Она разбила голову о край стола, и из раны текла кровь. Я перенёс её на кровать и вызвал «скорую помощь». Потом пытался остановить кровотечение из раны и всё время говорил ей, что я люблю её, и продолжал повторять это, пока не приехала «скорая» и медики не отстранили меня. Но они позволили мне сидеть рядом с нею в машине и держать за руку, пока её везли в больницу. Я не выпускал её руку, хотя видел, что свет в её глазах померк, и продолжал говорить ей, как я люблю её, пока в больнице её не забрали и не увезли.
– Зачем вы все это делали?
– Я должен был позаботиться о том, чтобы последним, что она слышит в жизни, были слова о том, что я люблю её больше всего на свете.
– Что чувствуешь, потеряв человека, которого любишь?
– Ты умираешь вместе с ним. А потом ждёшь, когда тело присоединится к твоей душе.
– И сейчас вы находитесь именно в этом состоянии? – спросила Джейн. – В смысле, ждёте, когда же тело присоединится к душе?
– Нет. Уже нет. Рано или поздно ты возрождаешься к жизни. Только это уже не та жизнь, которая была прежде, а совсем другая.
– Значит, сейчас вы живёте уже третьей жизнью, – утвердительно заметила Джейн.
– Полагаю, что да, – согласился я.
– И как вам она нравится? Эта жизнь?
– Она мне нравится, – ответил я. – Мне нравятся люди, оказавшиеся рядом со мной.
Картина звёздного неба за окном разом изменилась. «Ястреб» оказался в пространстве консу. Мы с Джейн сидели молча, проникшись тишиной, царившей на корабле.
16
– Вы можете называть меня послом, хоть я и недостоин этого титула, – сказал консу. – Я – преступник, утративший свою честь во время сражения на Пахнсшу, и поэтому обречён сейчас разговаривать с вами на вашем языке. Такой позор можно смыть только справедливой карой и смертью, после которой последует возрождение. Я питаю надежду на то, что после общения с вами меня сочтут частично искупившим свою вину и позволят отойти к смерти от недостойной жизни. Вот почему я унижаюсь до разговора с вами.
– Я тоже рад с вами познакомиться, – ответил я с серьёзным видом.
Мы стояли в самой середине купола размером с футбольное поле. Консу возвели его менее часа тому назад. Конечно, они не могли позволить нам, людям, коснуться своей земли или ещё какого-то места, по которому передвигаются сами. Уже после нашего прибытия автоматы выстроили купол на территории, которую консу давно уже отвели специально для приёма нежелательных посетителей вроде нас. Сами они, естественно, здесь не бывали. Сразу же после завершения переговоров купол будет уничтожен, а его обломки отправят в ближайшую чёрную дыру, чтобы ни один из его атомов никогда впредь не осквернил их вселенную. Я решил, что такая брезгливость – это уже перебор.
– Мы понимаем, что у вас есть вопросы относительно рраей, – продолжил посол, – и что вы желаете обратиться к нашим традициям, чтобы заслужить честь и право задать нам эти вопросы.
– Так оно и есть, – согласился я.
В пятнадцати метрах за моей спиной стояли по стойке «смирно» тридцать девять солдат Специальных сил, одетых в боевую форму. Из имеющейся у нас информации определённо следовало, что консу не станут относиться к этим переговорам как к встрече равных, так что большой нужды в дипломатических тонкостях не было. А поскольку для ритуального сражения могут отобрать любого члена моего эскорта, все должны находиться в полной боевой готовности. Я же был одет в парадную форму со всякими побрякушками и даже аксельбантами. Таково было моё собственное желание: раз уж предстояло изображать из себя предводителя всей этой небольшой компании, то, видит бог, следовало хоть в чём-то соответствовать данной роли.
Позади посла на таком же расстоянии выстроились в шеренгу пятеро других консу. Каждый держал в щупальцах по два длинных и страшных на вид ножа. Мне не требовалось спрашивать, зачем они там находились.
– Стоящие неизмеримо высоко надо мною признают, что вы правильно истолковали наши традиции и сумели изложить свою просьбу, как того требуют наши законы. И всё равно мы отвергли бы вашу просьбу как недостойную, если бы среди вас не было того, кто сумел предоставить нашим воинам возможность для возрождения. Этот человек – вы?
– Да, это я.
Консу немного помолчал, вероятно рассматривая меня.
– Странно, что великий воин может выглядеть так, как вы, – заметил он в конце концов.
– Мне тоже так кажется, – ляпнул я.
Все наши документы утверждали, что раз уж консу допустили нас к переговорам, они будут продолжаться до тех пор, пока не закончатся или пока мы не допустим грубого нарушения правил. Поэтому лёгкие уколы со стороны моего визави нисколько меня не тревожили. Если подумать, становится понятно, почему консу предпочитают именно такой стиль общения: он помогает им подчёркивать и укреплять ощущение своего превосходства над другими. А уж действует это на других или нет – совершенно не важно.
– Для соперничества с вашими солдатами были отобраны пять преступников, – объявил посол. – Поскольку люди не обладают телесным совершенством консу, мы приготовили ножи, которыми ваши солдаты смогут воспользоваться, если пожелают. Наши участники вручат их тем из ваших солдат, которых выберут в качестве своих противников.
– Понятно, – сказал я.
– Если ваш солдат останется жив, он может сохранить ножи как символ своей победы, – продолжал декламировать посол.
– Благодарим, – ответил я.
– В любом случае, мы не хотим, чтобы их возвращали нам, – внушительно заявил посол. – Они будут нечистыми.
– И это понятно, – подтвердил я.
– Мы ответим на любые вопросы, интересующие вас, после соревнований. А теперь мы выберем противников.
Он испустил такой вопль, что, будь мы на Земле, от тротуара отвалился бы гранитный бордюр, и пять консу, стоявшие у него за спиной, шагнули вперёд. Обойдя нас, они подошли к солдатам Специальных сил, держа перед собой ножи. Никто из наших не вздрогнул. Вот это дисциплина.
Консу не стали тратить на выбор много времени. Они просто вручили ножи тем, кто оказался перед каждым из них. С их точки зрения, мы нисколько не отличались друг от друга. Ножи получили капрал Мендель, с которым я завтракал, рядовые Джо Гудол и Дженнифер Аквинат, сержант Фред Хокинг и лейтенант Джейн Саган. Каждый из них принял оружие без единого звука. Консу вновь отступили за спину своего посла, а остальные наши солдаты отошли на несколько метров от избранных.
– Состязания будете открывать вы, – сказал мне посол и удалился за линию своих воинов.
Теперь рядом со мной не осталось никого, кроме двух шеренг бойцов, без видимых признаков волнения ожидавших своей очереди на попытку убить друг друга. Всё ещё оставаясь между шеренгами, я сделал несколько шагов назад и указал на ближайших ко мне солдата и консу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
– Зачем вы все это делали?
– Я должен был позаботиться о том, чтобы последним, что она слышит в жизни, были слова о том, что я люблю её больше всего на свете.
– Что чувствуешь, потеряв человека, которого любишь?
– Ты умираешь вместе с ним. А потом ждёшь, когда тело присоединится к твоей душе.
– И сейчас вы находитесь именно в этом состоянии? – спросила Джейн. – В смысле, ждёте, когда же тело присоединится к душе?
– Нет. Уже нет. Рано или поздно ты возрождаешься к жизни. Только это уже не та жизнь, которая была прежде, а совсем другая.
– Значит, сейчас вы живёте уже третьей жизнью, – утвердительно заметила Джейн.
– Полагаю, что да, – согласился я.
– И как вам она нравится? Эта жизнь?
– Она мне нравится, – ответил я. – Мне нравятся люди, оказавшиеся рядом со мной.
Картина звёздного неба за окном разом изменилась. «Ястреб» оказался в пространстве консу. Мы с Джейн сидели молча, проникшись тишиной, царившей на корабле.
16
– Вы можете называть меня послом, хоть я и недостоин этого титула, – сказал консу. – Я – преступник, утративший свою честь во время сражения на Пахнсшу, и поэтому обречён сейчас разговаривать с вами на вашем языке. Такой позор можно смыть только справедливой карой и смертью, после которой последует возрождение. Я питаю надежду на то, что после общения с вами меня сочтут частично искупившим свою вину и позволят отойти к смерти от недостойной жизни. Вот почему я унижаюсь до разговора с вами.
– Я тоже рад с вами познакомиться, – ответил я с серьёзным видом.
Мы стояли в самой середине купола размером с футбольное поле. Консу возвели его менее часа тому назад. Конечно, они не могли позволить нам, людям, коснуться своей земли или ещё какого-то места, по которому передвигаются сами. Уже после нашего прибытия автоматы выстроили купол на территории, которую консу давно уже отвели специально для приёма нежелательных посетителей вроде нас. Сами они, естественно, здесь не бывали. Сразу же после завершения переговоров купол будет уничтожен, а его обломки отправят в ближайшую чёрную дыру, чтобы ни один из его атомов никогда впредь не осквернил их вселенную. Я решил, что такая брезгливость – это уже перебор.
– Мы понимаем, что у вас есть вопросы относительно рраей, – продолжил посол, – и что вы желаете обратиться к нашим традициям, чтобы заслужить честь и право задать нам эти вопросы.
– Так оно и есть, – согласился я.
В пятнадцати метрах за моей спиной стояли по стойке «смирно» тридцать девять солдат Специальных сил, одетых в боевую форму. Из имеющейся у нас информации определённо следовало, что консу не станут относиться к этим переговорам как к встрече равных, так что большой нужды в дипломатических тонкостях не было. А поскольку для ритуального сражения могут отобрать любого члена моего эскорта, все должны находиться в полной боевой готовности. Я же был одет в парадную форму со всякими побрякушками и даже аксельбантами. Таково было моё собственное желание: раз уж предстояло изображать из себя предводителя всей этой небольшой компании, то, видит бог, следовало хоть в чём-то соответствовать данной роли.
Позади посла на таком же расстоянии выстроились в шеренгу пятеро других консу. Каждый держал в щупальцах по два длинных и страшных на вид ножа. Мне не требовалось спрашивать, зачем они там находились.
– Стоящие неизмеримо высоко надо мною признают, что вы правильно истолковали наши традиции и сумели изложить свою просьбу, как того требуют наши законы. И всё равно мы отвергли бы вашу просьбу как недостойную, если бы среди вас не было того, кто сумел предоставить нашим воинам возможность для возрождения. Этот человек – вы?
– Да, это я.
Консу немного помолчал, вероятно рассматривая меня.
– Странно, что великий воин может выглядеть так, как вы, – заметил он в конце концов.
– Мне тоже так кажется, – ляпнул я.
Все наши документы утверждали, что раз уж консу допустили нас к переговорам, они будут продолжаться до тех пор, пока не закончатся или пока мы не допустим грубого нарушения правил. Поэтому лёгкие уколы со стороны моего визави нисколько меня не тревожили. Если подумать, становится понятно, почему консу предпочитают именно такой стиль общения: он помогает им подчёркивать и укреплять ощущение своего превосходства над другими. А уж действует это на других или нет – совершенно не важно.
– Для соперничества с вашими солдатами были отобраны пять преступников, – объявил посол. – Поскольку люди не обладают телесным совершенством консу, мы приготовили ножи, которыми ваши солдаты смогут воспользоваться, если пожелают. Наши участники вручат их тем из ваших солдат, которых выберут в качестве своих противников.
– Понятно, – сказал я.
– Если ваш солдат останется жив, он может сохранить ножи как символ своей победы, – продолжал декламировать посол.
– Благодарим, – ответил я.
– В любом случае, мы не хотим, чтобы их возвращали нам, – внушительно заявил посол. – Они будут нечистыми.
– И это понятно, – подтвердил я.
– Мы ответим на любые вопросы, интересующие вас, после соревнований. А теперь мы выберем противников.
Он испустил такой вопль, что, будь мы на Земле, от тротуара отвалился бы гранитный бордюр, и пять консу, стоявшие у него за спиной, шагнули вперёд. Обойдя нас, они подошли к солдатам Специальных сил, держа перед собой ножи. Никто из наших не вздрогнул. Вот это дисциплина.
Консу не стали тратить на выбор много времени. Они просто вручили ножи тем, кто оказался перед каждым из них. С их точки зрения, мы нисколько не отличались друг от друга. Ножи получили капрал Мендель, с которым я завтракал, рядовые Джо Гудол и Дженнифер Аквинат, сержант Фред Хокинг и лейтенант Джейн Саган. Каждый из них принял оружие без единого звука. Консу вновь отступили за спину своего посла, а остальные наши солдаты отошли на несколько метров от избранных.
– Состязания будете открывать вы, – сказал мне посол и удалился за линию своих воинов.
Теперь рядом со мной не осталось никого, кроме двух шеренг бойцов, без видимых признаков волнения ожидавших своей очереди на попытку убить друг друга. Всё ещё оставаясь между шеренгами, я сделал несколько шагов назад и указал на ближайших ко мне солдата и консу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91