Лично я слушал объяснения Алана о том, что с вселенной, которую, как мне казалось, я знаю, мы давно уже расстались.
– Мы покинули её, когда совершили первый же скачок, – сказал он. – Перескочили в соседнюю вселенную. Именно в этом и заключается принцип скачкового движения.
Реакцией на эти слова послужило продолжительное напряжённое молчание. Мы – Алан, я и Эд Макгюр, сменивший Эйми Вебер в должности командира отделения, – сидели в батальонной комнате отдыха, имевшей типично армейское название «Бар "Вольно! "». Первым заговорил Эд:
– Что-то я совсем тебя не понимаю, Алан. Я всегда думал, что скачковый двигатель просто разгоняет нас больше скорости света, ну, или делает ещё что-то в этом роде. Что он работает именно так.
– Ни фига подобного, – возразил Алан. – Эйнштейн прав до сих пор: наибольшая скорость, с какой можно двигаться, – это скорость света. Кроме того, ты не испытал бы ни малейшего удовольствия, если бы начал шляться по вселенной со скоростью, хотя бы заметно приближающейся к световой. Когда разгонишься до пары сотен тысяч кэмэ в секунду, любой, даже самый крошечный кусочек дерьма, которого между звёзд болтается довольно много, проделает в твоём корабле внушительную дыру. Это всего лишь чрезвычайно дорогостоящий способ самоубийства.
Эд некоторое время моргал, потом поднял руку и принялся чесать в затылке.
– Н-да… – процедил он сквозь зубы. – Теперь я уже точно ничего не понимаю.
– Хорошо, давай попробуем разобраться, – сказал Алан. – Ты спросил меня, как действует скачковый двигатель. Я ведь уже сказал, что это очень просто: нужно всего лишь взять любой предмет – допустим, наш «Модесто» – и перебросить его в другую вселенную. Проблема в том, что мы привыкли к слову «двигатель». На самом деле мы не используем какой-то двигатель, и ускорение здесь совершенно ни при чём. Единственный значащий фактор – это местоположение в множественном мире.
– Алан, – перебил его я, – ты снова мечешь бисер перед свиньями.
– Извините, – пробормотал он и на секунду задумался. – Скажите, парни, а как у вас с математической подготовкой?
– У меня вроде бы сохранились кое-какие воспоминания о матанализе, – сказал я.
Эд Макгюр лишь кивнул.
– Что ж, – протянул Алан. – Прекрасно. В таком случае попробую объяснить на пальцах. Только, пожалуйста, не обижайтесь.
– Постараемся, – пообещал Эд.
– Ладно. Итак. Вселенная, в которой мы находимся в данный момент – всего лишь одна из бесконечного множества других, существование которых разрешается законами квантовой физики. Каждый раз, когда мы, например, определяем фиксированное положение электрона, наша вселенная функционально определена положением этого электрона, тогда как в альтернативной вселенной он занимает совсем иное положение. Уловили?
– Ни черта, – сознался Эд.
– Ну и неучи. В таком случае просто поверьте мне, что так оно и есть. Главное здесь: множественные вселенные. Мультивселенная. И скачковый двигатель всего-навсего открывает дверь из одной в другую.
– Как же всё-таки он это делает? – спросил я.
– Я не смогу вам объяснить, вы слишком плохо знаете математику, – ответил Алан.
– Значит, это колдовство, – твёрдо сказал я.
– С твоей точки зрения, да, – согласился Алан. – Но колдовство, основывающееся на физике.
– Я понимаю ничуть не больше, чем раньше, – опять начал Эд. – Ну, допустим, мы скачем из одной вселенной в другую, но почему же тогда все эти вселенные точь-в-точь похожи на нашу? Я много читал об альтернативных вселенных в научной фантастике, и там между ними всегда было множество различий. А здесь? Как понять, что мы находимся в альтернативной вселенной?
– На этот вопрос есть ответ, который делает всю историю ещё интереснее. Давайте исходить из того, что с бытовой точки зрения перемещение объекта из одной вселенной в другую – чрезвычайно маловероятное событие.
– Без труда могу с этим согласиться, – вставил я.
– Но с точки зрения физики это вполне допустимо, поскольку на своём базовом уровне вселенная управляется квантовой физикой, допускающей любые события, даже такие, каких, рассуждая житейски, совсем не может быть. Однако каждая вселенная предпочитает сводить маловероятные события к мельчайшему минимуму, особенно во всём, что выходит за субатомный уровень. Поэтому то, что видно невооружённым глазом, ничем не различается.
– Как может вселенная что-то «предпочитать»? – с искренним изумлением осведомился Эд.
– Ты не знаешь математики, – посетовал Алан.
– Конечно нет. – Эд возвёл взгляд к потолку.
– Но на самом деле вселенная предпочитает некоторые вещи другим. Например, она предпочитает двигаться к состоянию энтропии. Она предпочитает иметь постоянную скорость света. Такие вещи можно изменить или немного запутать, но для этого придётся ого-го как потрудиться. То же самое и здесь. Перемещение объекта из одной вселенной в другую настолько маловероятно, что в типичном случае вселенная, в которую перемещается объект, во всех подробностях походит на ту, что он покидает. Это можно было бы назвать сохранением несходства.
– Но как ты объяснишь то, что мы перемещаемся из одного места в другое? – спросил я. – Каким образом мы умудряемся попадать из некоего пункта одной вселенной в совершенно иной пункт другой?
– Что ж, давайте подумаем, – сказал Алан. – Перемещение полного судна в другую вселенную – очень маловероятное событие. А с точки зрения вселенной то место, где в новой вселенной он возникнет, – чрезвычайно тривиальный фактор. Даже не фактор. Именно поэтому я сказал с самого начала, что слово «двигатель» здесь совершенно не годится. На самом деле мы никуда не движемся. Мы просто оказываемся там.
– А что случается в той вселенной, которую мы только что покинули? – спросил Эд.
– Там возникает из другой вселенной другая версия «Модесто» с альтернативными нами, – объяснил Алан с таким видом, будто напоминал что-то такое, о чём мы должны были помнить со школьных лет. – Вероятно. Есть почти бесконечно малый шанс против этого, но, как правило, случается именно так.
– Так сможем ли мы когда-нибудь вернуться назад? – спросил я.
– Куда – назад? – вопросом на вопрос ответил Алан.
– В ту вселенную, откуда мы выехали.
– Нет, – отрезал Алан, но тут же добавил: – Впрочем, теоретически возможно, что ты мог бы это сделать, но такая вероятность исчезающее мала. Вселенные создаются непрерывно по мере разветвления вероятностей, и те из них, в которые мы попадаем, вообще рождаются практически одновременно с нашим появлением там. Одна из причин, позволяющих перескочить туда, в том, что они очень близки по своей структуре. Чем дальше во времени ты отодвигаешься от определённой вселенной, тем больше времени она получает на дальнейшее изменение, и тем менее вероятно, что ты сможешь вернуться туда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
– Мы покинули её, когда совершили первый же скачок, – сказал он. – Перескочили в соседнюю вселенную. Именно в этом и заключается принцип скачкового движения.
Реакцией на эти слова послужило продолжительное напряжённое молчание. Мы – Алан, я и Эд Макгюр, сменивший Эйми Вебер в должности командира отделения, – сидели в батальонной комнате отдыха, имевшей типично армейское название «Бар "Вольно! "». Первым заговорил Эд:
– Что-то я совсем тебя не понимаю, Алан. Я всегда думал, что скачковый двигатель просто разгоняет нас больше скорости света, ну, или делает ещё что-то в этом роде. Что он работает именно так.
– Ни фига подобного, – возразил Алан. – Эйнштейн прав до сих пор: наибольшая скорость, с какой можно двигаться, – это скорость света. Кроме того, ты не испытал бы ни малейшего удовольствия, если бы начал шляться по вселенной со скоростью, хотя бы заметно приближающейся к световой. Когда разгонишься до пары сотен тысяч кэмэ в секунду, любой, даже самый крошечный кусочек дерьма, которого между звёзд болтается довольно много, проделает в твоём корабле внушительную дыру. Это всего лишь чрезвычайно дорогостоящий способ самоубийства.
Эд некоторое время моргал, потом поднял руку и принялся чесать в затылке.
– Н-да… – процедил он сквозь зубы. – Теперь я уже точно ничего не понимаю.
– Хорошо, давай попробуем разобраться, – сказал Алан. – Ты спросил меня, как действует скачковый двигатель. Я ведь уже сказал, что это очень просто: нужно всего лишь взять любой предмет – допустим, наш «Модесто» – и перебросить его в другую вселенную. Проблема в том, что мы привыкли к слову «двигатель». На самом деле мы не используем какой-то двигатель, и ускорение здесь совершенно ни при чём. Единственный значащий фактор – это местоположение в множественном мире.
– Алан, – перебил его я, – ты снова мечешь бисер перед свиньями.
– Извините, – пробормотал он и на секунду задумался. – Скажите, парни, а как у вас с математической подготовкой?
– У меня вроде бы сохранились кое-какие воспоминания о матанализе, – сказал я.
Эд Макгюр лишь кивнул.
– Что ж, – протянул Алан. – Прекрасно. В таком случае попробую объяснить на пальцах. Только, пожалуйста, не обижайтесь.
– Постараемся, – пообещал Эд.
– Ладно. Итак. Вселенная, в которой мы находимся в данный момент – всего лишь одна из бесконечного множества других, существование которых разрешается законами квантовой физики. Каждый раз, когда мы, например, определяем фиксированное положение электрона, наша вселенная функционально определена положением этого электрона, тогда как в альтернативной вселенной он занимает совсем иное положение. Уловили?
– Ни черта, – сознался Эд.
– Ну и неучи. В таком случае просто поверьте мне, что так оно и есть. Главное здесь: множественные вселенные. Мультивселенная. И скачковый двигатель всего-навсего открывает дверь из одной в другую.
– Как же всё-таки он это делает? – спросил я.
– Я не смогу вам объяснить, вы слишком плохо знаете математику, – ответил Алан.
– Значит, это колдовство, – твёрдо сказал я.
– С твоей точки зрения, да, – согласился Алан. – Но колдовство, основывающееся на физике.
– Я понимаю ничуть не больше, чем раньше, – опять начал Эд. – Ну, допустим, мы скачем из одной вселенной в другую, но почему же тогда все эти вселенные точь-в-точь похожи на нашу? Я много читал об альтернативных вселенных в научной фантастике, и там между ними всегда было множество различий. А здесь? Как понять, что мы находимся в альтернативной вселенной?
– На этот вопрос есть ответ, который делает всю историю ещё интереснее. Давайте исходить из того, что с бытовой точки зрения перемещение объекта из одной вселенной в другую – чрезвычайно маловероятное событие.
– Без труда могу с этим согласиться, – вставил я.
– Но с точки зрения физики это вполне допустимо, поскольку на своём базовом уровне вселенная управляется квантовой физикой, допускающей любые события, даже такие, каких, рассуждая житейски, совсем не может быть. Однако каждая вселенная предпочитает сводить маловероятные события к мельчайшему минимуму, особенно во всём, что выходит за субатомный уровень. Поэтому то, что видно невооружённым глазом, ничем не различается.
– Как может вселенная что-то «предпочитать»? – с искренним изумлением осведомился Эд.
– Ты не знаешь математики, – посетовал Алан.
– Конечно нет. – Эд возвёл взгляд к потолку.
– Но на самом деле вселенная предпочитает некоторые вещи другим. Например, она предпочитает двигаться к состоянию энтропии. Она предпочитает иметь постоянную скорость света. Такие вещи можно изменить или немного запутать, но для этого придётся ого-го как потрудиться. То же самое и здесь. Перемещение объекта из одной вселенной в другую настолько маловероятно, что в типичном случае вселенная, в которую перемещается объект, во всех подробностях походит на ту, что он покидает. Это можно было бы назвать сохранением несходства.
– Но как ты объяснишь то, что мы перемещаемся из одного места в другое? – спросил я. – Каким образом мы умудряемся попадать из некоего пункта одной вселенной в совершенно иной пункт другой?
– Что ж, давайте подумаем, – сказал Алан. – Перемещение полного судна в другую вселенную – очень маловероятное событие. А с точки зрения вселенной то место, где в новой вселенной он возникнет, – чрезвычайно тривиальный фактор. Даже не фактор. Именно поэтому я сказал с самого начала, что слово «двигатель» здесь совершенно не годится. На самом деле мы никуда не движемся. Мы просто оказываемся там.
– А что случается в той вселенной, которую мы только что покинули? – спросил Эд.
– Там возникает из другой вселенной другая версия «Модесто» с альтернативными нами, – объяснил Алан с таким видом, будто напоминал что-то такое, о чём мы должны были помнить со школьных лет. – Вероятно. Есть почти бесконечно малый шанс против этого, но, как правило, случается именно так.
– Так сможем ли мы когда-нибудь вернуться назад? – спросил я.
– Куда – назад? – вопросом на вопрос ответил Алан.
– В ту вселенную, откуда мы выехали.
– Нет, – отрезал Алан, но тут же добавил: – Впрочем, теоретически возможно, что ты мог бы это сделать, но такая вероятность исчезающее мала. Вселенные создаются непрерывно по мере разветвления вероятностей, и те из них, в которые мы попадаем, вообще рождаются практически одновременно с нашим появлением там. Одна из причин, позволяющих перескочить туда, в том, что они очень близки по своей структуре. Чем дальше во времени ты отодвигаешься от определённой вселенной, тем больше времени она получает на дальнейшее изменение, и тем менее вероятно, что ты сможешь вернуться туда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91