- Сосредоточиться!
- Все, на чем я сосредоточен - это поднимать и опускать ноги, -
заметил Олсон. Номер пять поморщился.
- Так не пойдет. Нужно сосредоточиться на себе, на своем плане.
Кстати, я Гэри Баркович из Вашингтона, округ Колумбия.
- А я - Джон Картер из Барсума, Марс, - сказал Олсон.
Баркович недовольно скривился и отстал.
- Да, в любых часах сидит своя кукушка, - заметил Олсон, но Гэррети
этот Баркович показался не таким уж глупым - во всяком случае, пока один из
солдат не крикнул пять минут спустя: "Предупреждение! Предупреждение
пятому!"
- Мне попал камень в ботинок! - крикнул в ответ Баркович.
Солдат не ответил. Он спрыгнул с вездехода и остановился на обочине
напротив Барковича, глядя на такой же стальной хронометр, как у Майора.
Баркович совсем остановился, сдернул с ноги ботинок и потряс его. Его
смуглое лицо блестело от пота, и он не обратил внимания, когда солдат
сделал ему второе предупреждение. Он заботливо подтягивал носок.
- Ого, - сказал Олсон. Они все разом обернулись и шли теперь задом
наперед, следя за развитием событий.
Стеббинс прошел мимо Барковича, не взглянув на него. Теперь Баркович
остался один посреди дороги. Он уже надевал ботинок.
- Третье предупреждение пятому! Последнее предупреждение.
Что-то зашевелилось в желудке Гэррети, как комок липкой слизи. Он не
хотел смотреть и знал, что ходьба задом наперед не способствует сбережению
энергии, но не мог ничего поделать. Он физически ощущал, как последние
секунды Барковича падают куда-то в пустоту.
- О Господи, - сказал Олсон. - Сейчас этот болван получит свой отпуск.
Но тут Баркович пошел. Он задержался на секунду, чтобы отряхнуть грязь
с коленей, и скоро догнал впереди идущих. Обогнав Стеббинса, который по-
прежнему не глядел на него, он приблизился к Олсону. Он ухмыльнулся, карие
глаза блестели.
- Видел? Я сумел отдохнуть. Это входит в мой план.
- Можешь так думать, - ответил Олсон чуть громче, чем обычно. - Я вижу
только то, что ты получил три предупреждения. За паршивую минуту тебе
придется идти три гребаных _часа_. И зачем тебе отдых? Мы же только начали.
Баркович сверкнул глазами.
- Еще посмотрим, кто раньше получит пропуск, ты или я, - огрызнулся
он. - Это тоже мой план.
- Твой план что-то очень похож на то, что выходит из моей задницы, -
заметил Олсон, и Бейкер прыснул. Баркович фыркнул и ушел вперед.
- Смотри не споткнись, парень, - бросил ему вслед Олсон. - Больше они
не станут с тобой разговаривать.
Баркович шел, не оглядываясь.
В 9.13 по часам Гэррети (он так и не перевел их на минуту назад) сзади
появился джип Майора. Подъехав к ним, Майор высунулся из машины и поднес ко
рту громкоговоритель.
- Рад сообщить ребята, что вы одолели первую милю пути. Напоминаю, что
самой длинной дистанцией, которую участники когда-либо одолели в полном
составе, было семь и три четверти мили. Надеюсь, что вы улучшите этот
результат.
Джип уехал вперед. Олсон смотрел ему вслед неподвижным, испуганным
взглядом. "Даже до восьми миль не дотянули", - подумал Гэррети. Он думал
раньше, что никто, даже Стеббинс, не получит пропуск по крайней мере до
конца дня. Тот же Баркович - ему ведь нужно было всего лишь идти три часа,
не снижая скорости.
- Рэй! - это был Арт Бейкер. Он снял куртку и перекинул ее через руку.
- А почему ты решил участвовать в Длинном пути?
Гэррети достал фляжку и отхлебнул глоток воды. Она была холодная и
вкусная. На губах остались капли, и он слизнул их.
- Сам не знаю, - честно признался он.
- Я тоже, - Бейкер на миг задумался. - Может, тебя обижали в школе или
еще где-нибудь?
- Нет.
- Меня тоже. Но сейчас это, наверное, не имеет значения.
- Наверное, - согласился Гэррети.
Разговор заглох сам собой. Они миновали деревеньку с магазином и
бензоколонкой. У бензоколонки сидели на садовых стульях два старика и
глядели на них стариковскими ящеричьими глазами. Молодая женщина на
ступеньках магазина подняла своего маленького сына, чтобы он мог видеть их.
Рядом стояли двое ребят постарше, кто-то заговорил о том, с какой скоростью
они идут. Один утверждал, что семь миль в час, другой - что десять. Кто-то
авторитетно заметил, что парень впереди получил уже три предупреждения.
Гэррети подумал, что будь это правдой, он бы уже не был впереди.
Олсон доел плитку шоколада, начатую на старте, и запил ее водой.
Другие тоже ели, но Гэррети решил подождать, пока не проголодается по-
настоящему. Он слышал, что эти концентраты хорошо утоляют голод, когда-то
их ели космонавты.
Вскоре после десяти они миновали указатель "_Лайм-стоун_ 10 _мл_".
Гэррети вспомнил единственный Длинный путь, который он видел вместе с
отцом. Тогда они поехали во Фрипорт и смотрели, как участники проходили по
улице - усталые, с пустыми глазами, не обращая внимания на приветствия и
аплодисменты, которыми их награждала толпа. Отец сказал потом, что люди
стояли вдоль дороги до самого Бангора. Выше дорога была окружена кордоном -
должно быть, чтобы участники могли сконцентрироваться, как говорил
Баркович. Но с тех пор, похоже, интерес к Длинному пути немного упал.
К тому времени, когда участники достигли Фрипорта, они находились в
дороге уже 72 часа. Гэррети было десять лет, но он хорошо помнил все. Когда
участники были еще в шести милях от города, Майор обратился к собравшимся с
речью - начал с Духа Состязания, продолжил Патриотизмом и закончил каким-то
Валовым Национальным Продуктом. Гэррети тогда рассмеялся - слово "валовый"
показалось ему чем-то противным, вроде тараканов. Он съел шесть хотдогов и
к моменту встречи участников намочил штаны.
Один из них кричал - это было самое яркое воспоминание. Каждый раз,
поднимая и опуская ноги, он кричал: "Не могу! Не могу! Не могу-у-у!!!" Но
он все равно шел, и все они шли, и скоро скрылись за зданием универмага.
Гэррети был слегка разочарован тем, что никому из них не выписали пропуск.
Больше они не видели Длинного пути. В тот же вечер, перед сном, Гэррети
слышал, как его отец кричит на кого-то по телефону, как он всегда делал,
когда был пьян или говорил о политике, а мать шепотом уговаривала его
замолчать и не губить себя, пока кто-нибудь его не подслушал.
Гэррети отпил еще воды. Они прошли еще дома, возле которых целые семьи
махали им, улыбаясь и попивая кока-колу.
- Гэррети, - позвал Макфрис. - Ты погляди!
Симпатичная девушка лет шестнадцати в белой блузке и красных шортах
держала плакат: "Гэррети, номер 47, давай - давай! Ты из Мэна, не забывай!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
- Все, на чем я сосредоточен - это поднимать и опускать ноги, -
заметил Олсон. Номер пять поморщился.
- Так не пойдет. Нужно сосредоточиться на себе, на своем плане.
Кстати, я Гэри Баркович из Вашингтона, округ Колумбия.
- А я - Джон Картер из Барсума, Марс, - сказал Олсон.
Баркович недовольно скривился и отстал.
- Да, в любых часах сидит своя кукушка, - заметил Олсон, но Гэррети
этот Баркович показался не таким уж глупым - во всяком случае, пока один из
солдат не крикнул пять минут спустя: "Предупреждение! Предупреждение
пятому!"
- Мне попал камень в ботинок! - крикнул в ответ Баркович.
Солдат не ответил. Он спрыгнул с вездехода и остановился на обочине
напротив Барковича, глядя на такой же стальной хронометр, как у Майора.
Баркович совсем остановился, сдернул с ноги ботинок и потряс его. Его
смуглое лицо блестело от пота, и он не обратил внимания, когда солдат
сделал ему второе предупреждение. Он заботливо подтягивал носок.
- Ого, - сказал Олсон. Они все разом обернулись и шли теперь задом
наперед, следя за развитием событий.
Стеббинс прошел мимо Барковича, не взглянув на него. Теперь Баркович
остался один посреди дороги. Он уже надевал ботинок.
- Третье предупреждение пятому! Последнее предупреждение.
Что-то зашевелилось в желудке Гэррети, как комок липкой слизи. Он не
хотел смотреть и знал, что ходьба задом наперед не способствует сбережению
энергии, но не мог ничего поделать. Он физически ощущал, как последние
секунды Барковича падают куда-то в пустоту.
- О Господи, - сказал Олсон. - Сейчас этот болван получит свой отпуск.
Но тут Баркович пошел. Он задержался на секунду, чтобы отряхнуть грязь
с коленей, и скоро догнал впереди идущих. Обогнав Стеббинса, который по-
прежнему не глядел на него, он приблизился к Олсону. Он ухмыльнулся, карие
глаза блестели.
- Видел? Я сумел отдохнуть. Это входит в мой план.
- Можешь так думать, - ответил Олсон чуть громче, чем обычно. - Я вижу
только то, что ты получил три предупреждения. За паршивую минуту тебе
придется идти три гребаных _часа_. И зачем тебе отдых? Мы же только начали.
Баркович сверкнул глазами.
- Еще посмотрим, кто раньше получит пропуск, ты или я, - огрызнулся
он. - Это тоже мой план.
- Твой план что-то очень похож на то, что выходит из моей задницы, -
заметил Олсон, и Бейкер прыснул. Баркович фыркнул и ушел вперед.
- Смотри не споткнись, парень, - бросил ему вслед Олсон. - Больше они
не станут с тобой разговаривать.
Баркович шел, не оглядываясь.
В 9.13 по часам Гэррети (он так и не перевел их на минуту назад) сзади
появился джип Майора. Подъехав к ним, Майор высунулся из машины и поднес ко
рту громкоговоритель.
- Рад сообщить ребята, что вы одолели первую милю пути. Напоминаю, что
самой длинной дистанцией, которую участники когда-либо одолели в полном
составе, было семь и три четверти мили. Надеюсь, что вы улучшите этот
результат.
Джип уехал вперед. Олсон смотрел ему вслед неподвижным, испуганным
взглядом. "Даже до восьми миль не дотянули", - подумал Гэррети. Он думал
раньше, что никто, даже Стеббинс, не получит пропуск по крайней мере до
конца дня. Тот же Баркович - ему ведь нужно было всего лишь идти три часа,
не снижая скорости.
- Рэй! - это был Арт Бейкер. Он снял куртку и перекинул ее через руку.
- А почему ты решил участвовать в Длинном пути?
Гэррети достал фляжку и отхлебнул глоток воды. Она была холодная и
вкусная. На губах остались капли, и он слизнул их.
- Сам не знаю, - честно признался он.
- Я тоже, - Бейкер на миг задумался. - Может, тебя обижали в школе или
еще где-нибудь?
- Нет.
- Меня тоже. Но сейчас это, наверное, не имеет значения.
- Наверное, - согласился Гэррети.
Разговор заглох сам собой. Они миновали деревеньку с магазином и
бензоколонкой. У бензоколонки сидели на садовых стульях два старика и
глядели на них стариковскими ящеричьими глазами. Молодая женщина на
ступеньках магазина подняла своего маленького сына, чтобы он мог видеть их.
Рядом стояли двое ребят постарше, кто-то заговорил о том, с какой скоростью
они идут. Один утверждал, что семь миль в час, другой - что десять. Кто-то
авторитетно заметил, что парень впереди получил уже три предупреждения.
Гэррети подумал, что будь это правдой, он бы уже не был впереди.
Олсон доел плитку шоколада, начатую на старте, и запил ее водой.
Другие тоже ели, но Гэррети решил подождать, пока не проголодается по-
настоящему. Он слышал, что эти концентраты хорошо утоляют голод, когда-то
их ели космонавты.
Вскоре после десяти они миновали указатель "_Лайм-стоун_ 10 _мл_".
Гэррети вспомнил единственный Длинный путь, который он видел вместе с
отцом. Тогда они поехали во Фрипорт и смотрели, как участники проходили по
улице - усталые, с пустыми глазами, не обращая внимания на приветствия и
аплодисменты, которыми их награждала толпа. Отец сказал потом, что люди
стояли вдоль дороги до самого Бангора. Выше дорога была окружена кордоном -
должно быть, чтобы участники могли сконцентрироваться, как говорил
Баркович. Но с тех пор, похоже, интерес к Длинному пути немного упал.
К тому времени, когда участники достигли Фрипорта, они находились в
дороге уже 72 часа. Гэррети было десять лет, но он хорошо помнил все. Когда
участники были еще в шести милях от города, Майор обратился к собравшимся с
речью - начал с Духа Состязания, продолжил Патриотизмом и закончил каким-то
Валовым Национальным Продуктом. Гэррети тогда рассмеялся - слово "валовый"
показалось ему чем-то противным, вроде тараканов. Он съел шесть хотдогов и
к моменту встречи участников намочил штаны.
Один из них кричал - это было самое яркое воспоминание. Каждый раз,
поднимая и опуская ноги, он кричал: "Не могу! Не могу! Не могу-у-у!!!" Но
он все равно шел, и все они шли, и скоро скрылись за зданием универмага.
Гэррети был слегка разочарован тем, что никому из них не выписали пропуск.
Больше они не видели Длинного пути. В тот же вечер, перед сном, Гэррети
слышал, как его отец кричит на кого-то по телефону, как он всегда делал,
когда был пьян или говорил о политике, а мать шепотом уговаривала его
замолчать и не губить себя, пока кто-нибудь его не подслушал.
Гэррети отпил еще воды. Они прошли еще дома, возле которых целые семьи
махали им, улыбаясь и попивая кока-колу.
- Гэррети, - позвал Макфрис. - Ты погляди!
Симпатичная девушка лет шестнадцати в белой блузке и красных шортах
держала плакат: "Гэррети, номер 47, давай - давай! Ты из Мэна, не забывай!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51