В свете фейерверков поблескивали черные очки Майора. Рядом
с ним стоял губернатор Нью-Хэмпшира, потерявший ногу при штурме ядерного
склада в Сантьяго.
Гэррети опять задремал. Ему мерещился улыбающийся Урод д'Алессио в
гробу. Рядом с гробом в качалке сидела тетка Бейкера и тоже улыбалась, как
Чеширский кот. Они смотрели, как черный автомобиль без номеров увозит отца
Гэррети. Отец в одном белье стоял между двух солдат, одним из которых был
светловолосый, а другим - Стеббинс. Тетка Бейкера исчезла, только ее улыбка
висела в воздухе, раскачиваясь вместе с креслом...
Снова выстрелы. О Боже, они стреляют в него, это конец...
Он сделал несколько скачущих, панических шагов, пронизывающих его
болью с головы до пят, прежде чем понял, что стреляли в кого-то другого.
- Привет, - рядом с ним появился Стеббинс, ухмыляясь, как тетка во
сне.
- Явился, ученая задница, - прошептал Макфрис.
- Моя задница не ученее твоей, - парировал Стеббинс. - Разве что
немного.
- Ладно, заткнись, - Макфрис махнул трясущейся рукой и пошел прочь.
Около трех застрелили еще кого-то. Абрахам, пылающий от лихорадки,
казалось, светился в темноте, как падающий метеорит. Он продолжал тяжело,
надсадно кашлять.
Бейкер шел с угрюмой решимостью, пытаясь избавиться от своих трех
предупреждений. Макфрис все сильнее сгибался, как больной старик. Только
Стеббинса, казалось, ничего не брало.
Остальные в большинстве своем уже вышли, казалось, за пределы боли и
страха, как Олсон. Они брели сквозь дождь и темноту, подобно ожившим
мертвецам. Гэррети избегал смотреть на них.
Перед самым рассветом почти одновременно застрелили троих. Толпа
рокотала, с вожделением глядя на распластанные тела. Гэррети это показалось
началом жуткой цепной реакции, которая покончит с ними всеми. Но последним
оказался Абрахам. Он вдруг упал на колени, глядя невидящими глазами в
сторону вездехода. Потом рухнул на асфальт лицом вниз. Его оксфордские
ботинки дернулись еще пару раз и замерли.
Наступал рассвет. Последний день Длинного пути был пасмурным. Ветер
скулил на почти опустевшей дороге, как пес, потерявшийся в незнакомом и
опасном месте.
Часть третья
КРОЛИК
Глава 17
"Мама! Мама! Мама! Мама!"
(Преподобный Джим Джонс в момент
своего отступничества)
Концентраты раздали в пятый и последний раз. Теперь для этого
потребовался только один солдат. Осталось ведь всего девять участников.
Некоторые из них тупо поглядели на пояса, словно в первый раз видели, и
выпустили их из рук, как толстых, разъевшихся змей. Гэррети показалось, что
привычный ритуал застегивания пояса занял у него часы. От одной мысли о еде
его тошнило.
Стеббинс теперь шел рядом с ним. "Мой ангел-хранитель", - отсутствующе
подумал Гэррети. Стеббинс улыбался и с шумом грыз крекеры с арахисовым
маслом, Гэррети едва не вырвало.
- В чем дело? - спросил Стеббинс с набитым ртом. - Тебе плохо?
- А тебе-то что?
- Так. Если ты сейчас упадешь, я не очень огорчусь.
- Похоже, мы скоро войдем в Массачусетс, - вмешался Макфрис. Стеббинс
кивнул:
- За семнадцать лет мы первые, кто зашел так далеко. Они с ума сойдут.
- Откуда ты столько знаешь о Длинном пути? - спросил Гэррети.
Стеббинс пожал плечами.
- Это же все опубликовано. Чего им скрывать?
- Стеббинс, а что ты сделаешь, если выиграешь? - спросил Макфрис.
Стеббинс засмеялся. В струях дождя его тощее, поросшее щетиной лицо
напоминало морду изголодавшегося льва.
- А ты что думаешь? Куплю большой желтый "кадиллак" и поставлю по
цветному телевизору в каждую комнату?
- Я думаю, - сказал Макфрис, - что ты пожертвуешь две-три сотни
Обществу защиты животных.
- Абрахам стал похож на овцу, - оборвал их Гэррети. - На овцу,
запутавшуюся в проволоке. Вот что я думаю.
Они прошли под транспарантом, извещающим, что до границы Массачусетса
осталось всего пятнадцать миль - Нью-Хэмпшира оказалось не так уж много,
лишь узкий перешеек, разделяющий штаты Мэн и Массачусетс.
- Гэррети, - дружелюбно спросил Стеббинс, - ты смог бы трахнуть свою
мать?
- Брось, дружок, - Гэррети отыскал в поясе плитку шоколада и целиком
запихнул ее в рот. Желудок скрутило, но он все равно проглотил шоколад.
После короткой борьбы с собственными внутренностями он победил. - Знаешь, я
думаю, что готов пройти еще день. Еще два дня, если понадобится. Так что
оставь эти штучки, Стеббинс. Жри лучше свои крекеры.
Губы Стеббинса чуть сжались - едва заметно, но он заметил, и это
подняло ему настроение.
- Слушай, Стеббинс, - сказал он. - А почему ты сам здесь? Скажи нам
троим, все равно скоро все кончится, а мы знаем уже, что ты не Супермен.
Стеббинс открыл рот и внезапно изверг из себя крекеры с арахисовым
маслом, которые только что съел, почти целые, нетронутые желудочным соком.
Он замешкался и получил предупреждение - всего второе с начала пути.
Кровь застучала в висках у Гэррети.
- Ну давай, Стеббинс. Пускай тебя вытошнит еще и этим. Расскажи нам.
Лицо Стеббинса приобрело оттенок старого сыра, но самообладание уже
вернулось к нему.
- Почему я здесь или почему я иду? Что ты хочешь знать?
- Я хочу знать все, - сказал Гэррети.
- Я кролик, - начал Стеббинс. Дождь лил по их лбам, носам, затекал в
уши. Впереди них босой парень с красными отметинами лопнувших вен на ногах
упал на колени, прополз немного вперед, бешено мотая головой, и затих.
Гэррети с удивлением увидел, что это был Пастор.
- Я кролик, - повторил Стеббинс. - Ты видел таких. Механические
кролики, за которыми пускают собак на бегах. Как бы быстро собаки ни
бежали, им никогда не догнать кролика. Потому что кролик не из плоти и
крови, как они. Раньше в Англии использовали живого кролика, но собаки
часто догоняли его. Так гораздо удобнее. Понимаешь, он одурачил меня.
Голубые глаза Стеббинса глядели на падающий дождь.
- Скорее даже заколдовал. Превратил меня в кролика. Помнишь "Алису в
Стране Чудес"? Но ты прав, Гэррети. Пора перестать быть кроликами, и
свиньями, и овцами. Лучше стать людьми... даже сутенерами и гомиками с 42-й
улицы. Так лучше, - глаза Стеббинса расширились и горели, и он смотрел на
Гэррети и Макфриса в упор. Они опустили глаза. Стеббинс сошел с ума, в этом
не было сомнения.
Его голос вырос в захлебывающийся крик:
- Откуда я столько знаю о Длинном пути? Я все знаю! Мне положено!
_Майор_ - _мой_ _отец_!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
с ним стоял губернатор Нью-Хэмпшира, потерявший ногу при штурме ядерного
склада в Сантьяго.
Гэррети опять задремал. Ему мерещился улыбающийся Урод д'Алессио в
гробу. Рядом с гробом в качалке сидела тетка Бейкера и тоже улыбалась, как
Чеширский кот. Они смотрели, как черный автомобиль без номеров увозит отца
Гэррети. Отец в одном белье стоял между двух солдат, одним из которых был
светловолосый, а другим - Стеббинс. Тетка Бейкера исчезла, только ее улыбка
висела в воздухе, раскачиваясь вместе с креслом...
Снова выстрелы. О Боже, они стреляют в него, это конец...
Он сделал несколько скачущих, панических шагов, пронизывающих его
болью с головы до пят, прежде чем понял, что стреляли в кого-то другого.
- Привет, - рядом с ним появился Стеббинс, ухмыляясь, как тетка во
сне.
- Явился, ученая задница, - прошептал Макфрис.
- Моя задница не ученее твоей, - парировал Стеббинс. - Разве что
немного.
- Ладно, заткнись, - Макфрис махнул трясущейся рукой и пошел прочь.
Около трех застрелили еще кого-то. Абрахам, пылающий от лихорадки,
казалось, светился в темноте, как падающий метеорит. Он продолжал тяжело,
надсадно кашлять.
Бейкер шел с угрюмой решимостью, пытаясь избавиться от своих трех
предупреждений. Макфрис все сильнее сгибался, как больной старик. Только
Стеббинса, казалось, ничего не брало.
Остальные в большинстве своем уже вышли, казалось, за пределы боли и
страха, как Олсон. Они брели сквозь дождь и темноту, подобно ожившим
мертвецам. Гэррети избегал смотреть на них.
Перед самым рассветом почти одновременно застрелили троих. Толпа
рокотала, с вожделением глядя на распластанные тела. Гэррети это показалось
началом жуткой цепной реакции, которая покончит с ними всеми. Но последним
оказался Абрахам. Он вдруг упал на колени, глядя невидящими глазами в
сторону вездехода. Потом рухнул на асфальт лицом вниз. Его оксфордские
ботинки дернулись еще пару раз и замерли.
Наступал рассвет. Последний день Длинного пути был пасмурным. Ветер
скулил на почти опустевшей дороге, как пес, потерявшийся в незнакомом и
опасном месте.
Часть третья
КРОЛИК
Глава 17
"Мама! Мама! Мама! Мама!"
(Преподобный Джим Джонс в момент
своего отступничества)
Концентраты раздали в пятый и последний раз. Теперь для этого
потребовался только один солдат. Осталось ведь всего девять участников.
Некоторые из них тупо поглядели на пояса, словно в первый раз видели, и
выпустили их из рук, как толстых, разъевшихся змей. Гэррети показалось, что
привычный ритуал застегивания пояса занял у него часы. От одной мысли о еде
его тошнило.
Стеббинс теперь шел рядом с ним. "Мой ангел-хранитель", - отсутствующе
подумал Гэррети. Стеббинс улыбался и с шумом грыз крекеры с арахисовым
маслом, Гэррети едва не вырвало.
- В чем дело? - спросил Стеббинс с набитым ртом. - Тебе плохо?
- А тебе-то что?
- Так. Если ты сейчас упадешь, я не очень огорчусь.
- Похоже, мы скоро войдем в Массачусетс, - вмешался Макфрис. Стеббинс
кивнул:
- За семнадцать лет мы первые, кто зашел так далеко. Они с ума сойдут.
- Откуда ты столько знаешь о Длинном пути? - спросил Гэррети.
Стеббинс пожал плечами.
- Это же все опубликовано. Чего им скрывать?
- Стеббинс, а что ты сделаешь, если выиграешь? - спросил Макфрис.
Стеббинс засмеялся. В струях дождя его тощее, поросшее щетиной лицо
напоминало морду изголодавшегося льва.
- А ты что думаешь? Куплю большой желтый "кадиллак" и поставлю по
цветному телевизору в каждую комнату?
- Я думаю, - сказал Макфрис, - что ты пожертвуешь две-три сотни
Обществу защиты животных.
- Абрахам стал похож на овцу, - оборвал их Гэррети. - На овцу,
запутавшуюся в проволоке. Вот что я думаю.
Они прошли под транспарантом, извещающим, что до границы Массачусетса
осталось всего пятнадцать миль - Нью-Хэмпшира оказалось не так уж много,
лишь узкий перешеек, разделяющий штаты Мэн и Массачусетс.
- Гэррети, - дружелюбно спросил Стеббинс, - ты смог бы трахнуть свою
мать?
- Брось, дружок, - Гэррети отыскал в поясе плитку шоколада и целиком
запихнул ее в рот. Желудок скрутило, но он все равно проглотил шоколад.
После короткой борьбы с собственными внутренностями он победил. - Знаешь, я
думаю, что готов пройти еще день. Еще два дня, если понадобится. Так что
оставь эти штучки, Стеббинс. Жри лучше свои крекеры.
Губы Стеббинса чуть сжались - едва заметно, но он заметил, и это
подняло ему настроение.
- Слушай, Стеббинс, - сказал он. - А почему ты сам здесь? Скажи нам
троим, все равно скоро все кончится, а мы знаем уже, что ты не Супермен.
Стеббинс открыл рот и внезапно изверг из себя крекеры с арахисовым
маслом, которые только что съел, почти целые, нетронутые желудочным соком.
Он замешкался и получил предупреждение - всего второе с начала пути.
Кровь застучала в висках у Гэррети.
- Ну давай, Стеббинс. Пускай тебя вытошнит еще и этим. Расскажи нам.
Лицо Стеббинса приобрело оттенок старого сыра, но самообладание уже
вернулось к нему.
- Почему я здесь или почему я иду? Что ты хочешь знать?
- Я хочу знать все, - сказал Гэррети.
- Я кролик, - начал Стеббинс. Дождь лил по их лбам, носам, затекал в
уши. Впереди них босой парень с красными отметинами лопнувших вен на ногах
упал на колени, прополз немного вперед, бешено мотая головой, и затих.
Гэррети с удивлением увидел, что это был Пастор.
- Я кролик, - повторил Стеббинс. - Ты видел таких. Механические
кролики, за которыми пускают собак на бегах. Как бы быстро собаки ни
бежали, им никогда не догнать кролика. Потому что кролик не из плоти и
крови, как они. Раньше в Англии использовали живого кролика, но собаки
часто догоняли его. Так гораздо удобнее. Понимаешь, он одурачил меня.
Голубые глаза Стеббинса глядели на падающий дождь.
- Скорее даже заколдовал. Превратил меня в кролика. Помнишь "Алису в
Стране Чудес"? Но ты прав, Гэррети. Пора перестать быть кроликами, и
свиньями, и овцами. Лучше стать людьми... даже сутенерами и гомиками с 42-й
улицы. Так лучше, - глаза Стеббинса расширились и горели, и он смотрел на
Гэррети и Макфриса в упор. Они опустили глаза. Стеббинс сошел с ума, в этом
не было сомнения.
Его голос вырос в захлебывающийся крик:
- Откуда я столько знаю о Длинном пути? Я все знаю! Мне положено!
_Майор_ - _мой_ _отец_!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51