Время от времени он бормотал себе под нос что-то
невразумительное.
В два часа утра Коджак поднял голову и нервно заскулил. Том Каллен
поднялся со своего дивана. Глаза его были широко раскрыты и ничего не
выражали. Он подошел к двери и вышел на улицу.
Снаружи завыл ветер.
68
Том вернулся в четыре часа утра. Коджак приветственно залаял, и Стью
открыл глаза. Том встал на колени рядом с ним.
- Стью?
- Том? Тяжело дышать.
- Я принес лекарства, Стью. Ник показал мне. Ты примешь лекарства и
убьешь инфекцию. Ты должен сделать это прямо сейчас. - Ник достал из сумки
четыре пузырька с таблетками и большую бутылку сока.
Стью внимательно посмотрел на лекарства.
- Том, где ты это взял?
- В аптеке. Мне дал их Ник.
- Да нет, серьезно...
- Серьезно! Серьезно! Сначала надо принять пенициллин и посмотреть,
подействует ли он. Который из них пенициллин?
- Вот этот... но, Том...
- Нет. Ты должен. Так велел Ник. И тебе надо ходить.
- Я не могу ходить. У меня сломана нога. И я болен. - В голосе Стью
появилось обиженные, капризные нотки.
- Ты должен. Или я буду тебя таскать.
Стью потерял контакт с реальностью. Том вложил ему в рот
пенициллиновую капсулу, и Стью рефлекторно проглотил ее, запив соком. Он
закашлялся, и Том похлопал его по спине. Потом он поднял Стью на его
здоровую ногу и стал таскать его по вестибюлю. Коджак обеспокоенно
следовал за ними.
- Прошу Тебя, Господи, - сказал Том. - Прошу Тебя, Господи, прошу
тебя. Господи.
Никогда еще Боулдер не казался ему таким далеким, как в то унылое
утро.
Борьба Стью с пневмонией продолжалась две недели.
Через два дня от пенициллина на коже выступила отвратительная красная
сыпь, и Том стал давать ему ампициллин. Это дало лучший эффект, и утром
седьмого октября Том проснулся и увидел, что Стью спит глубоко, а
температура спала. Ночью жар возобновился. В течение следующих двух дней
Стью непрерывно спал. Тому с трудом удавалось разбудить его, чтобы
скормить ему таблетки и несколько кусочков сахара из гостиничного
ресторана.
Одиннадцатого октября начался повторный приступ. Но на этот раз
температура не была уже такой высокой, а хрипы стали тише.
Очнувшись тридцатого октября после недолгой дремоты в одном из кресел
вестибюля. Том увидел, что Стью сидит на диване и оглядывается по
сторонам.
- Том, - прошептал он. - Я жив.
- Да, - радостно воскликнул Том. - Ей-Богу, да!
- Я голоден. Не мог бы ты приготовить какой-нибудь суп, Том? С
лапшой, например?
К восемнадцатому числу силы отчасти вернулись к Стью. Он уже мог в
течение пяти минут ходить по вестибюлю отеля на костылях, которые Том
принес ему из аптеки. Его постоянно терзал сводящий с ума зуд в
срастающейся ноге. Двадцатого октября он впервые вышел на улицу, одевшись
в теплое белье и закутавшись в огромную овечью шубу.
День был теплым и солнечным, но в воздухе чувствовалось приближение
зимы.
- Даже не знаю, что делать. Том, - сказал Стью. - Мы сможем добраться
до Грейт Джанкшена, а дальше я просто не знаю. В горах будет много снега.
А ходить я пока не могу.
- Когда ты снова сможешь ходить, Стью?
- Не знаю. Том. Поживем - увидим.
Двадцать восьмого октября Грин Ривер был занесен пятидюймовым слоем
снега.
- Если скоро не выехать, - сказал Стью Тому, когда они смотрели в
окно на снег, - то всю зиму придется провести здесь.
На следующий день они подъехали на своем "Плимуте" к заправочной
станции на окраине города. Часто прерываясь для отдыха, они заменили
облысевшие задние шины на новую шипованную резину. Стью поразмыслил о том,
не стоит ли найти машину с двумя ведущими мостами, но потом принял
иррациональное решение не искушать судьбу. Том погрузил в багажник четыре
пятидесятифунтовых мешка с песком. Они выехали из Грин Ривера в день
Хеллоуина и направились на восток.
Они приехали в Грейт Джанкшен в полдень второго ноября. Все утро небо
было свинцово-серым, и когда они выехали на главную улицу города, первые
снежные хлопья начали падать на капот "Плимута". Полдюжины раз по пути они
попадали в короткие снегопады, но на этот раз небеса обещали нечто
большее.
- Возможно, нам придется задержаться здесь ненадолго, - сказал Стью.
Том указал пальцем.
- Вон там! Мотель со звездой!
Мотель со звездой оказался "Праздничной гостиницей Великого
Перевала".
- О'кей, - сказал Стью. - "Праздничная гостиница" нам подходит.
Он подъехал к зданию и выключил мотор "Плимута". Насколько им обоим
было известно, он не заводился больше никогда. Снежные хлопья превратились
в бесшумно опускающийся белый занавес. Снег шел всю ночь. Когда Стью и Том
проснулись на следующее утро, они обнаружили, что Коджак сидит перед
двойными дверьми парадного входа, уставившись в неподвижный мир белизны.
- Господи Иисусе Христе, - прошептал Том. - Весь путь завален снегом,
так ведь, Стью?
Стью кивнул.
- Как же мы доберемся до Боулдера?
- Будем ждать весны, - сказал Стью.
- Так долго? - Том выглядел очень опечаленным, и Стью положил руку
ему на плечо.
- Время пролетит быстро, - сказал он наконец.
Снова этот сон. Сон о Фрэнни. Кошмар.
Он всегда один и тот же. Фрэнни страдает от боли, лицо ее купается в
поту. Ричардсон стоит между ее ног, а Лори Констебл помогает ему. Ноги
Фрэн вздернуты кверху на металлических подставках...
"Тужься, Фрэнни. Тужься. Все идет хорошо."
Но, глядя на темные глаза Джорджа над марлевой повязкой, Стью понял,
что все идет далеко не так хорошо, как он говорит. Что-то было не так.
Лори вытерла губкой ее залитое потом лицо и откинула волосы со лба.
"Неправильное положение плода."
Кто произнес эти слова? Голос был низким, протяжным, словно пластинку
на сорок пять оборотов решили проиграть на 33.
"Неправильное положение плода."
Голос Джорджа: "Позови Дика. Скажи ему, что, возможно, придется..."
Голос Лори: "Доктор, она потеряла много крови..."
Стью закурил. Вкус у сигареты был ужасный, но после такого сна сойдет
любая. "Обычный кошмар, вот и все. Ты вбил себе в голову свойственную всем
самцам истерическую идею, что если тебя там не будет, то может случиться
беда. Брось, Стюарт, с ней все будет в порядке. Далеко не все сны
сбываются."
Но слишком много снов сбылось за последние полгода.
Он потушил недокуренную сигарету и уставился на огонь керосиновой
лампы. Было двадцать девятое ноября. Они жили в гостинице уже четыре
недели. Время проходило медленно, но они развлекались тем, что бродили по
городу в поисках разных забавных безделушек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238
невразумительное.
В два часа утра Коджак поднял голову и нервно заскулил. Том Каллен
поднялся со своего дивана. Глаза его были широко раскрыты и ничего не
выражали. Он подошел к двери и вышел на улицу.
Снаружи завыл ветер.
68
Том вернулся в четыре часа утра. Коджак приветственно залаял, и Стью
открыл глаза. Том встал на колени рядом с ним.
- Стью?
- Том? Тяжело дышать.
- Я принес лекарства, Стью. Ник показал мне. Ты примешь лекарства и
убьешь инфекцию. Ты должен сделать это прямо сейчас. - Ник достал из сумки
четыре пузырька с таблетками и большую бутылку сока.
Стью внимательно посмотрел на лекарства.
- Том, где ты это взял?
- В аптеке. Мне дал их Ник.
- Да нет, серьезно...
- Серьезно! Серьезно! Сначала надо принять пенициллин и посмотреть,
подействует ли он. Который из них пенициллин?
- Вот этот... но, Том...
- Нет. Ты должен. Так велел Ник. И тебе надо ходить.
- Я не могу ходить. У меня сломана нога. И я болен. - В голосе Стью
появилось обиженные, капризные нотки.
- Ты должен. Или я буду тебя таскать.
Стью потерял контакт с реальностью. Том вложил ему в рот
пенициллиновую капсулу, и Стью рефлекторно проглотил ее, запив соком. Он
закашлялся, и Том похлопал его по спине. Потом он поднял Стью на его
здоровую ногу и стал таскать его по вестибюлю. Коджак обеспокоенно
следовал за ними.
- Прошу Тебя, Господи, - сказал Том. - Прошу Тебя, Господи, прошу
тебя. Господи.
Никогда еще Боулдер не казался ему таким далеким, как в то унылое
утро.
Борьба Стью с пневмонией продолжалась две недели.
Через два дня от пенициллина на коже выступила отвратительная красная
сыпь, и Том стал давать ему ампициллин. Это дало лучший эффект, и утром
седьмого октября Том проснулся и увидел, что Стью спит глубоко, а
температура спала. Ночью жар возобновился. В течение следующих двух дней
Стью непрерывно спал. Тому с трудом удавалось разбудить его, чтобы
скормить ему таблетки и несколько кусочков сахара из гостиничного
ресторана.
Одиннадцатого октября начался повторный приступ. Но на этот раз
температура не была уже такой высокой, а хрипы стали тише.
Очнувшись тридцатого октября после недолгой дремоты в одном из кресел
вестибюля. Том увидел, что Стью сидит на диване и оглядывается по
сторонам.
- Том, - прошептал он. - Я жив.
- Да, - радостно воскликнул Том. - Ей-Богу, да!
- Я голоден. Не мог бы ты приготовить какой-нибудь суп, Том? С
лапшой, например?
К восемнадцатому числу силы отчасти вернулись к Стью. Он уже мог в
течение пяти минут ходить по вестибюлю отеля на костылях, которые Том
принес ему из аптеки. Его постоянно терзал сводящий с ума зуд в
срастающейся ноге. Двадцатого октября он впервые вышел на улицу, одевшись
в теплое белье и закутавшись в огромную овечью шубу.
День был теплым и солнечным, но в воздухе чувствовалось приближение
зимы.
- Даже не знаю, что делать. Том, - сказал Стью. - Мы сможем добраться
до Грейт Джанкшена, а дальше я просто не знаю. В горах будет много снега.
А ходить я пока не могу.
- Когда ты снова сможешь ходить, Стью?
- Не знаю. Том. Поживем - увидим.
Двадцать восьмого октября Грин Ривер был занесен пятидюймовым слоем
снега.
- Если скоро не выехать, - сказал Стью Тому, когда они смотрели в
окно на снег, - то всю зиму придется провести здесь.
На следующий день они подъехали на своем "Плимуте" к заправочной
станции на окраине города. Часто прерываясь для отдыха, они заменили
облысевшие задние шины на новую шипованную резину. Стью поразмыслил о том,
не стоит ли найти машину с двумя ведущими мостами, но потом принял
иррациональное решение не искушать судьбу. Том погрузил в багажник четыре
пятидесятифунтовых мешка с песком. Они выехали из Грин Ривера в день
Хеллоуина и направились на восток.
Они приехали в Грейт Джанкшен в полдень второго ноября. Все утро небо
было свинцово-серым, и когда они выехали на главную улицу города, первые
снежные хлопья начали падать на капот "Плимута". Полдюжины раз по пути они
попадали в короткие снегопады, но на этот раз небеса обещали нечто
большее.
- Возможно, нам придется задержаться здесь ненадолго, - сказал Стью.
Том указал пальцем.
- Вон там! Мотель со звездой!
Мотель со звездой оказался "Праздничной гостиницей Великого
Перевала".
- О'кей, - сказал Стью. - "Праздничная гостиница" нам подходит.
Он подъехал к зданию и выключил мотор "Плимута". Насколько им обоим
было известно, он не заводился больше никогда. Снежные хлопья превратились
в бесшумно опускающийся белый занавес. Снег шел всю ночь. Когда Стью и Том
проснулись на следующее утро, они обнаружили, что Коджак сидит перед
двойными дверьми парадного входа, уставившись в неподвижный мир белизны.
- Господи Иисусе Христе, - прошептал Том. - Весь путь завален снегом,
так ведь, Стью?
Стью кивнул.
- Как же мы доберемся до Боулдера?
- Будем ждать весны, - сказал Стью.
- Так долго? - Том выглядел очень опечаленным, и Стью положил руку
ему на плечо.
- Время пролетит быстро, - сказал он наконец.
Снова этот сон. Сон о Фрэнни. Кошмар.
Он всегда один и тот же. Фрэнни страдает от боли, лицо ее купается в
поту. Ричардсон стоит между ее ног, а Лори Констебл помогает ему. Ноги
Фрэн вздернуты кверху на металлических подставках...
"Тужься, Фрэнни. Тужься. Все идет хорошо."
Но, глядя на темные глаза Джорджа над марлевой повязкой, Стью понял,
что все идет далеко не так хорошо, как он говорит. Что-то было не так.
Лори вытерла губкой ее залитое потом лицо и откинула волосы со лба.
"Неправильное положение плода."
Кто произнес эти слова? Голос был низким, протяжным, словно пластинку
на сорок пять оборотов решили проиграть на 33.
"Неправильное положение плода."
Голос Джорджа: "Позови Дика. Скажи ему, что, возможно, придется..."
Голос Лори: "Доктор, она потеряла много крови..."
Стью закурил. Вкус у сигареты был ужасный, но после такого сна сойдет
любая. "Обычный кошмар, вот и все. Ты вбил себе в голову свойственную всем
самцам истерическую идею, что если тебя там не будет, то может случиться
беда. Брось, Стюарт, с ней все будет в порядке. Далеко не все сны
сбываются."
Но слишком много снов сбылось за последние полгода.
Он потушил недокуренную сигарету и уставился на огонь керосиновой
лампы. Было двадцать девятое ноября. Они жили в гостинице уже четыре
недели. Время проходило медленно, но они развлекались тем, что бродили по
городу в поисках разных забавных безделушек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238