– А какой он?
Рената подняла сияющий взгляд к удивительно звездному небу:
– Он?.. В нем всегда был какой-то кураж, какая-то задоринка, необыкновенный оптимизм. Таких мало… По-своему, он любил меня. По-своему… Но слышал же, что сказала цыганка: нам с ним было не по дороге… Такие, как он, ломаются раньше других. Они всегда и во всем – максималисты: если спать, так с королевой, если красть, так миллион.
Холодные, изучающие глаза Саши.
– Откуда ты знаешь все это? – спросил он.
– Не бог весть, какое открытие, – Рената пожала плечами и отправила в рот кусочек остывшего мяса. – Так, путевые заметки… Дарю!
– Откуда твое тело знает это?! Этот исход…
– Наверное, это у меня от папы – видеть некоторые вещи насквозь. Мне даже Гроссман говорил, что во мне сидит не женская, а настырная мужская душа…
В непрозрачных серых глазах заплясала искра смеха, веки чуть наморщились от улыбки:
– Душа не имеет пола. Этого он тебе не говорил?
– Нет. И, если ты думаешь, что он отвечает за свои слова, то жестоко ошибаешься. Гроссман – это Гроссман. Несусветный болтун: ляпнул, да пошел…
Саша посмотрел на часы:
– Давай, пожалуй, выдвигаться?
Он разворошил палкой догорающие угли костра, поднял Ренату с бревна и отвел к машине. Свернувшись калачиком на заднем сидении, девушка тут же заснула.
Телохранитель, вероятно, представил ее состояние завтра утром, качнул головой и завел автомобиль.
За тридцать один день…
Несомненно, между колоннами было пространство. И ни одна из пятисот сорока дверей не закрывала его.
Они оба знали, что, если пойти туда, всё изменится. Знали оба, но решился только Помощник Верховного Жреца. Там могло быть все, что угодно – никто и никогда не возвращался оттуда.
Мневис и Апис ожили на барельефах храма Феникса, склонили рогатые головы, стали рыть копытами, а из ноздрей их вырвался огонь, воспламенивший жертвенные костры.
Руки жрицы и капюшоноголового Помощника расцепились. Он шагнул в неизведанное пространство и исчез для нее навсегда…
Из воды взмыла огненная птица…
Рената с трудом разлепила глаза и сделала вид, что села. Мучительная, сверлящая боль стукнула в голову и застряла в висках. Как она очутилась на заднем сидении?
– Почему мы остановились? – простонала она хриплым голосом.
За окнами шел дождь. Джип стоял возле небольшого кирпичного строения По направлению к ним шел инспектор ГАИ. Не отвечая на вопрос подопечной, Саша спокойно достал документы.
– Ваши «права», – буднично произнес гаишник.
Телохранитель протянул ему «корочки». Тот основательно изучил их.
– Владелец – Сокольников Александр Андреевич, как это видно по документам… В таком случае, где ваша доверенность на машину?
– У меня… – прохрипела Рената, но Саша опередил ее, вручив инспектору паспорт и доверенность девушки.
Гаишник взглянул на нее, улыбнулся и сказал что-то не по-русски. Рената вопросительно подняла брови.
– Не говорите по-татарски?! – удивился инспектор. – А так похожи на татарку… Гроссман Рената Александровна? Сокольников – ваш отец?
– Да.
– Интересно. А на вид – прямо вылитая татарочка, наша!
– У меня мама была на четверть татарка, – Рената, постанывая, переместилась в кресле и села почти прямо.
– Значит, не ошибся… Добро пожаловать в Казань!
Счастливого пути! – он улыбнулся, вернул Саше документы и отстранился от машины, поигрывая мокрым от дождя полосатым жезлом. Телохранитель, стряхнув с «корочек» капли воды, положил их во внутренний карман и повернул ключи. Джип мягко тронулся и набрал скорость. Рената снова без сил рухнула на сидение.
– О, мой бог! Почему мы не свернули с трассы?
– Потому что дождь, потому что все развезло… Недостаточно причин?
– Достаточно, – по возможности как можно более ядовито парировала Рената. – Лучше бы я вчера умерла… Дай водички…
Телохранитель с юмором взглянул на неё через зеркало заднего вида:
– Бутылка смотрит прямо на тебя. А что, кровь и правда играет решающую роль в нашей судьбе?
– Шутить изволите? – Рената торопливо отвинтила крышку и, обливаясь, присосалась к горлышку.
– Спи! – Саша безнадежно махнул рукой.
– Что я вчера тебе наболтала? Я была пьяная… как это говорится?.. пьяная в хлам, так что…
– Не беспокойся, ничего компрометирующего.
– Я же помню, что откровенничала… По-моему, разговор шел о Нике… Что я несла?
– Ты сказала, что любишь его.
– Шутить изволите?! – на этот раз почти взревела Рената, подавившись водой. – Даже у стенки я не могла такого сказать! С ума сошел, что ли?! Я не самоубийца…
– В тебе бушует упрямая кровь твоих предков…
– Нет уж, ты признайся, что я этого не говорила!
Он промолчал. Рената встряхнула его за плечо:
– Признавайся!
– Да, да, не говорила, – поморщившись, он сбросил с себя ее руку.
На его лице остались одни глаза. Веки уже не просто покраснели, а стали лиловыми, как от синяков. Эдакий вампир, забывший уединиться перед рассветом в своем любимом гробу…
– Машину я не поведу! – заявила Рената, хоть и понимала, что он не железный и хочет отдохнуть. Она решила отомстить ему за что-то… За что – не помнила, но что-то он сделал вчера вечером… Или, наоборот, чего-то не сделал… Так что пусть помучается теперь, бультерьер мерзкий! – Во-первых, я не в состоянии, а во-вторых…
– Достаточно и первой причины, – отрезал Саша.

* * *
– Ух, здор-р-рово! Ч-черт! – распаренный мужчина, похожий на крупную особь кашалота, вынырнул из бассейна с холодной водой.
– Степаныч, лови! – волосатый, как обезьяна, в золотой цепочке на шее, Анвар толкнул к нему в джакузи голую девицу с огромной грудью. Та с визгом плюхнулась на «кашалота», и ее бюст внушительно обнял ее необъятные щеки.
Все расхохотались и полезли к ним. Даже из парилки выскочил Стасик – любитель невыносимой жары – и грянулся в кишащую частями человеческих тел воду.
Магнитофон орал вовсю, изрыгая оперную арию Мефистофеля; в том месте, где бес хохотал, колонки издавали уже бессильный хрип.
– Пива мне, пива! – перекрикивая визги и presto злорадствующего духа тьмы, завопил «кашалот».
Стасик с воодушевлением подхватил одну из трех девиц и поволок в комнату на диван. Своим сатанинским хохотом Мефистофель заглушил их милую возню.
«Кашалот» Степаныч выбрался из бассейна, обмотался простыней и уселся на стульчик, заполучив свое пиво. Анвар обрабатывал свою красотку прямо в бассейне, между делом не забывая отхлебывать из кружки.
– Ладно, хрен с тобой, – сказал ему «кашалот». – Давай на завтра… Эй, Всеволодыч! Ты там не спекся?
Из парилки послышалось невнятное, но явно протестующее мычание.
– Анвар!
– Ну! – волосатый окунул свою девицу лицом в воду, чтобы остыла.
– С налоговой рамс ты все же утряси. А завтра…
Тут в дверях возник недовольный Стасик:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68