Ее не убили, и здесь есть вода и чистое полотенце. Она попыталась черпать силы в присутствии подобных вещей; попыталась и потерпела неудачу. Кольцо исчезло.
В конце концов она все же подошла к низкому столику. Жадно напилась воды — благодаря какому-то свойству каменной чашки она оставалась прохладной — и умылась, задохнулась от холодной воды и окончательно пришла в себя. Пощупала рану: кровоподтек большой, очень болезненный, но открытой раны нет. За такой небольшой подарок она возблагодарила судьбу.
«Все бывает, — любил говаривать дед после смерти бабушки. — Нам надо держаться стойко», — говорил он. Она сжала зубы. Решимость вернулась в ее серые глаза. Она села в кресло, положила ноги на скамейку и приготовилась ждать, мрачная и ко всему готовая. Свет вокруг нее постепенно становился ярче и ярче, по мере наступления утра снаружи, отраженный то ли искусством, то ли магией, то ли и тем и другим в светящихся камнях в недрах горы.
Открылась дверь. Или, скорее, дверь появилась в стене напротив Ким, а потом беззвучно распахнулась наружу. Ким вскочила на ноги с сильно бьющимся сердцем, а потом вдруг очень смутилась.
После она не могла разумно объяснить, почему присутствие женщины-гнома так сильно ее удивило, почему она полагала, ни на секунду об этом не задумываясь, что гномы женского пола должны выглядеть, как… э… безбородые, приземистые копии воинов, таких, как Мэтт и Брок. В конце концов, она сама не слишком походила на Колла из Тарлиндела или на Дейва Мартынюка. По крайней мере, в удачные дни!
И женщина, которая пришла за ней, тоже не напоминала воина. Она была на пару дюймов ниже Мэтта Сорина, стройная и изящная, с широко расставленными темными глазами и прямыми черными волосами, спускающимися по спине. Несмотря на грациозную красоту этой женщины, Ким тем не менее почувствовала в ней те же стойкость и силу духа, которыми обладали Брок и Мэтт. Гномы могли быть неоценимыми, могучими союзниками и очень опасными врагами.
Несмотря на все, что она знала, на боль в голове и пропажу Бальрата, на воспоминание о том, что сделал Блод с Дженнифер в Старкадхе, и на жестокую реальность смертоносного дождя, вызванного Котлом, ей все равно почему-то трудно было видеть в этой женщине заклятого врага. Слабость? Ошибка? — подумала Ким, но тем не менее выдавила из себя слабую улыбку.
— Я гадала, когда же кто-нибудь придет, — сказала она. — Я — Кимберли.
— Я знаю, — ответила женщина без улыбки. — Нам сказали, кто ты и что. Меня послали, чтобы отвести тебя в Зал Сейтра. Там собирается Совет старейшин. Король вернулся.
— Я знаю, — сухо ответила Ким, стараясь не выдать голосом иронии и быстрого прилива надежды. — Что произойдет?
— Будет брошен вызов перед старейшинами. Потом состоится словесный поединок, первый за сорок лет. Между Каэном и Мэттом Сорином. Больше никаких вопросов: у нас мало времени!
Ким не слишком любила выполнять приказы.
— Подожди! — сказала она. — Скажи мне, кого… на чьей ты стороне?
Женщина посмотрела на нее темными, непроницаемыми глазами.
— Больше никаких вопросов, я сказала.
Она повернулась и вышла.
Одной рукой убирая назад волосы, Ким поспешила следом. Они свернули от двери налево и пошли по поднимающимся вверх коридорам с высокими потолками, освещенным все тем же рассеянным, кажущимся дневным светом, что и ее комната. На стенах размещались красиво вырезанные подставки для факелов, но они не использовались. Ким пришла к выводу, что сейчас день: факелы зажгут ночью. На стенах отсутствовали украшения, но через определенные промежутки — произвольные или подчиняющиеся какому-то ритму, ей непонятному, — Ким видела множество постаментов или колонн, и на каждой из них покоились произведения искусства из хрусталя, изысканные и странные. Большинство представляло собой абстрактные формы, которые ловили и отражали свет коридоров, но были и другие: она увидела копье, вонзившееся в гору из стекла; хрустального орла, размах крыльев его достигал целых пяти футов; а на пересечении нескольких коридоров, с самого высокого пьедестала из всех, смотрел вниз дракон.
У нее не было времени восхищаться или даже думать о них. Или о том, что коридоры этого царства под двумя горами так пустынны. Несмотря на ширину коридоров — явно построенных, чтобы могло пройти множество людей, — они с женщиной-гномом встретили всего несколько других гномов, мужчин и женщин, и все они замирали на месте и смотрели на Кимберли холодными, осуждающими взглядами.
Ей снова стало страшно. Искусство и мастерство исполнения хрустальных скульптур, непонятное, повседневное магическое искусство исчезающих дверных проемов и освещения коридоров, сам факт того, что эта раса людей так долго живет в недрах гор… Ким ощущала себя более чужой здесь, чем где бы то ни было во Фьонаваре. А ее собственная неукротимая сила пропала. Она была доверена ей, Ясновидящая видела во сне кольцо на ее руке, а она его потеряла. Тем не менее ей оставили браслет с веллином, ее защиту от магии. Интересно, почему. Неужели здесь камни вел-лины настолько обычны, что их не стоит и брать?
Обдумать это она тоже не успела, ни на что не оставалось времени. Кроме восхищения. Потому что ее провожатая в последний раз повернула за угол, и следовавшая за ней Ким очутилась под одной из широких арок, выходящих в зал, названный в честь Сейтра, короля, правившего во времена Баэль Рангат.
Даже параико, подумала она, не говоря уже о простых смертных или светлых альвах, почувствовали бы себя здесь низкорослыми. И, подумав об этом, она почти поняла, почему гномы построили свой Зал Совета таких размеров.
На том уровне, на котором находились она и ее провожатая, в круглое помещение вели еще восемь арочных проходов, каждый столь же просторный и величественный, как и тот, где она стояла. Взглянув вверх, онемевшая от изумления Ким увидела, что сюда можно было попасть еще с двух уровней, и на каждом из них также было по девять арок-входов в просторный зал. Через все арки на всех трех уровнях входили гномы. Как раз в этот момент мимо них прошла группка женщин, они приостановились и уставились на Ким суровыми взглядами. Потом прошли вперед.
Зал Сейтра был спроектирован по принципу амфитеатра. Потолок его находился так высоко и свет вокруг был таким убедительно естественным, что Ким казалось, будто они и в самом деле находятся снаружи и дышат чистым, холодным горным воздухом.
Захваченная этой иллюзией, все еще глядя вверх, она увидела там нечто похожее на птиц самых разных пород, кружащихся и снующих в огромном, ярком пространстве над залом. Разноцветные блики играли на их телах, и она догадалась, что это тоже творения гномов, которые держались в воздухе и кружились в свободном полете благодаря мастерству или искусству, недоступному ее пониманию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
В конце концов она все же подошла к низкому столику. Жадно напилась воды — благодаря какому-то свойству каменной чашки она оставалась прохладной — и умылась, задохнулась от холодной воды и окончательно пришла в себя. Пощупала рану: кровоподтек большой, очень болезненный, но открытой раны нет. За такой небольшой подарок она возблагодарила судьбу.
«Все бывает, — любил говаривать дед после смерти бабушки. — Нам надо держаться стойко», — говорил он. Она сжала зубы. Решимость вернулась в ее серые глаза. Она села в кресло, положила ноги на скамейку и приготовилась ждать, мрачная и ко всему готовая. Свет вокруг нее постепенно становился ярче и ярче, по мере наступления утра снаружи, отраженный то ли искусством, то ли магией, то ли и тем и другим в светящихся камнях в недрах горы.
Открылась дверь. Или, скорее, дверь появилась в стене напротив Ким, а потом беззвучно распахнулась наружу. Ким вскочила на ноги с сильно бьющимся сердцем, а потом вдруг очень смутилась.
После она не могла разумно объяснить, почему присутствие женщины-гнома так сильно ее удивило, почему она полагала, ни на секунду об этом не задумываясь, что гномы женского пола должны выглядеть, как… э… безбородые, приземистые копии воинов, таких, как Мэтт и Брок. В конце концов, она сама не слишком походила на Колла из Тарлиндела или на Дейва Мартынюка. По крайней мере, в удачные дни!
И женщина, которая пришла за ней, тоже не напоминала воина. Она была на пару дюймов ниже Мэтта Сорина, стройная и изящная, с широко расставленными темными глазами и прямыми черными волосами, спускающимися по спине. Несмотря на грациозную красоту этой женщины, Ким тем не менее почувствовала в ней те же стойкость и силу духа, которыми обладали Брок и Мэтт. Гномы могли быть неоценимыми, могучими союзниками и очень опасными врагами.
Несмотря на все, что она знала, на боль в голове и пропажу Бальрата, на воспоминание о том, что сделал Блод с Дженнифер в Старкадхе, и на жестокую реальность смертоносного дождя, вызванного Котлом, ей все равно почему-то трудно было видеть в этой женщине заклятого врага. Слабость? Ошибка? — подумала Ким, но тем не менее выдавила из себя слабую улыбку.
— Я гадала, когда же кто-нибудь придет, — сказала она. — Я — Кимберли.
— Я знаю, — ответила женщина без улыбки. — Нам сказали, кто ты и что. Меня послали, чтобы отвести тебя в Зал Сейтра. Там собирается Совет старейшин. Король вернулся.
— Я знаю, — сухо ответила Ким, стараясь не выдать голосом иронии и быстрого прилива надежды. — Что произойдет?
— Будет брошен вызов перед старейшинами. Потом состоится словесный поединок, первый за сорок лет. Между Каэном и Мэттом Сорином. Больше никаких вопросов: у нас мало времени!
Ким не слишком любила выполнять приказы.
— Подожди! — сказала она. — Скажи мне, кого… на чьей ты стороне?
Женщина посмотрела на нее темными, непроницаемыми глазами.
— Больше никаких вопросов, я сказала.
Она повернулась и вышла.
Одной рукой убирая назад волосы, Ким поспешила следом. Они свернули от двери налево и пошли по поднимающимся вверх коридорам с высокими потолками, освещенным все тем же рассеянным, кажущимся дневным светом, что и ее комната. На стенах размещались красиво вырезанные подставки для факелов, но они не использовались. Ким пришла к выводу, что сейчас день: факелы зажгут ночью. На стенах отсутствовали украшения, но через определенные промежутки — произвольные или подчиняющиеся какому-то ритму, ей непонятному, — Ким видела множество постаментов или колонн, и на каждой из них покоились произведения искусства из хрусталя, изысканные и странные. Большинство представляло собой абстрактные формы, которые ловили и отражали свет коридоров, но были и другие: она увидела копье, вонзившееся в гору из стекла; хрустального орла, размах крыльев его достигал целых пяти футов; а на пересечении нескольких коридоров, с самого высокого пьедестала из всех, смотрел вниз дракон.
У нее не было времени восхищаться или даже думать о них. Или о том, что коридоры этого царства под двумя горами так пустынны. Несмотря на ширину коридоров — явно построенных, чтобы могло пройти множество людей, — они с женщиной-гномом встретили всего несколько других гномов, мужчин и женщин, и все они замирали на месте и смотрели на Кимберли холодными, осуждающими взглядами.
Ей снова стало страшно. Искусство и мастерство исполнения хрустальных скульптур, непонятное, повседневное магическое искусство исчезающих дверных проемов и освещения коридоров, сам факт того, что эта раса людей так долго живет в недрах гор… Ким ощущала себя более чужой здесь, чем где бы то ни было во Фьонаваре. А ее собственная неукротимая сила пропала. Она была доверена ей, Ясновидящая видела во сне кольцо на ее руке, а она его потеряла. Тем не менее ей оставили браслет с веллином, ее защиту от магии. Интересно, почему. Неужели здесь камни вел-лины настолько обычны, что их не стоит и брать?
Обдумать это она тоже не успела, ни на что не оставалось времени. Кроме восхищения. Потому что ее провожатая в последний раз повернула за угол, и следовавшая за ней Ким очутилась под одной из широких арок, выходящих в зал, названный в честь Сейтра, короля, правившего во времена Баэль Рангат.
Даже параико, подумала она, не говоря уже о простых смертных или светлых альвах, почувствовали бы себя здесь низкорослыми. И, подумав об этом, она почти поняла, почему гномы построили свой Зал Совета таких размеров.
На том уровне, на котором находились она и ее провожатая, в круглое помещение вели еще восемь арочных проходов, каждый столь же просторный и величественный, как и тот, где она стояла. Взглянув вверх, онемевшая от изумления Ким увидела, что сюда можно было попасть еще с двух уровней, и на каждом из них также было по девять арок-входов в просторный зал. Через все арки на всех трех уровнях входили гномы. Как раз в этот момент мимо них прошла группка женщин, они приостановились и уставились на Ким суровыми взглядами. Потом прошли вперед.
Зал Сейтра был спроектирован по принципу амфитеатра. Потолок его находился так высоко и свет вокруг был таким убедительно естественным, что Ким казалось, будто они и в самом деле находятся снаружи и дышат чистым, холодным горным воздухом.
Захваченная этой иллюзией, все еще глядя вверх, она увидела там нечто похожее на птиц самых разных пород, кружащихся и снующих в огромном, ярком пространстве над залом. Разноцветные блики играли на их телах, и она догадалась, что это тоже творения гномов, которые держались в воздухе и кружились в свободном полете благодаря мастерству или искусству, недоступному ее пониманию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124