— А Болеслав тебя знает?
— Ну… лично не встречались, но он обо мне слышал.
— Как освободится, мы его кликнем, — пообещал один из стражников. — Ты пока обожди, — прибавил второй.
— Да с каких пор честного твердича в кремль не пускают?! — возмутился Невдогад безо всякой надежды — и так заранее знал ответ.
— Случай особый, — пожал плечами первый стражник. — Слышь, а правду говорят, будто Упрям, врагов истребляя, небесные громы призывал?
Как назло, оба были новенькими, и Невдогад, кремлевскую сотню болеславичей знавший поименно, именно этих двоих не помнил.
— Врут, — ответил он. — Упрям огнем повелевал.
— Здорово!
— А княжну откуда знаешь? — спросил второй, глядя без особого доверия.
— Да встретил, когда Упрям до князя ходил.
— Ходят до ветра, деревенщина, — попрекнул стражник.
«Я тебе это припомню», — подумала Василиса.
Вдруг за их спинами возникла Звонка — в приличествующем одеянии, взволнованная.
— Невдогад! — окликнула она. — Где тебя носит? Эй, парни, чего встали, пропустите его, княжна заждалась.
— А он говорит, что к Болеславу наметился, — усмехнулся второй стражник.
— А ты сама-то кто будешь, красавица? — подмигнул первый.
Звонка хотела уже вскипеть по старой привычке, но подумав, согласилась:
— Ну да, красавица и есть. А кто я такая, на вечернем Смотре узнаете. Так, — обвела она стражников пугающим взором. — Значит, державу позорите? Молчать! В кремле гости важные, ну как посмотрят на вас — что увидят? Пояса криво сидят, шеломы — вообще как треухи… так и думала: оружие не чищено, кольчуги не блестят. Имя разводящего! — грозно наступила она на первого.
— П-порскун, — ошалело пролепетал тот, вжимаясь в распахнутый створ ворот.
— Кон, — сообщил ему второй, догадавшись: — Это дочь Болеслава. Кон нам.
— Почему хоругвь криво стоит? — продолжала Звонка, глянув наверх, где колыхалось на ветру полотнище со знаками княжеской власти.
— Ветер, — доложил второй.
— Ветер? А вы на что? На карауле в кремле стоите — даже ветер должны пресекать! А у вас ума хватает только нужных людей задерживать. Идем, Невдогад.
Парень прошел мимо стражников, и Звонка повела его в глубь двора. Оглянулась только, чтобы прикрикнуть:
— Что застыли? Хоругвь сама не выпрямится, железо само не начистится! Ох, набрали новичков…
Отойдя от ворот, Невдогад потянул подругу на передний двор:
— Скорее, там что-то случилось — из башни гонец примчался в мыле.
— Там батя, — мотнула головой Звонка. — Я не пойду.
— Ждите с Милочкой в моей горнице. Одежку мне через окно подадите…
Как ни странно, без праздношатающихся горожан подобраться к князю оказалось проще. Болеславичи разошлись, посольские охранники подались на свое подворье вместе со слугами, бояре — кто в терем поспешил, кто вокруг толокся. Князь, одесник с ошуйником и Лоух с Гракусом, не слезая с коней, о чем-то жарко спорили.
— Это нарочно подстроено! — кричал принц, отмахиваясь от Гракуса, кажется, пытавшегося его утихомирить. — Ваша дружина, похоже, и не собирается выступать в поход. Вы бросаете мою страну на растерзание диким ордам!
— В городе предательство, — стараясь говорить размеренно и негромко, втолковывал ему Накрут. — На ладожан напали наши общие враги.
— А было ли нападение? — воскликнул Лоух.
— Не забывайся! — рявкнул на него Болеслав. — Хоть Яго ты будь, а князя во лжи обвинять — язык попридержи!
— Мы готовы выполнить свои обязательства, — ровно сказал князь.
— Как?! — вскрикнул Лоух. — Гибель моей страны вы называете выполнением обязательств?
— Все не так, мой господин, — безуспешно утешал принца Гракус.
— Довольно! — оборвал князь новый поток обвинений, готовый сорваться с уст Лоуха. — Поговорим в тереме.
Это подействовало, и все направились к крыльцу. Слышавший окончание разговора Невдогад притаился за выступом стены. Мимо него прошел Ослух, стягивая с мокрой головы шлем. К нему подошли двое дружинников, поднесли ковшик кваса и, дав напиться, спросили:
— Что у вас там стряслось?
— Мрак! — коротко ответил тот. — Надо возвращаться… Позовите лекаря, боярин Болеслав дозволил взять полкового.
— Кто? — в голос спросили дружинники.
— Из наших все целы, ни царапины… Извините, ребята, не могу сейчас рассказывать. После. Ведите лекаря.
Те понимающе кивнули и разошлись — один за полковым целителем, другой за лошадью для него.
— Ослух! — не выдержав, подошел Невдогад. — Здоровья тебе
— Ты?! — удивился он. — И тебе поздорову. Какими судьбами?
— По делу. По общему нашему делу. Ослух, дружище, что там произошло, в башне?
— Не могу сказать.
— Ослух, ну мне-то… я ведь и так во всем по уши увяз! Ну, ради дружбы моей с Упрямом! Он-то хоть цел?
— Цел, — вздохнул Ослух. — Уж, не знаю, как ему это удалось… Ты знаешь, зайди в башню, тебя пустят. Упряму друг сейчас нужен. Князь-батюшка сегодня прямо сказал, что не видит оправданий для Наума. Ну, и Упряму, конечно доверие не прежнее. Лас наш сперва закипел, хотел отказаться башню стеречь. Потом остыл… а сейчас, похоже, сам не знает, что думать. Хотя, что тут думать? Все видели, как Упрям и Нещур за ладожан дрались…
— Когда дрались?! Ослух, прошу тебя — кто такой Нещур, с кем была драка?
— С навями. Опять… — сдался дружинник. — Тебя там не было. Ну, может, оно и к лучшему. Нещур — это волхв пришлый, Упрям его где-то раздобыл ночью. А бой… Ладожские чародеи, слышь, со Светорадом во главе, тайными тропами прибыли. А навье засаду устроило. Троих убили. Светорада изранили — еле живого мы его довезли, всего-то полверсты до башни. Буяна, песика говорящего, и то не пожалели, тоже чуть жив.
— Вот о чем Лоух верещал…
— Ага, — кивнул Ослух. — Ладожане, говорят, должны были перебросить нашу долю к соборной дружине в Угорье Ромейское. Без наших туго там придется всем.
— И теперь свадьбы ему покажется мало… — пробормотал Невдогад. — Спасибо, что рассказал — помог мне. Мы многое прозевали, но, может, теперь спохватимся. Спасибо! — крикнул он уже на бегу, огибая терем.
Звонка ждала его в глухом закутке с одеждой. Невдогад уже по памяти прочел заклинание, глядя на свое отражение в оконном стекле, и вновь обернулся Василисой. Девичье тело казалось одновременно таким родным — и таким незнакомым…
— Рехнуться можно, — проворчала княжна, меняя одеяние. — Пора кончать с превращениями. Что разведали?
— Айда к Милочке, она Непряда трясла — пусть и рассказывает.
Милочка ждала, сгорая от нетерпения. Выскочила навстречу княжне, порывисто обняла, будто давно расстались.
— Ну, что тебе удалось узнать у него?
— Да ничего особенного, Василисушка. Бродит, пьяного изображает наш Непряд. Ищет княжну, чтобы в чем-то покаяться.
— Вот как?! — удивилась Василиса.
— Да, покаяться. Должно быть, в том, что вендам прислуживал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119