– Ну, у меня слишком много дел, чтобы предусмотреть все…
Вот, с вами, например, пообщаться, дорогие мои соотечественники… Вспомнить кое-что… Ведь нам есть, что вспомнить, правда, братишка?!
Саша повернул голову в сторону Гарика и не ответил. Рожа продолжала:
– Пропади вы пропадом с вашими реликвиями и регалиями, ничтожные языческие божки! Охо-хо! – подросток улегся поудобнее и пошевелил задранными кверху руками. – Хоть развяжи меня, что ли? Для разнообразия… Да, братишка Ал, а как тебе удалось выпутаться? Я недооценил тебя в свое время… Ну, самую малость, конечно… Промахнулся – и пропустил столько интересного! А уж как соскучился! Позови скорее пухленькую мартышечку Танрэй, Ал! Она ведь здесь? Ей тоже не терпится увидеть дражайшего дружка-Тессетена? А как мне не терпится чмокнуть ее в похотливые губки! А что, у нее по-прежнему такой же бархатистый животик, как и раньше? А, кудесник? – и вдруг он затараторил на каком-то тарабарском наречии, Игорь и не слышал такого – может, на суахили каком-нибудь? В любом случае, вычленить какое-то одно слово из этого потока было невозможно, даже уже услышанные имена сливались с общим фоном и терялись.
– Саш! – шепотом прервал его болтовню Гарик (он слышал подобную чушь уже несколько дней кряду и чрезвычайно утомился).
Телохранитель сказал что-то Шурику на ТОМ ЖЕ ЯЗЫКЕ (!!!) и повернулся. Игорь растерянно кивнул на больного:
– Ты знаешь, что с этим делать? Может… эт самое… врача – того?..
– Слушай, чародей! – теперь уже раздраженно прорычала рожа.
– Турни-ка ты этого горе-чертогона к такой-то матери! Он со своей тупостью мне уже вот где сидит!
– Выйди, Гарик, – кивнул Саша. – Внизу, в сумке… И будь наготове…
– А что там у вас в сумке, ребятишки? – встрял Шурик.
– Сюрприз для тебя. Танрэй собственной персоной…
– Да неужели?! Сама сестренка-Танрэй не побоялась прийти к любящему маленькие пальчики на ее ножках Тессетену?!
– Ну да. «Не могу, – говорит, – без брата-Тессетена»…
– М-моя – м-моя! – иронично, но в то же время не без некоторого – показного, впрочем – умиления проблеял подросток голосом простуженного крокодила.
– Гарик, иди! – настойчиво и тихо повторил Саша.
Игорь выкатился за дверь.
– Зайдем? – спросил Гроссман, указывая на вывеску «Казино».
– Может, они уже работают?
– Саша ведь сказал…
– Да что мне твой Саша? Он просто не доверяет тебе, ревнует, вот и выпендривается. А ты и поверила? Сама же говорила, что он актер еще тот!
Рената и бровью не повела:
– Даже если и так – мне, во всяком случае, это нравится. В отличие от некоторых, он хотя бы беспокоится обо мне. А в казино я никогда не была, ты же знаешь…
– Наперво всегда везет.
– Мне никогда не везет. Самый лучший вариант разориться – дать мне все свое состояние и отправить с ним в казино, – Рената поправила сколотые на затылке волосы.
– Достаточно уже просто отдать тебе состояние, – проворчал Гроссман, и она пренебрежительно хмыкнула. – В конце концов, надо же чуть-чуть выиграть! Денег-то у нас – всего ничего.
– А сколько их у нас осталось?
– У-у-у! – Ник воздел черные глаза к небу. – Как он с тобой носится, твой новый фаворит!.. Даже сейчас ты, как и раньше, избавлена от финансовых проблем!
– Да, с ним – избавлена, а с тобой бы уже, наверное, удавилась с тоски! – огрызнулась Рената.
– Бедняга не знает, что мягкотелость его и погубит! Милая девочка-Рената пошлет его подальше, как и всех остальных…
Рената, которая шла впереди, резко развернулась:
– Во всяком случае, тебя, Гроссман, я послала туда не за мягкотелость, а за бл… за то, что ты полностью игнорировал меня, как личность, черт возьми!
– Да ладно, могла бы и выразиться, я же не твой актерчик с нежными ушками…
– А я не хочу! Тебя бесит, что я ушла от тебя, а не ты меня бросил, то-то ты никак не успокоишься! Третий – лишний, Гроссман! Мне надоело повторять, чтобы ты оставил нас в покое!
Он усмехнулся:
– Только, по-моему, ты сама еще не определила, кто третий…
– Определила. И я не обязана отчитываться, тем более, перед тобой!
– Да, конечно. Теперь еще скажи, что ты его любишь! – от переизбытка чувств Гроссман пристал к какому-то прохожему, и тот шарахнулся от него в сторону:
– Вы слышали?! Она любит своего телохранителя! Вы в это верите?! Я тоже нет! Шайтан! Да никого ты не любишь! – Николай снова метнулся к бывшей жене. – Никого! Перепихнуться на заднем сидении автомобиля – это еще не значит доказать свою любовь. Упертая фригидная инфантилка!..
Озлобленная донельзя, вспомнив сашины уроки, Рената с выдохом всадила кулак в живот Нику. От неожиданности тот согнулся пополам.
– Мы никогда, – поучительно постучав ему пальцем по плечу, сказала девушка, – не делали того, о чем ты сказал, на заднем сидении автомобиля! В отличие от тебя, мачо!
И она, прибавив шагу, пошла вперед. Переводя дух, Гроссман повернул голову ей вслед:
– Ну и очень зря! Между прочим, весьма занимательно.
Ренату он догнал только на набережной. Охватив себя руками, девушка внимательно смотрела на Дон. Гроссман покружил возле нее, затем все-таки приблизился и попросил прощения. Она молчала.
– Ладно, согласен: я – дурак. Можешь стукнуть меня еще раз,
– нагнувшись к ней, Ник подставил щеку и зажмурился. С трудом сдержав серьезность, Рената отвернулась, но потом не выдержала и засмеялась. Он распрямился и смелее прикоснулся к ее руке. – Ты же совсем посинела от холода. Где твоя кофточка?
– В общежитии забыла… – она приложила ладонь к ноющей щеке.
– Ну так держи мою куртку!
– Не дури. В одной маечке ты заработаешь воспаление легких в два счета. Лучше сходим за кофтой, вот и все дела…
– А как же наставления твоего высоконравственного телохранителя, который в машине не… всё-всё, молчу! Ну так как же Шуркины предупреждения?
– Ты на минутку поднимешься в комнату и заберешь…
– Нет уж! Одна ты не останешься даже на минутку! Хватит мне сегодняшнего утра, ладонька!
– Тогда поднимемся вместе! Ничего страшного, – и Рената уверенно тронулась с места. – Снова этот проклятый зуб… Боже, скоро я сойду от него с ума!
В это время алкоголик дядя Гена сгребал в одну кучу все тряпье в своей конуре и при этом, поглядывая на скулящую от нехороших предчувствий привязанную к батарее дворнягу, приговаривал:
– Я вам покажу, в натуре, кузькину мать!
Пес начал тихо подвывать, и алкаш, вылив что-то вонючее на дверь и на тюфяк, запустил в него бутылкой.
– Ты тоже заткнись! И вы пошли вон, японский бог! Быстро разошлись по углам, щ-щ-щас-с греться, в натуре, будем!..
Зуб болел уже так, что дергало всю правую сторону головы и в глазах то и дело темнело. Держась одной рукой за щеку, другой – за бывшего мужа и сглатывая противный кисловато-медный привкус, все отчетливее заполонявший рот, Рената мечтала только об одном:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68