получит неприкосновенности. Видимо, в отличие от дядюшки не хочет давать показаний. Сославшись на Пятую поправку, он останется в стороне. Поэтому мы летим в Атланту.
— Мы?
— Да, мы. Я буду хлопотать о повестке, а ты допрашивать Коллинза, когда ее выпишут.
— Вправе я разговаривать с Коллинзом, если его адвокат против?
— Я не могу вести разговор со стороной, интересы которой представляет адвокат. Но Джексон отказывается принимать повестку. Поэтому кто-то из полицейских должен нанести визит Коллинзу, объяснить причину повестки и суть дела. Если он согласится говорить с тобой вопреки совету адвоката, это не наша вина.
Мюриэл была приятна мысль о реакции Джексона. Он всегда вопил громче всех из-за собственных ошибок.
Во вторник утром Ларри ждал у ворот аэропорта, вид у него был нервозный, когда примчалась Мюриэл. Для нее успевать на самолет перед уборкой трапа было спортом. Если служащий не закрывал ворот при ее появлении, она считала, что попусту потратила невозвратимые минуты.
— Черт возьми, как это вынести? — поинтересовался Ларри, когда они втиснулись на сиденья. — Летать самолетом и без того удовольствия мало.
Оба они взяли по большой сумке, но багажное отделение оказалось забито битком. Из управления юстиции Джорджии, которое оказывало им содействие, сообщили, что оформление повестки займет не больше часа, но Ларри удастся встретиться с Коллинзом только к вечеру. Если учесть уличное движение в часы пик, существовала перспектива заночевать в Атланте. Ларри затолкал сумку под переднее сиденье, жалуясь, что всю дорогу до Атланты будет чувствовать себя сидящим на стуле из кукольного дома.
— Извини, Лар. Я все пыталась дозвониться до Клэр — дочери Толмиджа. Вечером я должна была забрать нашего внука.
— Надеюсь, ты воспримешь это как комплимент, но я не вижу в тебе бабушку.
— Я все понимаю, Ларри. Лучшей возможности у меня не будет, и я хватаюсь за нее.
Даже просто говоря о ребенке, Мюриэл ощущала легкое беспокойство и тоску, которые зачастую вызывали его присутствие и отсутствие. Видимо, это отражалось на ее лице.
— А усыновление? — спросил Ларри.
— Что?
— Ты о нем не думала?
— О! — Мюриэл сделала паузу, чтобы унять сердцебиение. — Три года назад мы едва не усыновили мальчика. Афроамериканца. Мать совершенно здоровая. Полный порядок. И все сорвалось. Я чуть с ума не сошла. Но, как говорится, может, оно и к лучшему. Дочери оценивают Толмиджа как отца в лучшем случае на тройку. И все равно я иногда подумываю еще об одной попытке.
— Толмидж не противится?
— Особого энтузиазма не выражает. Он постоянно в разъездах — мне пришлось бы всем заниматься одной. Это сложно.
— Когда дочери повзрослели, он не стал лучше ладить с ними?
— Они хорошо принимают его. И симпатизируют мне.
Мюриэл ткнула себя пальцем в живот, и оба рассмеялись. Собственно говоря, постоянное отсутствие Толмиджа способствовало ее сближению с молодыми женщинами. Все они понимали, что Толмидж принадлежит всему миру, не им одним. Мюриэл со своей стороны относилась к этому терпимо, даже уважительно. Не только из восхищения, но и потому что сама была почти такой же. Существовали сила и ритм в симметрично возвышающихся траекториях жизни, которые она разделяла с Толмиджем. Но оставались точки, в которых их кривые не совпадали. Они блаженствовали, дружно взмывая ввысь, но земные удовольствия — прогулки в парке, выбор обоев, даже секс — бывали у них редко. И Мюриэл не с кем было поделиться личными проблемами.
Эти безрадостные мысли были нежеланными, как и весь разговор. В самолете трудно говорить так, чтобы тебя не слышали посторонние. И у Мюриэл пробудилось давнее сознание, что в разговорах с Ларри о Толмидже есть что-то дурное по своей сути. Она принялась за работу.
— Ладно, — сказал Ларри. — Оставлю эту тему.
Не поднимая глаз от столика, куда выложила несколько папок, Мюриэл ответила:
— И хорошо.
— Только вот...
— Ну-ну?
— Конечно, это не мое дело, — сказал он.
— Пусть тебя это не смущает, Ларри. До сих пор не смущало.
Старчек вздохнул.
— Отлично.
— Говори, Ларри. И на этом будет кончено. Последний выстрел. Стреляй.
— Знаешь, иной раз, когда говоришь о Толмидже, мне вспоминается, как ты говорила о... Как бишь его?
— Как бишь кого?
— Своем блаженной памяти муже.
— О Роде?
Она так громко рассмеялась, что, несмотря на гул двигателей, кто-то из пассажиров обернулся. Между этими людьми не могло быть никакого сравнения. Толмидж был тяжеловесом, местной достопримечательностью. Род — пьяницей.
— Спасибо, что сказал, Ларри, — произнесла она и раскрыла другую папку. Но для нее тема не была закрыта, потому что она неожиданно вспомнила, каким ей виделся Род, когда гонялась за ним — блестящим, обаятельным, отнюдь не потерпевшим крушение в бокале с коктейлем. Продолжая мысль Ларри, она нашла между своими мужьями немало общего. Оба старше ее. Рассеянные. Оба ее учителя. Оба звезды на ее небосводе. И оба с очень высоким самомнением, скрывающим, как могла бы подсказать ей интуиция, глубокую неуверенность в себе. У нее захолодело сердце. Что это означало? Все? Ничего? Ей сорок четыре года, и она устроила свою жизнь. Сидящий рядом философ несколько недель назад открыл ей непреложную истину: жизнь несовершенна. Мюриэл потянулась в тесном самолетном кресле и привычно загнала эти мысли в глубь сознания, чтобы снова приняться за работу.
* * *
Ларри время от времени приходилось летать самолетом, чтобы допросить какого-то свидетеля или схватить убийцу для последующей экстрадиции. Однако после Вьетнама он не очень-то любил покидать дом. Пока ребят не стал удерживать график спортивных состязаний, он каждое лето возил их с Нэнси во Флориду. Сам до сих пор в начале каждой весны с компанией детективов отправлялся в Лас-Вегас, где они четыре дня вели себя как двадцатилетние.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116