Спутники землянина, не отнимая рук от ушей, завопили от восторга — стадо уносилось прочь, стрелять не имело смысла. Две пули — две шкуры. Достаточно. Макартур жевал, не переставая. Комок во рту выделял сок подобно тому, как при ударе камня о камень вспыхивают искры. Он чувствовал себя, как заведенные часы, как сжатая стальная пружина. Все обострилось: глаза, казалось, обрели способность рассмотреть любую песчинку до самого горизонта, уши и нос стали слышать и различать звуки и запахи, отчетливые и разнообразные, существовавшие каждый в отдельности, определяя фауну и флору. Едкий мускусный запах, почти видимый — коричневый, темный, плотный, — уже потерял свою ядовитую силу, хотя и не стал приятным. Макартур чувствовал, как пахнет трава в тундре, ощущал аромат пороха, даже самих обитателей скал. Он удивился собственному острому обонянию, запаху машинного масла, которым была смазана винтовка. Но… что-то шло не так! Охотники свистели, свистели ему. Только зачем так громко, до рези в ушах?
Тучи! Над головой, как живое серое стадо, неслись тучи! Цвет их менялся. Они были похожи на прекрасных животных, спускающихся с небес. Протяни руку и дотронься. Что там дотронуться! Он мог подняться к ним, полететь вместе с ними. Что же происходит? Это же все нереально. Его разум пытался овладеть чувствами, подчинить ощущения, но как мог он теперь быть в чем-то уверен? С его телом творилось неладное, и с головой тоже. У него галлюцинации! Уж слишком все реально, живо, красочно: золотые кони в небе! С широкой крепкой грудью и шелковой гривой — летят над прерией, и хвосты теряются за горизонтом. Великолепно! Прекрасно! Вот же они!
Макартур боялся сделать малейшее движение. Он ощущал себя раздутым воздушным шаром, в любой момент готовым лопнуть. Вот так шпинат! Капрал перестал жевать. Где-то в глубине мозга билась, трепетала мысль о том, что жвачка вождя — причина его галлюцинаций. Он выплюнул ее — руки и ноги стали исчезать, тело повисло, ничем не поддерживаемое, и… Макартур упал лицом в грязь, как подрубленное дерево. Беспомощный, с открытым ртом, из которого текла зеленоватая слюна, он смотрел, как золотые кони несутся по равнине прямо перед ним, сотрясая землю ударами копыт.
Чудо! Красота! Великолепие! Переполненный радостью, он все же перекатился на спину и уставился в небо. Там тоже царила красота.
* * *
— Все! — воскликнул Браппа. Напуганные стада толпились в отдалении, ветер сменился, и дышать стало легче. Браан взглянул на двух других длинноногих, Великана и Однорукого, которые, пьяно пошатываясь, брели вдалеке, придерживаясь, в основном верного, курса.
— Он выплюнул. И придет в себя. Давай снимем шкуры с быков.
Длинноногий лежал на земле, раскинув руки, глаза его блестели. Браан подобрал изжеванный комок и положил в кожаную сумку. Охотники вытащили ножи и занялись делом.
Браан не успел еще закончить, когда заметил, что длинноногий уже бредет к нему, обхватив голову руками. Его товарищи тоже хотели помочь, но вождь только отмахнулся.
— Длинноногий пришел в себя, — проскрипел Браппа.
— Но голова у него еще поболит, — ответил Браан.
* * *
Буккари подсела поближе к костру; уже стемнело, а ей хотелось поскорее прочитать послание старейшин. На душе у нее было легко и спокойно, поэтому она и не слушала хриплое бахвальство Макартура. Для них начиналась новая жизнь — поселок построен. Кроме того, прошел уже целый год с того дня, когда они высадились на планете. Не земной год, генелланский: четыреста дней, в каждом из которых по двадцать шесть часов.
— Я видел коней! Золотых коней! — заявил Макартур.
— Ты спятил, Мак, — сказал Фенстермахер. — Напился, как…
— Оставь его в покое, Уилфред, — вмешалась Доусон. — Не цепляйся к Маку, будь благодарен судьбе за то, что мы пережили на этой планете целый год. Не знаю только, как нам это удалось.
— Точно, Уинни, — добавила Ли. — С годовщиной вас всех.
Обитатели скал и люди расселись вокруг огня. Наступил вечер, солнце еще цеплялось за вершины гор, но небо уже потемнело. С ужином покончили быстро, костер продолжал весело постреливать, и никто не расходился — началось празднование. Шкуры и мясо, добытые Макартуром, оказались как нельзя кстати. Сомнительный характер юбилея был забыт, и всех вдруг потянуло друг к другу. Честен и Татум снова и снова пересказывали приключения Макартура, которые с каждым туром обрастали новыми подробностями. Сам капрал угостил зрителей целым спектаклем, включавшим в себя и пантомиму для обитателей скал, и декламацию для землян. Потом он пустился в пляс, подхватив не успевшего вырваться Тонто. Юный охотник весьма успешно спародировал танцы длинноногих, и вскоре уже все его сородичи повскакивали с мест и устроили языческое представление со свистом, щебетом и улюлюканьем. Окружив костер плотным кольцом, они лихо прыгали, неуклюже вскидывая ноги, под ритмичное скандирование, похлопывание и смех астронавтов.
Крылатые существа нередко составляли компанию людям у вечернего костра. Высокие мастера чувствовали себя вполне уверенно среди землян и даже предпочитали их общество обществу своих соплеменников-охотников. Для рабочих, помогавших в строительстве, специально поставили палатку рядом с лагерем Что касается охотников, то те оставались в скалах на лесистой стороне полуострова, поближе к острову и рыбе.
Итак, костер пылал, все плясали, отбрасывая скачущие тени на только что возведенные каменные стены большого дома, высящегося над лагерем и укрывающего огонь от постоянных северных ветров. Благодаря помощи и руководству мастеров камня, строительство шло успешно и близилось к завершению.
Новым соседям радовались не только каменотесы. Стоило уйти холодам и прекратиться нескончаемым налетам всякого гнуса, как из земли пробились и живо потянулись вверх разнообразные растения, привлекшие самое пристальное внимание садовников, восхищенных как силой молодых побегов, так и их необычностью. Когда же Буккари подарила образцы семян фруктов и овощей, мастера пришли в такой восторг, словно получили ценнейшие алмазы мира. Они пали на колени перед женщиной, рассыпая благодарности.
Помимо помощи с урожаем, садовники проводили много времени с Ли, собирая целебные коренья и красящие травы. Еще раньше они познакомили ее с темным сочным растением, строго предупредив о возможных нежелательных последствиях употребления. Оно оказалось медицинским наркотиком. Используя Ящерицу в качестве переводчика, садовники описали его основное назначение — сильное, но потенциально смертельное болеутоляющее. Случай с Макартуром убедительно продемонстрировал еще одну возможность применения плотных черных листьев.
Обессилев в танце, Макартур упал на землю, а щебечущие охотники радостно навалились на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74