— Тебе известно, что этой ночью сгорели несколько домов колониальных администраторов?
— Слышал.
— Это не наших рук дело. Люди начинают брать решение проблем в свои руки.
— Ну и что в этом плохого? Чем больше страдает режим, тем лучше для нашего дела, не так ли?
— Ты знаешь не хуже меня, что вооруженное восстание не входит в наши планы. Мы мешаем им жить, но не стремимся к открытой конфронтации — силы не равны.
— Ничего не поделаешь, Карр. Если люди недовольны настолько, чтобы нанести ответный удар, кто мы такие, чтобы мешать им?
— Нам не нужны анархические протесты.
— Не уверен. Власти, несомненно, усилят давление, что всегда приводит к пополнению наших рядов.
— Это все моя вина…
— О чем ты?
— Вот уже три месяца репрессии все усиливаются. Комендантский час, облавы, ни в чем не повинных людей хватают прямо на улицах… Пытки, скорые расправы — все это следствие нападения на архив. Мне не следовало санкционировать эту акцию. Это была ошибка.
— О чем ты говоришь! Мы нанесли удар по самому чувствительному месту, хотя знали, что последствия неизбежны. Нет смысла без конца корить себя.
— Последствия перевешивают все, чего мы добились. Паладины все равно взяли верх. Даже те крохотные островки свободы, что мы имели, стали еще меньше. Как же мне не корить себя?
— Потому что это не твоя вина. Или эгоизм настолько затмевает тебе глаза, что мешает понимать — ты такая же мелкая сошка, как все мы?
Карр выглядел смущенным.
— Полагаю, я заслужил подобную отповедь. Я тревожусь, потому что надеялся, что мы лучше контролируем ситуацию.
— Пора бы тебе уже понять, что всякий контроль — чистой воды иллюзия. Самое большее, на что мы способны, — это всколыхнуть большую волну. Не хотелось бы, Карр, чтобы ты утратил веру. В особенности сейчас, когда мы уже так близки к цели. Раздоры нам ни к чему.
— Раздоры — это слишком сильно сказано. Просто некоторые все еще нуждаются в дополнительных доводах.
— Нетрудно понять почему, не правда ли? — Чародей скрестил руки на груди. — Я имею в виду, из всех мест, предоставленных на выбор…
— Не начинай снова, Феникс, пожалуйста. Вопрос был улажен и с Соглашением, и со всем Советом.
— Знаю, знаю. Я просто имею в виду, что это… необычный выбор. И не я один так думаю среди посвященных в эту тайну.
— Так или иначе, проблема улажена. Обратного пути нет.
— Я лишь хочу напомнить тебе, что это решение одобряют не все. — В голосе Феникса проскользнули нотки раздражения.
— Ну, ты не сообщил мне ничего нового. — Разговор зашел в тупик, и, к радости обоих собеседников, появилась Гойтер в сопровождении двух мужчин. Один — высокий, статный, с пронзительными черными глазами; за ним на почтительном расстоянии следовал молодой человек с пробивающимися усиками, явно бывшими предметом его особых забот.
— Доброе утро, Рит, — приветствовал Карр старшего, радуясь, что тягостный разговор с Фениксом прервался благодаря их появлению. Кэлдасон кивнул.
— Ну, как ты? — обратился патриций к юноше. Вместо ответа тот посмотрел на квалочианца.
— Все по-прежнему, — сообщил Кэлдасон.
— Видения?
— И его попытки избежать их. — Куч напряженно изучал свои башмаки. Феникс вздохнул.
— Нужно выяснить их суть… Если бы мы знали, что именно он видит… ну, это наверняка помогло бы.
— Я уже рассказал тебе все, что мог, — предотвращая дальнейшие расспросы, холодно заметил Рит.
— Пошли, Куч. — Феникс положил юноше руку на плечо. — Попробуем разобраться.
— Постойте! — Карр указал на обрызганную кровью куртку молодого человека. — Что это?
— А ты как думаешь? — с вызовом спросил Кэлдасон.
— Сколько раз я должен напоминать, что следует избегать уличных драк!
— Столько, сколько пожелаешь. Я все равно буду делать то, что сочту нужным.
— Меньше всего мы сейчас нуждаемся в том, чтобы потерять такого человека, как ты. И уж конечно, не следует без необходимости привлекать к себе внимание.
— Меня схватили патрульные, — вмешался в разговор Куч, — и Рит…
— Это было необходимо, Карр, — перебил его Кэлдасон. — Или, может, ты предпочел бы, чтобы мальчика схватили, а затем под пытками развязали ему язык?
— Я поступил глупо, — признался Куч, потупив взгляд.
— И опрометчиво, — добавил Рит. Юноша поднял взгляд и почти прошептал:
— Не думаю, что я единственный грешу этим. — Кэлдасон явно хотел ответить, но сдержался.
— По-моему, сейчас подходящее время валять дурака. — Взгляд Карра метнулся от мужчины к юноше. — Это относится к вам обоим. Судя по виду Куча, прежде всего ему нужно выспаться. Феникс, сделай потом, что сможешь.
Чародей кивнул и уже собрался уходить, но заметил устремленный на него пристальный взгляд Кэлдасона.
— Что? Что не так?
— Думаю, я предпочел бы иметь дело с обезьяной.
— Хм-м-м… — Феникс круто развернулся на пятках.
Гойтер поманила за собой Куча.
— Парнишка беспокоит меня, — признался Карр, глядя им вслед.
— Так и должно быть. — Рит кивнул.
— Мы ведь не приблизились к пониманию того, каким образом твои иллюзии передались ему.
— Я потратил годы, пытаясь разобраться, почему они преследуют меня и что все это значит. У меня такое чувство, будто я каким-то образом… заразил его.
— Остается лишь надеяться, что Феникс и Соглашение найдут решение.
— Если не ухудшат ситуацию.
— Мне понятно твое отношение к магии, но оно плохо согласуется с реальностью. Для мальчика существует единственное средство спасения, а ты хочешь, чтобы мы повернулись к нему спиной. Не говоря уж о других возможностях, которые открываются с помощью волшебства. — Карр кивнул в сторону стрельбища.
Первую группу растерзанных до неузнаваемости манекенов унесли, и теперь испытатели уничтожали новых, некоторые из которых были в красных мундирах паладинов. Выпущенные из пращи снаряды распускались у ног чучела зеленым пучком обезумевших ядовитых змей. Из жезла одного стрелка с треском вырывались миниатюрные ослепляющие молнии, из жезла другого вылетела стрела: благодаря наложенному на нее заклинанию, она выглядела, точно дюжина одинаковых стрел. Иллюзорные стрелы взрывались от удара и исчезали, а реальная поражала цель.
— Я предпочитаю холодную сталь, — ответил Кэлдасон.
— Это не то, в чем нуждается Куч.
— Однако сегодня ночью она его спасла. — Карр медленно покачал головой.
— В этом вопросе мы никогда с тобой не договоримся, верно?
— Скорее всего, нет. Кстати… ты сказал, что Кучу нужно отдохнуть. По-моему, твое пожелание больше относится к тебе самому. Ты выглядишь усталым.
— В последнее время все только и говорят мне об этом.
— Ну не могут же все ошибаться? Ты слишком многое берешь на себя.
— Надеюсь, вскоре мне станет легче. Я хочу отказаться от должности патриция.
— Ты уже не первый раз принимаешь такое решение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72