Из «Модесто» выбралось слишком мало народу для настоящей атаки; к тому же не уверен, что всем нашим удастся добраться до земли в целости и сохранности. Не все пилоты способны так хорошо ориентироваться и обладают такой быстрой реакцией, как ты, Фиона.
Она кивнула. Я не сомневался, что наш пилот немного расслабилась. Всегда полезно похвалить человека, особенно в критической ситуации.
– Ладно, в таком случае предлагаю новый план, – сказал я и через МозгоДруга передал карту Фионе и Алану. – Силы рраей сконцентрированы на коралловых рифах и в городах колонии, здесь, на этом побережье. Поэтому мы направимся сюда, – я указал в самую середину крупнейшего континента Коралла, – спрячемся в этих горах и будем ждать прибытия второй волны.
– Если только она будет, – уточнил Алан. – Зонды наверняка уже ушли к Фениксу. Там поймут, что рраей знают о наступлении. А когда поймут, то, возможно, вовсе не полетят сюда.
– О, они прилетят, – возразил я. – Возможно, они прилетят не в тот момент, который будет самым благоприятным для нас, только и всего. Поэтому мы должны приготовиться к ожиданию. Хорошо по крайней мере то, что Коралл – чрезвычайно дружественная для человека планета. При необходимости мы без труда проживём на подножном корму.
– Я пока не стремлюсь заделаться колонистом, – заметил Алан.
– Это же не навсегда, – успокоил я. – И это лучше, чем возможная альтернатива.
– Тут мне нечего возразить, – кивнул Алан. Я повернулся к Фионе.
– Что нужно сделать, чтобы живыми добраться туда?
– Помолиться как следует, – огрызнулась она. – Пока что с нами все нормально, потому что мы похожи на летящий обломок, но как только в атмосферу войдёт что-нибудь крупнее человеческого тела, рраей сразу же засекут это. А когда мы начнём маневрировать, у них не останется никаких сомнений.
– А сколько времени мы можем оставаться здесь? – тоном праздного любопытства поинтересовался я.
– Не слишком долго, – ответила Фиона. – У нас нет ни еды, ни воды, зато есть две дюжины человек. Даже с нашими новыми улучшенными телами мы очень быстренько израсходуем все запасы воздуха.
– Ещё одно. Долго ли мы сможем лететь с выключенными двигателями после входа в атмосферу?
– Совсем не долго, – сказала наш пилот. – Если начнём кувыркаться, мне уже не удастся выровнять полет. Тогда мы будем падать, пока не врежемся в землю.
– В общем, делай всё, что можешь, – сказал я. Она кивнула.
– Ладно, Алан, теперь пора сообщить нашим людям об изменениях в плане.
– Все. Пора, – громко сказала Фиона и нажала на какую-то кнопку. Ускорение прижало меня к спинке кресла второго пилота. Теперь мы уже не падали на поверхность Коралла, а снижались по пологой – слишком пологой! – траектории.
– Мясорубка заработала, – сказала Фиона, когда мы погрузились в атмосферу. В шаттле стоял грохот, словно мы сидели в барабане.
Динамик, встроенный в приборную доску, издал негромкий звенящий звук.
– Активное сканирование, – сказал я. – Нас засекли.
– Вижу, – отозвалась Фиона, закладывая вираж. – Через несколько секунд мы войдём в высокие облака. Может быть, они помогут сбить ублюдков с толку.
– Думаешь, и впрямь помогут? – осведомился я.
– Нет, – честно созналась Фиона, но все равно направила шаттл в огромное кучевое облако.
Мы вышли из него на несколько километров восточнее, и нас тут же снова засекли.
– Ведут, – сообщил я. – Самолёт в трёхстах пятидесяти километрах. Приближается.
– Постараюсь спуститься как можно ближе к земле, прежде чем они окажутся над нами. Мы не сможем уйти на скорости или ответить огнём. Единственное, на что можно надеяться, – что мы будем достаточно низко и часть их ракет попадёт в верхушки деревьев, а не в нас.
– Звучит не очень утешительно, – заметил я.
– Сегодня я не склонна к утешениям. Держитесь. Сейчас мы так нырнём…
Самолёт рраей оказался точно над нами.
– Ракеты, – крикнул я.
Фиона бросила шаттл на левое крыло, и мы скользнули ещё ниже к земле. Одна ракета прошла мимо и умчалась вдаль, вторая взорвалась, ударившись в вершину холма, мимо которого мы проносились.
– Отлично, – сказал я и чуть не откусил себе язык, потому что третья ракета взорвалась прямо у нас за кормой, сделав шаттл неуправляемым. Тут же взорвалась четвёртая ракета, шрапнель пробила стенку шаттла. Сквозь рёв воздуха я отчётливо слышал, как несколько моих людей закричали от боли.
– Падаем, – сказала Фиона, пытаясь выровнять шаттл. Ей это удалось, но мы с огромной скоростью мчались к небольшому озеру.
– Сейчас ударимся о воду и разобьёмся, – спокойным голосом прокомментировала она. – Прошу прощения.
– Ты все сделала отлично, – успел ответить я, и тут нос шаттла зацепил поверхность озера.
Со скрежещущим звуком разрываемого металла нос шаттла начал загибаться вниз; пилотские места отделялись от салона космошлюпки. Я успел разглядеть, как надо мной с открытыми в беззвучном крике ртами пронеслись, сидя в своих креслах, с беспорядочно кувыркающимся корпусом шаттла наши с Аланом подчинённые. Все звуки потонули в рёве пролетающего обломка космошлюпки над оторвавшимся носом, для которого удар о воду оказался таким сокрушительным, словно мы врезались в скалу. Из нашего обломка, кувыркающегося самым невероятным образом, вылетали куски металла и обломки аппаратуры. Я почувствовал острую боль – что-то ударило меня по нижней челюсти и улетело прочь, унося её с собой.
Вместо крика я мог испустить лишь какое-то бульканье – это УмноКровь под действием центростремительной силы хлынула из раны. Мой взгляд нечаянно упал на Фиону: её голова и правая рука остались где-то позади.
С громким треском моё кресло вырывается из пола пилотского отсека, и меня несёт на спине к большому валуну. Я мчусь вперёд, одновременно медленно поворачиваясь против часовой стрелки вместе с креслом, а потом оно начинает прыгать по камням. Затем следует резкая до тошноты остановка – это правая нога ударяется о валун, и моё сознание ныряет в жёлто-белый взрыв двухсотградусной боли, со всей определённостью объяснившей мне, что бедро сломалось, словно солёный сухарик. Ботинок висит как раз там, где только что находилась челюсть, и я оказываюсь, возможно, первым в истории человечества субъектом, которому удаётся пнуть самого себя в нёбный язычок. Я описываю дугу по сухой земле и останавливаюсь там, где все ещё продолжают падать деревья, сломанные пронёсшейся сквозь кустарник кормовой частью шаттла. Один из стволов рушится прямо мне на грудь и ломает по меньшей мере три ребра. После того как мне удалось ударить себя ногой в горло изнутри, как ни странно, у меня появляется ощущение, похожее на разочарование.
Я смотрю вверх (ничего другого я просто не в состоянии делать) и вижу над собой Алана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Она кивнула. Я не сомневался, что наш пилот немного расслабилась. Всегда полезно похвалить человека, особенно в критической ситуации.
– Ладно, в таком случае предлагаю новый план, – сказал я и через МозгоДруга передал карту Фионе и Алану. – Силы рраей сконцентрированы на коралловых рифах и в городах колонии, здесь, на этом побережье. Поэтому мы направимся сюда, – я указал в самую середину крупнейшего континента Коралла, – спрячемся в этих горах и будем ждать прибытия второй волны.
– Если только она будет, – уточнил Алан. – Зонды наверняка уже ушли к Фениксу. Там поймут, что рраей знают о наступлении. А когда поймут, то, возможно, вовсе не полетят сюда.
– О, они прилетят, – возразил я. – Возможно, они прилетят не в тот момент, который будет самым благоприятным для нас, только и всего. Поэтому мы должны приготовиться к ожиданию. Хорошо по крайней мере то, что Коралл – чрезвычайно дружественная для человека планета. При необходимости мы без труда проживём на подножном корму.
– Я пока не стремлюсь заделаться колонистом, – заметил Алан.
– Это же не навсегда, – успокоил я. – И это лучше, чем возможная альтернатива.
– Тут мне нечего возразить, – кивнул Алан. Я повернулся к Фионе.
– Что нужно сделать, чтобы живыми добраться туда?
– Помолиться как следует, – огрызнулась она. – Пока что с нами все нормально, потому что мы похожи на летящий обломок, но как только в атмосферу войдёт что-нибудь крупнее человеческого тела, рраей сразу же засекут это. А когда мы начнём маневрировать, у них не останется никаких сомнений.
– А сколько времени мы можем оставаться здесь? – тоном праздного любопытства поинтересовался я.
– Не слишком долго, – ответила Фиона. – У нас нет ни еды, ни воды, зато есть две дюжины человек. Даже с нашими новыми улучшенными телами мы очень быстренько израсходуем все запасы воздуха.
– Ещё одно. Долго ли мы сможем лететь с выключенными двигателями после входа в атмосферу?
– Совсем не долго, – сказала наш пилот. – Если начнём кувыркаться, мне уже не удастся выровнять полет. Тогда мы будем падать, пока не врежемся в землю.
– В общем, делай всё, что можешь, – сказал я. Она кивнула.
– Ладно, Алан, теперь пора сообщить нашим людям об изменениях в плане.
– Все. Пора, – громко сказала Фиона и нажала на какую-то кнопку. Ускорение прижало меня к спинке кресла второго пилота. Теперь мы уже не падали на поверхность Коралла, а снижались по пологой – слишком пологой! – траектории.
– Мясорубка заработала, – сказала Фиона, когда мы погрузились в атмосферу. В шаттле стоял грохот, словно мы сидели в барабане.
Динамик, встроенный в приборную доску, издал негромкий звенящий звук.
– Активное сканирование, – сказал я. – Нас засекли.
– Вижу, – отозвалась Фиона, закладывая вираж. – Через несколько секунд мы войдём в высокие облака. Может быть, они помогут сбить ублюдков с толку.
– Думаешь, и впрямь помогут? – осведомился я.
– Нет, – честно созналась Фиона, но все равно направила шаттл в огромное кучевое облако.
Мы вышли из него на несколько километров восточнее, и нас тут же снова засекли.
– Ведут, – сообщил я. – Самолёт в трёхстах пятидесяти километрах. Приближается.
– Постараюсь спуститься как можно ближе к земле, прежде чем они окажутся над нами. Мы не сможем уйти на скорости или ответить огнём. Единственное, на что можно надеяться, – что мы будем достаточно низко и часть их ракет попадёт в верхушки деревьев, а не в нас.
– Звучит не очень утешительно, – заметил я.
– Сегодня я не склонна к утешениям. Держитесь. Сейчас мы так нырнём…
Самолёт рраей оказался точно над нами.
– Ракеты, – крикнул я.
Фиона бросила шаттл на левое крыло, и мы скользнули ещё ниже к земле. Одна ракета прошла мимо и умчалась вдаль, вторая взорвалась, ударившись в вершину холма, мимо которого мы проносились.
– Отлично, – сказал я и чуть не откусил себе язык, потому что третья ракета взорвалась прямо у нас за кормой, сделав шаттл неуправляемым. Тут же взорвалась четвёртая ракета, шрапнель пробила стенку шаттла. Сквозь рёв воздуха я отчётливо слышал, как несколько моих людей закричали от боли.
– Падаем, – сказала Фиона, пытаясь выровнять шаттл. Ей это удалось, но мы с огромной скоростью мчались к небольшому озеру.
– Сейчас ударимся о воду и разобьёмся, – спокойным голосом прокомментировала она. – Прошу прощения.
– Ты все сделала отлично, – успел ответить я, и тут нос шаттла зацепил поверхность озера.
Со скрежещущим звуком разрываемого металла нос шаттла начал загибаться вниз; пилотские места отделялись от салона космошлюпки. Я успел разглядеть, как надо мной с открытыми в беззвучном крике ртами пронеслись, сидя в своих креслах, с беспорядочно кувыркающимся корпусом шаттла наши с Аланом подчинённые. Все звуки потонули в рёве пролетающего обломка космошлюпки над оторвавшимся носом, для которого удар о воду оказался таким сокрушительным, словно мы врезались в скалу. Из нашего обломка, кувыркающегося самым невероятным образом, вылетали куски металла и обломки аппаратуры. Я почувствовал острую боль – что-то ударило меня по нижней челюсти и улетело прочь, унося её с собой.
Вместо крика я мог испустить лишь какое-то бульканье – это УмноКровь под действием центростремительной силы хлынула из раны. Мой взгляд нечаянно упал на Фиону: её голова и правая рука остались где-то позади.
С громким треском моё кресло вырывается из пола пилотского отсека, и меня несёт на спине к большому валуну. Я мчусь вперёд, одновременно медленно поворачиваясь против часовой стрелки вместе с креслом, а потом оно начинает прыгать по камням. Затем следует резкая до тошноты остановка – это правая нога ударяется о валун, и моё сознание ныряет в жёлто-белый взрыв двухсотградусной боли, со всей определённостью объяснившей мне, что бедро сломалось, словно солёный сухарик. Ботинок висит как раз там, где только что находилась челюсть, и я оказываюсь, возможно, первым в истории человечества субъектом, которому удаётся пнуть самого себя в нёбный язычок. Я описываю дугу по сухой земле и останавливаюсь там, где все ещё продолжают падать деревья, сломанные пронёсшейся сквозь кустарник кормовой частью шаттла. Один из стволов рушится прямо мне на грудь и ломает по меньшей мере три ребра. После того как мне удалось ударить себя ногой в горло изнутри, как ни странно, у меня появляется ощущение, похожее на разочарование.
Я смотрю вверх (ничего другого я просто не в состоянии делать) и вижу над собой Алана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91