– Но если вам так будет удобнее, то валяйте, раздевайтесь.
– А что, кто-нибудь действительно раздевается, несмотря на то что это не нужно? – полюбопытствовал я.
– Вообще-то да, – ответил врач. – Когда накрепко привыкаешь к определённой схеме поведения, трудно начать вести себя по-другому.
Я раздеваться не стал, только положил мою ЭЗК на стол, направился к саркофагу и улёгся. Доктор Расселл закрыл дверцу и отступил назад.
– Сохраняйте неподвижность несколько секунд, а я тем временем подгоню размеры, – сказал он и ткнул пальцем в свою ЭЗК.
Я почувствовал, как то, что окружало моё тело, слегка зашевелилось, а затем облегло меня плотно, словно поношенная одежда.
– Довольно жутко, – заметил я. Доктор Расселл улыбнулся.
– Вы сейчас почувствуете лёгкую вибрацию, – предупредил он.
– Скажите, – спросил я, когда саркофаг чуть слышно загудел, – а те, другие люди, которые находились в комнате вместе со мной, куда они отправились после того, как побывали здесь?
– Вон в ту дверь. – Он указал рукой себе за спину, не отрывая взгляда от экрана. – Там расположена зона восстановления.
– Восстановления?
– Не тревожьтесь, – успокоил меня Расселл, – я всего лишь не договорил одно слово: восстановления сил. Между тем мы с вами уже почти закончили.
Он снова потыкал в свою ЭЗК, и вибрация прекратилась.
– Что я теперь должен делать?
– Лежите спокойно, только и всего, – ответил доктор Расселл. – Нам осталось сделать совсем немного, а потом нужно будет вкратце обсудить результаты вашего обследования.
– Вы хотите сказать, что они уже готовы? – удивился я.
– Современная медицина просто замечательна, или вы не согласны со мной? – Он показал мне экран ЭЗК, покрытый текстом, являвшимся, по всей вероятности, описанием результатов моего обследования. – Даже не нужно высовывать язык и говорить: «А-а-а».
– Да, но насколько детальным оно получается?
– Достаточно детальным, – сказал он. – Мистер Перри, когда вы в последний раз проходили медицинское обследование?
– Где-то с полгода назад.
– И каким был прогноз вашего доктора?
– Он сказал, что я в прекрасной форме, не считая разве что немного повышенного кровяного давления. А в чём дело?
– Что ж, в основном он прав, – сказал доктор Расселл, – хотя он, похоже, не заметил раковой опухоли на яичке.
– Прошу прощения… – Услышав эти слова, я совсем оторопел.
Доктор Расселл повернул свой компьютер. На экране появилось изображение моих гениталий, раскрашенное в неестественно контрастные цвета. Впервые в жизни я увидел собственные причиндалы прямо у себя перед носом.
– Вот, – сказал он, указывая на тёмное пятно на левом яичке, – ярко выраженное уплотнение. Довольно большой узел, между прочим. Так вот, это рак.
Я впился взглядом в словоохотливого медика.
– Вы знаете, доктор Расселл, большинство врачей изыскали бы более тактичный способ сообщить такую новость.
– Прошу прощения, мистер Перри, – жизнерадостно откликнулся доктор. – Я вовсе не хочу показаться вам излишне беззаботным. Но эта патология не представляет собой никакой проблемы. Даже на Земле рак яичек легко излечивается, особенно на ранних стадиях вроде вашей. В самом худшем случае вам пришлось бы потерять яичко, но и это тоже совершенно не беда.
– Только в том случае, если у вас никогда не было яиц, – прорычал я.
– Это скорее психологическая проблема. – возразил доктор Расселл. – Но как бы там ни было, я не хочу, чтобы вы здесь и сейчас тревожились на этот счёт. Через несколько дней вы пройдёте всестороннюю физическую перестройку, и тогда мы разберёмся с вашим яичком. Ну а пока что у вас не должно быть никаких проблем. Рак полностью локализован. Он не распространился ни на лимфатические узлы, ни тем более на лёгкие. Можно смело сказать, что вы в полном порядке.
– Но всё-таки яйцо у меня останется или я останусь без него? – спросил я, даже не обратив внимания на каламбур.
Доктор Расселл улыбнулся.
– Я думаю, вам можно за него не беспокоиться, – сказал он. – Подозреваю, что возможность лишиться яичка некоторое время будет занимать далеко не первое место среди ваших проблем. Я повторяю, если не считать рака, который сейчас совершенно не опасен, вы находитесь в наилучшей форме, доступной для любого мужчины вашего физического возраста. Это хорошая новость: нам пока что не придётся подвергать вас никаким дополнительным процедурам.
– А что вы сделали бы, если бы нашли что-нибудь действительно нехорошее? – спросил я. – Ну, скажем, если бы рак оказался смертельным?
– «Смертельный» – это не очень точный термин, мистер Перри, – ответил доктор Расселл. – В конечном счёте у каждого из нас жизнь имеет своим финалом смерть. В случае выявления запущенного заболевания на угрожающей стадии мы принимаем определённые меры, чтобы привести людей в стабильное состояние, в котором они наверняка проживут несколько следующих дней. Случай с вашим несчастным соседом мистером Диком не так уж необычен. У нас время от времени попадаются новобранцы, которые добираются сюда только для того, чтобы умереть как раз перед тем, как избавиться от своей болезни. Никому из нас это не идёт на пользу.
Доктор Расселл быстро пролистал какой-то текст на экране ЭЗК.
– Что касается случая с мистером Диком, умершим от острой сердечной недостаточности, мы, по всей вероятности, должны были бы очистить его артерии от склеротических бляшек и укрепить стенки сосудов, чтобы предотвратить разрывы. Такова наша обычная практика. Семидесятипятилетним артериям в большинстве случаев не вредно получить некоторую поддержку. В вашем случае, если бы вы имели запущенный, опасный для жизни рак, мы резецировали бы опухоль до такого состояния, при котором она не представляла бы непосредственной опасности для ваших жизненных функций. А также подкрепили бы затронутые места, чтобы точно знать, что в ближайшие несколько дней у вас не будет никаких серьёзных проблем.
– Но почему бы вам просто не вылечить его? – не отступал я. – Если вы можете «подкрепить» затронутые места, то я нисколько не сомневаюсь, что вам не составит труда полностью избавить меня от этого рака.
– Мы, конечно, можем, но в этом нет никакой необходимости, – терпеливо объяснил доктор Расселл. – Через несколько дней вам предстоит практически всесторонняя перестройка. Мы должны всего лишь помочь вам дожить до неё.
– А что всё-таки означает эта ваша «всесторонняя перестройка»? – продолжал допытываться я.
– Она означает, что, когда она будет совершена, вы будете удивляться, с какой это стати вас могло волновать какое-то жалкое раковое пятнышко на яичке, – непонятно объяснил доктор. – Это я вам обещаю. А теперь нам осталось сделать всего лишь одну вещь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
– А что, кто-нибудь действительно раздевается, несмотря на то что это не нужно? – полюбопытствовал я.
– Вообще-то да, – ответил врач. – Когда накрепко привыкаешь к определённой схеме поведения, трудно начать вести себя по-другому.
Я раздеваться не стал, только положил мою ЭЗК на стол, направился к саркофагу и улёгся. Доктор Расселл закрыл дверцу и отступил назад.
– Сохраняйте неподвижность несколько секунд, а я тем временем подгоню размеры, – сказал он и ткнул пальцем в свою ЭЗК.
Я почувствовал, как то, что окружало моё тело, слегка зашевелилось, а затем облегло меня плотно, словно поношенная одежда.
– Довольно жутко, – заметил я. Доктор Расселл улыбнулся.
– Вы сейчас почувствуете лёгкую вибрацию, – предупредил он.
– Скажите, – спросил я, когда саркофаг чуть слышно загудел, – а те, другие люди, которые находились в комнате вместе со мной, куда они отправились после того, как побывали здесь?
– Вон в ту дверь. – Он указал рукой себе за спину, не отрывая взгляда от экрана. – Там расположена зона восстановления.
– Восстановления?
– Не тревожьтесь, – успокоил меня Расселл, – я всего лишь не договорил одно слово: восстановления сил. Между тем мы с вами уже почти закончили.
Он снова потыкал в свою ЭЗК, и вибрация прекратилась.
– Что я теперь должен делать?
– Лежите спокойно, только и всего, – ответил доктор Расселл. – Нам осталось сделать совсем немного, а потом нужно будет вкратце обсудить результаты вашего обследования.
– Вы хотите сказать, что они уже готовы? – удивился я.
– Современная медицина просто замечательна, или вы не согласны со мной? – Он показал мне экран ЭЗК, покрытый текстом, являвшимся, по всей вероятности, описанием результатов моего обследования. – Даже не нужно высовывать язык и говорить: «А-а-а».
– Да, но насколько детальным оно получается?
– Достаточно детальным, – сказал он. – Мистер Перри, когда вы в последний раз проходили медицинское обследование?
– Где-то с полгода назад.
– И каким был прогноз вашего доктора?
– Он сказал, что я в прекрасной форме, не считая разве что немного повышенного кровяного давления. А в чём дело?
– Что ж, в основном он прав, – сказал доктор Расселл, – хотя он, похоже, не заметил раковой опухоли на яичке.
– Прошу прощения… – Услышав эти слова, я совсем оторопел.
Доктор Расселл повернул свой компьютер. На экране появилось изображение моих гениталий, раскрашенное в неестественно контрастные цвета. Впервые в жизни я увидел собственные причиндалы прямо у себя перед носом.
– Вот, – сказал он, указывая на тёмное пятно на левом яичке, – ярко выраженное уплотнение. Довольно большой узел, между прочим. Так вот, это рак.
Я впился взглядом в словоохотливого медика.
– Вы знаете, доктор Расселл, большинство врачей изыскали бы более тактичный способ сообщить такую новость.
– Прошу прощения, мистер Перри, – жизнерадостно откликнулся доктор. – Я вовсе не хочу показаться вам излишне беззаботным. Но эта патология не представляет собой никакой проблемы. Даже на Земле рак яичек легко излечивается, особенно на ранних стадиях вроде вашей. В самом худшем случае вам пришлось бы потерять яичко, но и это тоже совершенно не беда.
– Только в том случае, если у вас никогда не было яиц, – прорычал я.
– Это скорее психологическая проблема. – возразил доктор Расселл. – Но как бы там ни было, я не хочу, чтобы вы здесь и сейчас тревожились на этот счёт. Через несколько дней вы пройдёте всестороннюю физическую перестройку, и тогда мы разберёмся с вашим яичком. Ну а пока что у вас не должно быть никаких проблем. Рак полностью локализован. Он не распространился ни на лимфатические узлы, ни тем более на лёгкие. Можно смело сказать, что вы в полном порядке.
– Но всё-таки яйцо у меня останется или я останусь без него? – спросил я, даже не обратив внимания на каламбур.
Доктор Расселл улыбнулся.
– Я думаю, вам можно за него не беспокоиться, – сказал он. – Подозреваю, что возможность лишиться яичка некоторое время будет занимать далеко не первое место среди ваших проблем. Я повторяю, если не считать рака, который сейчас совершенно не опасен, вы находитесь в наилучшей форме, доступной для любого мужчины вашего физического возраста. Это хорошая новость: нам пока что не придётся подвергать вас никаким дополнительным процедурам.
– А что вы сделали бы, если бы нашли что-нибудь действительно нехорошее? – спросил я. – Ну, скажем, если бы рак оказался смертельным?
– «Смертельный» – это не очень точный термин, мистер Перри, – ответил доктор Расселл. – В конечном счёте у каждого из нас жизнь имеет своим финалом смерть. В случае выявления запущенного заболевания на угрожающей стадии мы принимаем определённые меры, чтобы привести людей в стабильное состояние, в котором они наверняка проживут несколько следующих дней. Случай с вашим несчастным соседом мистером Диком не так уж необычен. У нас время от времени попадаются новобранцы, которые добираются сюда только для того, чтобы умереть как раз перед тем, как избавиться от своей болезни. Никому из нас это не идёт на пользу.
Доктор Расселл быстро пролистал какой-то текст на экране ЭЗК.
– Что касается случая с мистером Диком, умершим от острой сердечной недостаточности, мы, по всей вероятности, должны были бы очистить его артерии от склеротических бляшек и укрепить стенки сосудов, чтобы предотвратить разрывы. Такова наша обычная практика. Семидесятипятилетним артериям в большинстве случаев не вредно получить некоторую поддержку. В вашем случае, если бы вы имели запущенный, опасный для жизни рак, мы резецировали бы опухоль до такого состояния, при котором она не представляла бы непосредственной опасности для ваших жизненных функций. А также подкрепили бы затронутые места, чтобы точно знать, что в ближайшие несколько дней у вас не будет никаких серьёзных проблем.
– Но почему бы вам просто не вылечить его? – не отступал я. – Если вы можете «подкрепить» затронутые места, то я нисколько не сомневаюсь, что вам не составит труда полностью избавить меня от этого рака.
– Мы, конечно, можем, но в этом нет никакой необходимости, – терпеливо объяснил доктор Расселл. – Через несколько дней вам предстоит практически всесторонняя перестройка. Мы должны всего лишь помочь вам дожить до неё.
– А что всё-таки означает эта ваша «всесторонняя перестройка»? – продолжал допытываться я.
– Она означает, что, когда она будет совершена, вы будете удивляться, с какой это стати вас могло волновать какое-то жалкое раковое пятнышко на яичке, – непонятно объяснил доктор. – Это я вам обещаю. А теперь нам осталось сделать всего лишь одну вещь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91