Покинуть это жилище — означало бы навсегда закрыть некую дверь.
Артур указал Джиллиан на старую металлическую кухонную табуретку и принялся вместе с сестрой за стряпню. Кухня с эмалированными шкафчиками была тесной, но им хорошо работалось бок о бок. Сьюзен готовила картофельное пюре, свое фирменное блюдо. Картошку толкла, хмурясь и неотрывно глядя в кастрюлю, словно подавляла какую-то губительную силу. Общение Сьюзен с Джиллиан представляло собой курение ее сигарет, а не своих.
Основное блюдо, говяжья тушенка, появилось из большой пластмассовой коробки. Артур утром вынул ее из морозилки. Он выложил содержимое в большую кастрюлю и кое-чего добавил. Еды, пожалуй, хватило бы на дюжину человек. Обильным остаткам по окончании ужина предстояло быть замороженными снова. По расчетам Артура, в коробке должно было находиться несколько кубиков говядины, растаивающих еженедельно с начала девяностых годов. Для здоровья это представляло огромный риск. Но так поступал их бережливый отец — мотовство доводит до нужды, — и сестра Артура не признавала никакой другой процедуры.
Сьюзен накрыла стол на троих, что явилось ее первым признанием присутствия Джиллиан. Артур разложил порции из кастрюли. После этого Сьюзен взяла свою тарелку и села в гостиной перед телевизором.
— Что я такого сделала? — прошептала Джиллиан.
— Это входит в программу лечения.
— Вы не едите вместе?
Артур покачал головой.
— Идет ее передача. Единственная, которую она может смотреть, не выходя из себя.
— Это какая же?
— Приготовься. «Звездный путь».
Артур приложил палец к губам, показывая, что не нужно смеяться, и ей пришлось втиснуть в рот половину кулака, чтобы не издать ни звука. Потом, видимо, найдя более безопасную тему, Джиллиан спросила о деле Ромми. Она не слышала о решении Харлоу и порадовалась за Артура.
— Артур, и каким будет твой следующий шаг?
— Ничего не могу придумать. Я подал все мыслимые ходатайства, выписал все повестки. Никаких документов о том, кто был или не был в тюрьме в ночь тех убийств, не сохранилось. Джексон Эйрз никому не позволяет разговаривать с племянником Эрно. Мюриэл не хочет предоставлять ему иммунитет, а судья не может ее принудить. Двадцать девятого июня период представления документов заканчивается. Наверное, мне следует просто тянуть время. После решения Харлоу Мюриэл нужно постараться как-то подорвать доверие к Эрно, пока мы не вернулись в апелляционный суд за решением, подлежит ли дело пересмотру.
Самую сложную проблему для Артура, видимо, представлял собой преподобный Блайт. Как и ожидалось, он преследовал исключительно собственные интересы. После их первой встречи преподобный не изволил звонить Артуру сам. У него был помощник, тот звонил каждый день и требовал подробного отчета. Артур вынужден был делиться с ним сведениями, потому что восхищенный визитами Блайта в Редьярд Ромми просил об этом. Блайт теперь именовал себя духовным наставником Ромми и утверждал, что они с Артуром действуют рука об руку. Тем не менее он пренебрегал стараниями Артура смягчить его высказывания или хотя бы предупреждать о том, когда последует очередной бурный протест.
— Я до смерти боюсь, — сказал Артур, — что своими нападками на «расистов-угнетателей» он приведет апелляционный суд в бешенство.
— Но они должны позволить продолжать дело, тебе не кажется? Показания Эрно нельзя сбросить со счетов, не заслушав их полностью. Разве не это говорит судья Харлоу?
Артур тоже так считал, но он много раз ошибался, пытаясь предвидеть действия судей.
Когда телефильм окончился, Сьюзен присоединилась к ним за десертом. Она любила сладкое. Потом посуду вымыли и расставили по полкам. Перед уходом Артур снова поставил коробку с тушенкой в морозилку.
* * *
Артур вел сестру вниз по темной лестнице трехквартирного дома. Джиллиан шла следом. Эти старые дома были крепкими, как броненосцы, но обслуживание их оставляло желать лучшего. Ковровая дорожка на ступенях кое-где протерлась почти насквозь, краска на стенах шелушилась.
Джиллиан редко выбиралась куда-то, если не считать работы и поездок к сестрам. Она неожиданно для себя дожидалась этого вечера и не разочаровалась. Ей доставило большое удовольствие наблюдать умелое обращение Артура с сестрой; его заботливый, любовный подход к ней.
В машине Сьюзен подробно пересказывала ему содержание только что виденной серии «Звездного пути». Джиллиан в тюрьме насмотрелась телефильмов и задала несколько хорошо подобранных вопросов о Керке, Споке и Скотти. Сьюзен отвечала с горячностью. Когда они подъехали к Франц-центру, Джиллиан вылезла из машины, чтобы пожелать Сьюзен спокойной ночи и пересесть на ее место рядом с Артуром. И на тротуаре, в угасающем свете самого долгого дня в году, увидела совершенно иную Сьюзен Рейвен. Сестра Артура как-то неловко протянула ладонь и сильно встряхнула руку Джиллиан. Но в глаза ей посмотрела твердо. Джиллиан поняла, что воспринимают ее уже совсем по-другому.
— Очень приятно видеть вас снова, — сказала Сьюзен. — Я рада, что у Артура такая славная подруга.
Артур повел сестру в дом. Джиллиан осталась у двери, чтобы выкурить сигарету. Она чувствовала себя растроганной. Когда Артур вышел, никогда не плакавшая Джиллиан смахнула слезы. Артур это заметил. Когда они ехали к дому Даффи, она объяснила, что наконец увидела Сьюзен такой, какой та могла быть. На нее словно бы уставилась из темного леса пара глаз. Артур размышлял над ее словами около минуты.
— Знаешь, — сказал он, — для меня эта личность, женщина, с которой ты только что разговаривала, лишь тень той девочки, с которой я вместе рос.
— Она в детстве была здоровой?
— С шизофрениками обычно так и бывает. Болезнь возникает неожиданно. Сьюзен было четырнадцать лет. И о болезни никто не догадывался. Видишь ли, она была эксцентричной. Играла в солдатики. Для девочки это необычно. Хранила камешки с речного берега, и ей необходимо было выяснить, сколько лет каждому. Не могла спать, пока не разложит их в хронологическом порядке. Но мы все считали ее блестяще одаренной. Собственно, так оно и есть. А потом однажды она встала голой в углу своей комнаты и не хотела выходить. Вся перемазалась собственным дерьмом. Сказала, что бабушка вышла с того света и сказала, что родители говорят о ней с помощью особого кода.
Эта сцена, — со вздохом сказал Артур, — встает у меня перед глазами, словно ярко освещенная киноафиша. Встает всякий раз, когда я вхожу в дом повидать Сьюзен. Ведь то было одно из тех мгновений, когда сознаешь, что вся твоя жизнь полностью переменилась.
— Видимо, это было ужасающе.
— Вот именно. По крайней мере для родителей. Услышав слово «шизофрения», они поняли, что обречены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Артур указал Джиллиан на старую металлическую кухонную табуретку и принялся вместе с сестрой за стряпню. Кухня с эмалированными шкафчиками была тесной, но им хорошо работалось бок о бок. Сьюзен готовила картофельное пюре, свое фирменное блюдо. Картошку толкла, хмурясь и неотрывно глядя в кастрюлю, словно подавляла какую-то губительную силу. Общение Сьюзен с Джиллиан представляло собой курение ее сигарет, а не своих.
Основное блюдо, говяжья тушенка, появилось из большой пластмассовой коробки. Артур утром вынул ее из морозилки. Он выложил содержимое в большую кастрюлю и кое-чего добавил. Еды, пожалуй, хватило бы на дюжину человек. Обильным остаткам по окончании ужина предстояло быть замороженными снова. По расчетам Артура, в коробке должно было находиться несколько кубиков говядины, растаивающих еженедельно с начала девяностых годов. Для здоровья это представляло огромный риск. Но так поступал их бережливый отец — мотовство доводит до нужды, — и сестра Артура не признавала никакой другой процедуры.
Сьюзен накрыла стол на троих, что явилось ее первым признанием присутствия Джиллиан. Артур разложил порции из кастрюли. После этого Сьюзен взяла свою тарелку и села в гостиной перед телевизором.
— Что я такого сделала? — прошептала Джиллиан.
— Это входит в программу лечения.
— Вы не едите вместе?
Артур покачал головой.
— Идет ее передача. Единственная, которую она может смотреть, не выходя из себя.
— Это какая же?
— Приготовься. «Звездный путь».
Артур приложил палец к губам, показывая, что не нужно смеяться, и ей пришлось втиснуть в рот половину кулака, чтобы не издать ни звука. Потом, видимо, найдя более безопасную тему, Джиллиан спросила о деле Ромми. Она не слышала о решении Харлоу и порадовалась за Артура.
— Артур, и каким будет твой следующий шаг?
— Ничего не могу придумать. Я подал все мыслимые ходатайства, выписал все повестки. Никаких документов о том, кто был или не был в тюрьме в ночь тех убийств, не сохранилось. Джексон Эйрз никому не позволяет разговаривать с племянником Эрно. Мюриэл не хочет предоставлять ему иммунитет, а судья не может ее принудить. Двадцать девятого июня период представления документов заканчивается. Наверное, мне следует просто тянуть время. После решения Харлоу Мюриэл нужно постараться как-то подорвать доверие к Эрно, пока мы не вернулись в апелляционный суд за решением, подлежит ли дело пересмотру.
Самую сложную проблему для Артура, видимо, представлял собой преподобный Блайт. Как и ожидалось, он преследовал исключительно собственные интересы. После их первой встречи преподобный не изволил звонить Артуру сам. У него был помощник, тот звонил каждый день и требовал подробного отчета. Артур вынужден был делиться с ним сведениями, потому что восхищенный визитами Блайта в Редьярд Ромми просил об этом. Блайт теперь именовал себя духовным наставником Ромми и утверждал, что они с Артуром действуют рука об руку. Тем не менее он пренебрегал стараниями Артура смягчить его высказывания или хотя бы предупреждать о том, когда последует очередной бурный протест.
— Я до смерти боюсь, — сказал Артур, — что своими нападками на «расистов-угнетателей» он приведет апелляционный суд в бешенство.
— Но они должны позволить продолжать дело, тебе не кажется? Показания Эрно нельзя сбросить со счетов, не заслушав их полностью. Разве не это говорит судья Харлоу?
Артур тоже так считал, но он много раз ошибался, пытаясь предвидеть действия судей.
Когда телефильм окончился, Сьюзен присоединилась к ним за десертом. Она любила сладкое. Потом посуду вымыли и расставили по полкам. Перед уходом Артур снова поставил коробку с тушенкой в морозилку.
* * *
Артур вел сестру вниз по темной лестнице трехквартирного дома. Джиллиан шла следом. Эти старые дома были крепкими, как броненосцы, но обслуживание их оставляло желать лучшего. Ковровая дорожка на ступенях кое-где протерлась почти насквозь, краска на стенах шелушилась.
Джиллиан редко выбиралась куда-то, если не считать работы и поездок к сестрам. Она неожиданно для себя дожидалась этого вечера и не разочаровалась. Ей доставило большое удовольствие наблюдать умелое обращение Артура с сестрой; его заботливый, любовный подход к ней.
В машине Сьюзен подробно пересказывала ему содержание только что виденной серии «Звездного пути». Джиллиан в тюрьме насмотрелась телефильмов и задала несколько хорошо подобранных вопросов о Керке, Споке и Скотти. Сьюзен отвечала с горячностью. Когда они подъехали к Франц-центру, Джиллиан вылезла из машины, чтобы пожелать Сьюзен спокойной ночи и пересесть на ее место рядом с Артуром. И на тротуаре, в угасающем свете самого долгого дня в году, увидела совершенно иную Сьюзен Рейвен. Сестра Артура как-то неловко протянула ладонь и сильно встряхнула руку Джиллиан. Но в глаза ей посмотрела твердо. Джиллиан поняла, что воспринимают ее уже совсем по-другому.
— Очень приятно видеть вас снова, — сказала Сьюзен. — Я рада, что у Артура такая славная подруга.
Артур повел сестру в дом. Джиллиан осталась у двери, чтобы выкурить сигарету. Она чувствовала себя растроганной. Когда Артур вышел, никогда не плакавшая Джиллиан смахнула слезы. Артур это заметил. Когда они ехали к дому Даффи, она объяснила, что наконец увидела Сьюзен такой, какой та могла быть. На нее словно бы уставилась из темного леса пара глаз. Артур размышлял над ее словами около минуты.
— Знаешь, — сказал он, — для меня эта личность, женщина, с которой ты только что разговаривала, лишь тень той девочки, с которой я вместе рос.
— Она в детстве была здоровой?
— С шизофрениками обычно так и бывает. Болезнь возникает неожиданно. Сьюзен было четырнадцать лет. И о болезни никто не догадывался. Видишь ли, она была эксцентричной. Играла в солдатики. Для девочки это необычно. Хранила камешки с речного берега, и ей необходимо было выяснить, сколько лет каждому. Не могла спать, пока не разложит их в хронологическом порядке. Но мы все считали ее блестяще одаренной. Собственно, так оно и есть. А потом однажды она встала голой в углу своей комнаты и не хотела выходить. Вся перемазалась собственным дерьмом. Сказала, что бабушка вышла с того света и сказала, что родители говорят о ней с помощью особого кода.
Эта сцена, — со вздохом сказал Артур, — встает у меня перед глазами, словно ярко освещенная киноафиша. Встает всякий раз, когда я вхожу в дом повидать Сьюзен. Ведь то было одно из тех мгновений, когда сознаешь, что вся твоя жизнь полностью переменилась.
— Видимо, это было ужасающе.
— Вот именно. По крайней мере для родителей. Услышав слово «шизофрения», они поняли, что обречены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116