Это была хорошая щемящая боль, порождённая благоговением или чем-то в этом роде. Все мы несколько минут сидели молча, разглядывая друг друга. И не только мы. Окинув взглядом огромный зал, я не увидел ни одного некрасивого человека. Это было изумительно и почему-то вызывало тревогу.
– Нет, это невозможно, – внезапно обратился ко мне Гарри. – Я тоже смотрю, смотрю вокруг. Чёрт возьми, ведь просто не может быть, чтобы все эти люди в своей первой молодости выглядели такими же красивыми, как сейчас.
– Не переваливайте свои комплексы на других, Гарри, – ответил Томас. – Что касается меня, то я точно знаю, что меня сделали куда менее привлекательным, чем я был в годы зелёной юности.
– Зато ваш цвет сейчас точь-в-точь соответствует зелёной юности, – не остался в долгу Гарри. – И даже если мы исключим нашего Фому неверующего… *
– Сейчас вернусь к себе, встану перед зеркалом и буду плакать, – перебил его Томас.
– Всё равно не может быть, чтобы все возродились в своём прежнем виде. Могу вас уверить, что я в двадцать лет не был настолько хорош. Я был жирным. Имел множество прыщей. И уже начинал лысеть.
– Перестаньте, – потребовала Сьюзен. – Вы меня нервируете.
– И я хочу попытаться что-нибудь съесть, – подхватил Томас.
– Теперь, когда я выгляжу так, – Гарри взмахнул в воздухе рукой и указал на своё тело, как будто представлял новейшее техническое изделие, – я могу над собой посмеяться. Но должен сказать, что, новый, я имею очень мало общего со мной старым.
– Только не говорите, что вас это беспокоит, – усмехнулся Алан.
– Есть немного, – сознался Гарри. – Хотя результат мне нравится. Но когда кто-то дарит мне лошадь, я внимательно смотрю её зубы. Почему мы настолько красивы?
– Хорошие гены, – сказал Алан.
– Несомненно, – согласился Гарри. – Но чьи? Наши? Или чего-то, выращенного ими в каких-то своих лабораториях?
– Мы все сейчас стали такими, что лучше некуда, – сказала Джесси. – Я уже говорила Джону, что это тело совершеннее, чем когда-нибудь было моё настоящее.
– Я тоже так выражаюсь, – как всегда, неожиданно для всех вмешалась Мэгги. – Я говорю: «моё настоящее тело», когда имею в виду старое. Получается, что это тело никак не превратится для меня в настоящее.
– Оно вполне настоящее, сестричка, – откликнулась Сьюзен. – Если тебе захочется пописать, это сможет сделать только оно. Я это уже усвоила.
– И это я слышу от той самой женщины, которая бранила меня за излишнюю откровенность! – возмутился Томас.
– Лично я считаю, – объявила Джесси, – что, занимаясь нашими телами, они потратили немного времени на то, чтобы заодно обновить и всё остальное.
– Согласен, – отозвался Гарри. – Но это не объясняет, зачем они это сделали.
– Чтобы мы чувствовали себя связанными друг с другом, – предположила Мэгги.
Все переглянулись.
– Ну-ка, ну-ка, – пробормотал Гарри, – посмотрим, кто вылупится из этой куколки.
– Сделайте милость, Сьюзен, укусите меня, – попросила Мэгги.
Сьюзен усмехнулась:
– Видите ли, одним из основных положений человеческой психологии является то, что мы все испытываем симпатию к людям, которых находим привлекательными. Кроме того, все присутствующие здесь, даже мы с вами, не знакомы друг с другом и имеют очень мало шансов на то, что в столь короткое время сумеют завязать дружеские отношения. Сделать нас такими, чтобы мы нравились друг другу, – это шаг к установлению связей. Или послужит таким шагом, когда начнётся наше обучение.
– Не понимаю, какая польза для армии в том, что мы будем всё время пялить глаза друг на друга, вместо того чтобы воевать, – усомнился Томас.
– Дело вовсе не в этом, – ответила Мэгги. – Сексуальное влечение – лишь одна из не самых важных сторон проблемы. Вопрос в том, чтобы обеспечить быстрое возникновение доверия и преданности. Люди инстинктивно доверяют и испытывают желание помочь тем, кого находят привлекательными, независимо от наличия сексуального влечения. Именно поэтому дикторы всегда привлекательны. И в школе красивым детям не приходится так напряжённо работать, как всем остальным.
– Но мы все теперь сделались привлекательными, – сказал я. – В стране красавцев у какого-нибудь простого симпатяги могут возникнуть серьёзные неприятности.
– И даже при всём этом кое-кто из нас выглядит куда лучше остальных, – заметил Томас. – Каждый раз, когда я смотрю на Мэгги, я чувствую себя так, будто из комнаты выкачали весь кислород. Не сочтите за обиду, Мэгги.
– Даже и не подумаю, – ответила та. – Исходной точкой явилась вовсе не та внешность, которую каждый из нас получил сейчас, а та, какую мы имели прежде. В ближайшее время мы будем рефлекторно опираться именно на эту точку, а их, без сомнения, и интересует в первую очередь краткосрочная перспектива.
– Значит, вы хотите сказать, что, когда смотрите на меня, вам не кажется, что в комнате не осталось кислорода? – обвиняющим тоном обратилась Сьюзен к Томасу.
– Я не собирался никого оскорблять! – начал оправдываться Томас.
– Я это припомню, когда удушу вас, – заявила Сьюзен, – если уж говорить о нехватке кислорода.
– Эй, вы ещё успеете пофлиртовать, – повысил голос Алан и обратился к Мэгги: – Мне кажется, что вы правы по поводу привлекательности, но, думаю, все мы забыли об одном человеке, к которому каждый из нас, предположительно, питает наибольшую привязанность: о себе самом. Как бы там ни было, тела, в которых мы находимся, все ещё незнакомы нам. Кроме того факта, что я зелёный, что у меня в голове находится компьютер по имени «Кусок дерьма»… – Он осёкся и обвёл нас взглядом. – Кстати, как вы назвали ваших МозгоДрузей?
– Задница, – ответил я.
– Сука, – сказала Джесси.
– Сволочь, – поведал Томас.
– Мозгодолб, – вставил Гарри.
– Сатана, – сказала Мэгги.
– Конфетка, – сообщила после всех Сьюзен. – Очевидно, я единственная, кто по-дружески относится к своему МозгоДругу.
– Наверно, дело в том, что вы единственная, кого не тревожит голос, внезапно раздающийся у вас в черепе, – ответил Алан. – Но я не закончил излагать свою гипотезу. Внезапное глубокое омоложение, крупномасштабные физические и, если можно так выразиться, технические изменения накладывают отпечаток и на психику. Пусть даже все и рады стать снова молодыми – а я точно знаю, что это так, – мы все равно испытываем отчуждение от наших новых «я». То, что нас сделали красивыми, является одним из способов помочь нам, так сказать, освоиться.
– Мы имеем дело с очень коварными людьми, – со зловещей многозначительностью произнёс Гарри.
– О Гарри, перестаньте! – воскликнула Джесси и легонько толкнула его локтем в бок. – Вы единственный человек среди моих знакомых, которого превращение в молодого и сексуального парня ввергло в чёрную меланхолию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91