– Это вы все о прошлом, – сказала Рената. – А в будущем что же – опять ничего приличного?
– Я не о прошлом, моя золотая. Я о том, что всегда было, есть и, если ты ничего не сделаешь, то и будет…
– А что я должна такого сделать, чтобы уйти от судьбы?
– Тебе лучше знать, рыбонька моя золотая… Человек, когда он один на этом свете, либо душой лучше станет, либо не вынесет одиночества… И другими вы будете, когда ваше одиночество вас очистит. Вместе будете. Рука его так говорит. И твоя, золотая… – тут она увидела, что Рената хочет дать ей еще денег, и оттолкнула ее ладонь от себя:
– Говорила же, что денег за это не возьму! Думаешь, моя золотая, что мы все лишь бы обмануть? На этом не разживешься. На чужой беде счастья не выстроишь. Не отчаивайся, моя дорогая. Может, рядом пара твоя, да только ты ее пока не видишь? А спутник твой – видит, да толку ему от этого… Ну, все, моя золотая, пора мне…
И цыганка отправилась приставать к другим, но увидела в дверях милиционера и поспешила убраться.
– Скоро наша очередь, – сообщил Саша будничным голосом.
– А зуб она мне почти заговорила!
Он молча опустил глаза.
Когда подошел их черед, Рената быстро набрала номер и услышала характерные нудные гудки.
– Он уехал. Трефовый король в поисках пиковой дамы. Он всегда в поисках: скоро тридцатник стукнет, а пубертатный период никак не проходит… – девушка повесила трубку и устало посмотрела на Сашу. – Ну, что скажешь, сокол ясный?
– Едем к дантисту.
– Бо-о-о-оже! Как же я их боюсь, а особенно – чужих!
– А есть что-нибудь, чего ты не боишься?! – с досадой спросил телохранитель.
– Уже нет. Пообщаешься с Финистом – Ясным Соколом вроде тебя – и совсем свихнешься. Когда мне будут сверлить зубы, посиди со мной в кабинете… С тобой мне легче.
– Это радует… – Саша открыл перед нею дверцу машины.
– Что именно?
– Что меня ты боишься меньше, чем стоматолога.
Джип уже проехал несколько кварталов, когда Саша, взглянув пару раз в зеркало, тихо сказал:
– Хвост.
– Что?! – Рената вскинула голову.
– У нас на хвосте висят. Не оборачивайся и не дергайся.
Сейчас еще светло. Прорвемся. Кстати, ты снова забыла пристегнуться…
Девушку затрясло. Она воткнула пряжку инерционного ремня безопасности в пазы между креслами.
– Саша!..
– Если ты скажешь, что боишься чего-нибудь ещё, я просто пристрелю тебя.
– Тогда не забудь застрелиться и сам, иначе я замучаю тебя ночными кошмарами, будь уверен!
– Перетопчусь как-нибудь.
Преследователи выжимали их на шоссе, ведущее на мост над железной дорогой. От недавнего дождя асфальт был невероятно скользким. Там, на мосту, будет достаточно одного более или менее сильного толчка…
Лицо телохранителя вновь стало твердым и непроницаемым. Он попробовал было вывернуть руль и выскочить на другую дорогу, но ещё один автомобиль вынырнул сбоку, из-за автобуса «Икарус», и Прижал их к тротуару. От дисков, цепляющихся за бордюр, полетели снопы искр, затем «Чероки» чудом объехал припаркованный «Москвич», не врезавшись ему в багажник.
– Черт! – единственное, что произнес Саша сквозь сжатые зубы.
Рената, молясь, закрыла лицо руками. Цыганка предсказала бы, если… Впрочем, какая ерунда! Верить цыганке!..
Джип стукнул боком машину преследователей и вырвался вперед. Теперь уже не оставалось ничего, как ехать по мосту. Главное – выдержать дистанцию. Тут все четко.
Сзади их догоняло три автомобиля. Эти трое тоже не очень-то ладили между собой, толкались и пытались перегнать один другого. Странные типы…
Рената одновременно чувствовала, что внутри нее находится мешающее дышать раскаленное ядро.
Джип выскочил на мост. Внизу с частыми гудками двигался локомотив, направляясь к вокзалу. Девушка видела это, Сашу, себя как будто со стороны, словно кружилась на карусели в одном из своих старых-престарых снов.
Наконец две машины оттерли третью, догнали «Чероки» и, забавляясь, стали подталкивать его друг к другу. В азарте никто не обращал внимания на то, что их всех заносит на скользкой дороге… Саша держался за руль, как утопающий – за соломинку.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь! – беззвучно повторяла Рената, цепляясь за все, что попадалось под руку.
И тут появилась легкая тошнота, словно её укачало. То, что последовало за этим, с трудом поддавалось пересказу и анализу: все образы вначале исчезли, а затем стали необъяснимо другими; эта перемена была заметна лишь в первый момент. Рената видела себя со стороны, боковым зрением. Ей хотелось понять, о чем же она думает, но это ей было недоступно. Сейчас она была пуста, как пластмассовая кукла, изготовленная на заводе. Мыслей не было, была туманная пленка, тина, за которой, как рыбы в заросшем аквариуме, угадывались неопределенные символы, и все это вертелось, точно ярмарочная труба, через которую необходимо пройти. Был непонятный безобразный символ падения, навязчивая тень чего-то нехорошего, отдаленного и страшного.
Это состояние длилось доли секунды, но Ренате казалось, что и время, и машины движутся медленно, как под водой…
Тут Саша выдернул джип из тисков преследователей и проскочил в щель между грузовиком и цементовозкой, хотя нагромождение знаков строго-настрого воспрещало обгон на этом мосту. Два приотставших автомобиля, шоферы которых явно увлеклись, не успели ни затормозить, ни свернуть; один расплющился о встречный грузовик с сеном, другой, зацепившись за нижнюю часть кузова грузовика и колесо, завертелся, перевернулся и угодил прямо под центральную ось цементовозки. Третья «гончая», отчего-то попавшая в немилость двух первых, отделалась легко: когда в ее сторону полетел тюк сена, она притормозила, затем плавно развернулась и поехала назад.
Джип пролетел мост, миновал еще полгорода, не останавливаясь ни на светофорах, ни на постах с обалдевшими от подобной наглости гаишниками. И только загнав машину в лес за городской чертой, только убедившись, что погоня отстала, Саша неуверенно оставил руль и прижался к нему лбом. Его голос слегка дрогнул, когда он произнес:
– Ты не представляешь, как близко прошла смерть…
– Представляю… – Рената выпуталась из ремня и засмеялась; смех перешел в хохот, из глаз брызнул ливень, и она бросилась на шею телохранителю. Саша не сразу принял ее, но потом все же снизошел до того, чтобы погладить подопечную по спине и предложить воды.
– Успокойся. Слышишь?
Истерика не проходила. Он отодрал ее от себя, намахнулся, но уже налету сбавил прыти и отвесил пощечину раз в пять слабее той, которую намеревался отвесить. Но и от такой Рената едва не опрокинулась с кресла.
– Ты что?! Ненормальный?!!
И это была уже обычная Рената, в своем духе, со своим репертуаром.
– Извини. Так получилось.
Она выхватила из бардачка бутылку – на сей раз водки – и, обжигая рот и горло, неумело выпила залпом с полстакана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68