Элиз показалось, что Бэйори не слишком занимает появление двух хорошеньких молодых женщин, которых вынесла к их костру река. В этом смысле он заметно отличался от своих спутников. Девушка подумала, что Бэйори похож на человека в трауре — возможно, так и было. Быть может, недавно он потерял кого-то из близких и отправился в путешествие в надежде забыть о своем горе.
Финнол обладал редким обаянием. Она встречала таких людей и раньше, хотя обычно они были лучше одеты и причесаны. В целом жители Долины оказались совсем не такими грубыми и дикими, как она ожидала. Возможно, на самом деле они вовсе не из диких земель. Как бы в противном случае они смогли вести столь учтивую беседу?
Элиз видела, что Гартенна одолевают подозрения. Он старался использовать всю свою хитрость, чтобы побольше узнать о новых знакомцах, но те явно чего-то недоговаривали. Элиз надеялась, что они не окажутся злодеями.
Самым старшим из всей четверки был фаэль. Финнол успел сообщить, что он собиратель преданий — и это явно не понравилось Синддлу. Элиз знала, что собиратели преданий пользуются большим уважением среди фаэлей. Возможно, нет ничего удивительного в том, что он путешествует по реке в поисках историй древних королевств.
Ближе всех с черными странниками общались менестрели, но фаэли все равно оставались для остальных людей неразгаданной тайной. Им тоже приходилось много времени проводить на дорогах, и они любили музыку. Менестрели высоко ценили инструменты, сделанные фаэлями, а самые знаменитые играли только на них. Ее отец получил в подарок от почитателей своего таланта три лютни, сработанные фаэльскими мастерами.
Но даже менестрелей странники не принимали полностью. Однако трое молодых людей из далеких северных земель путешествовали вместе с собирателем преданий — человеком, имеющим немалое влияние среди своих соплеменников, — и он относился к ним как к друзьям.
Элиз решила, что Синддлу за тридцать, ведь он уже успел поседеть. Он держался, как и положено собирателю преданий, был холоден и задумчив. Конечно, он не молчал все время, как Бэйори, Но Синддл отвечал только на прямые вопросы и не рассказывал ничего лишнего ни о себе, ни об их путешествии. Он внимательно наблюдал за незнакомцами, взвешивал каждое слово и держался настороже — как Гартенн.
— Мы собирались добраться до Песчаной Пустоши и вернуться домой. Но у реки возникли другие планы.
— В каком смысле? — невинно спросил Гартенн, но Элиз заметила, что зрачки у менестреля сузились.
— Мы не попали в Пустошь, — продолжал Финнол, — потому что оказались в одном из рукавов реки и проплыли мимо.
Вилка застыла в руке у Гартенна, так и не попав ко рту.
— В одном из рукавов реки?..
Синддл рассмеялся.
— Если вы будете слушать Финнола, он вам сообщит о людях с тремя глазами и неуловимом белом олене. Иногда я жалею, что не умею рассказывать такие замечательные истории. — Синддл вновь рассмеялся, и смутившийся Финнол бросил на него недовольный взгляд.
Наступила неловкая тишина.
— А вы сами останавливались в Песчаной Пустоши? — спросил Тэм.
Гартенн покачал головой:
— Нет, мы не удалялись так далеко на север. И ни разу не пересекли границ старого королевства. Мы плыли по Пресноводной реке, а потом по Уиннд.
— Пресноводная… — начал Синддл.
— Да, — сказал Гартенн, а потом добавил: — Вы удивлены?
Синддл задумчиво насадил кусок фазана на кончик вилки.
— Никто из нас еще не плавал вниз по реке. Однако нам казалось, что мы находимся ближе к северу.
— Ага. — Гартенн бросил взгляд на Элффен, и его густые брови едва заметно приподнялись.
Две женщины устроились на ночлег возле костра — к удивлению Тэма, они не слишком смущались, — а Гартенн разложил свои одеяла между Финнолом и женщинами.
Элиз не знала, что ее разбудило.
Внезапно она заметила движение рядом со своими ногами.
Потом раздался громкий крик, кто-то промчался через лагерь, размахивая мечом. Элиз сжалась от ужаса.
В следующее мгновение нападавший отлетел в сторонy. Возле реки возникла фигура, озаренная звездным cветом, — женщина вошла в воду, бросив прощальный взгляд через плечо. Ее глаза были бледны, словно луна, а волосы блестели, точно водоросли.
— Финнол! Ты ранен? — Элиз узнала голос Тэма.
Мужчины собрались вокруг лежащего на земле Финнола, пока Синддл ворошил головешки, рассчитывая быстро развести огонь.
— Что это было? — спросил Гартенн, и в голосе его послышался страх.
— Нэгар, — простонал Финнол.
Вспыхнул огонь, и пламя осветило встревоженные лица.
— Перенесите его поближе к огню, — приказал Синддл.
Бэйори, Гартенн и Тэм подняли Финнола и положили на одеяло возле костра.
— Ты ранен, Финнол? — c тревогой спросил Тэм.
— Не знаю… я не понял, что произошло. Появилась нэгар и склонилась над Бэйори. Я бросился на нее с мечом Тэма, но меня отшвырнуло в сторону… Я даже не могу объяснить, как это произошло. Казалось, я наткнулся на стену. Теперь мне холодно, все тело болит, но я не чувствую ран.
— Нельзя победить нэгар мечом, Финнол, — сказал Синддл. — На что ты рассчитывал?
— Я защищал Бэйори, — ответил Финнол. — Он думает, что я его не люблю, но он ошибается. Я бы сразился со львом, чтобы его защитить. — Глаза Финнола закрылись, и он погрузился в глубокий сон.
ГЛАВА 37
Призраки Эремона-Хафидда бродили по замку его отца, бесшумно поднимались по лестницам, проникали в комнаты, не обращая внимания на живых.
Конечно, они не были настоящими призраками. Просто принц Майкл их так воспринимал, поскольку они не имели ничего общего с обычной жизнью замка — точно их существование проходило в царстве мертвых и они лишь отбрасывали тени в мир живых.
Они никогда не смеялись и не шутили с другими солдатами, пили только в тех случаях, когда того требовал тост, не обращали внимания на женщин и совершенно не заботились о том, что о них думают окружающие. Больше всего они походили на привидения, которых вернули к жизни, но лишили нормальных человеческих желаний. В этом они ничем не отличались от своего господина, Хафидда, ставшего Эремоном.
Однако они продолжали тренироваться, причем с таким упорством, что солдаты принца только руками разводили.
В их присутствии принцу Майклу всегда становилось как-то не по себе. Казалось, эти люди вообще не испытывают человеческих чувств, а уважают только Хафидда.
Двое из них с поклоном прошли мимо принца, стоявшего на высоком парапете, откуда он смотрел во двор, где фехтовали остальные воины Хафидда. Майкл слегка смутился, поскольку рассчитывал, что никто не заметит его присутствия. На самом деле он наблюдал за Хафиддом, как только ему представлялась такая возможность, а отсюда открывался отличный вид.
Призраки Хафидда бесшумно, словно тени, проскользнули мимо — ему никогда не удавалось отличить одного от другого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
Финнол обладал редким обаянием. Она встречала таких людей и раньше, хотя обычно они были лучше одеты и причесаны. В целом жители Долины оказались совсем не такими грубыми и дикими, как она ожидала. Возможно, на самом деле они вовсе не из диких земель. Как бы в противном случае они смогли вести столь учтивую беседу?
Элиз видела, что Гартенна одолевают подозрения. Он старался использовать всю свою хитрость, чтобы побольше узнать о новых знакомцах, но те явно чего-то недоговаривали. Элиз надеялась, что они не окажутся злодеями.
Самым старшим из всей четверки был фаэль. Финнол успел сообщить, что он собиратель преданий — и это явно не понравилось Синддлу. Элиз знала, что собиратели преданий пользуются большим уважением среди фаэлей. Возможно, нет ничего удивительного в том, что он путешествует по реке в поисках историй древних королевств.
Ближе всех с черными странниками общались менестрели, но фаэли все равно оставались для остальных людей неразгаданной тайной. Им тоже приходилось много времени проводить на дорогах, и они любили музыку. Менестрели высоко ценили инструменты, сделанные фаэлями, а самые знаменитые играли только на них. Ее отец получил в подарок от почитателей своего таланта три лютни, сработанные фаэльскими мастерами.
Но даже менестрелей странники не принимали полностью. Однако трое молодых людей из далеких северных земель путешествовали вместе с собирателем преданий — человеком, имеющим немалое влияние среди своих соплеменников, — и он относился к ним как к друзьям.
Элиз решила, что Синддлу за тридцать, ведь он уже успел поседеть. Он держался, как и положено собирателю преданий, был холоден и задумчив. Конечно, он не молчал все время, как Бэйори, Но Синддл отвечал только на прямые вопросы и не рассказывал ничего лишнего ни о себе, ни об их путешествии. Он внимательно наблюдал за незнакомцами, взвешивал каждое слово и держался настороже — как Гартенн.
— Мы собирались добраться до Песчаной Пустоши и вернуться домой. Но у реки возникли другие планы.
— В каком смысле? — невинно спросил Гартенн, но Элиз заметила, что зрачки у менестреля сузились.
— Мы не попали в Пустошь, — продолжал Финнол, — потому что оказались в одном из рукавов реки и проплыли мимо.
Вилка застыла в руке у Гартенна, так и не попав ко рту.
— В одном из рукавов реки?..
Синддл рассмеялся.
— Если вы будете слушать Финнола, он вам сообщит о людях с тремя глазами и неуловимом белом олене. Иногда я жалею, что не умею рассказывать такие замечательные истории. — Синддл вновь рассмеялся, и смутившийся Финнол бросил на него недовольный взгляд.
Наступила неловкая тишина.
— А вы сами останавливались в Песчаной Пустоши? — спросил Тэм.
Гартенн покачал головой:
— Нет, мы не удалялись так далеко на север. И ни разу не пересекли границ старого королевства. Мы плыли по Пресноводной реке, а потом по Уиннд.
— Пресноводная… — начал Синддл.
— Да, — сказал Гартенн, а потом добавил: — Вы удивлены?
Синддл задумчиво насадил кусок фазана на кончик вилки.
— Никто из нас еще не плавал вниз по реке. Однако нам казалось, что мы находимся ближе к северу.
— Ага. — Гартенн бросил взгляд на Элффен, и его густые брови едва заметно приподнялись.
Две женщины устроились на ночлег возле костра — к удивлению Тэма, они не слишком смущались, — а Гартенн разложил свои одеяла между Финнолом и женщинами.
Элиз не знала, что ее разбудило.
Внезапно она заметила движение рядом со своими ногами.
Потом раздался громкий крик, кто-то промчался через лагерь, размахивая мечом. Элиз сжалась от ужаса.
В следующее мгновение нападавший отлетел в сторонy. Возле реки возникла фигура, озаренная звездным cветом, — женщина вошла в воду, бросив прощальный взгляд через плечо. Ее глаза были бледны, словно луна, а волосы блестели, точно водоросли.
— Финнол! Ты ранен? — Элиз узнала голос Тэма.
Мужчины собрались вокруг лежащего на земле Финнола, пока Синддл ворошил головешки, рассчитывая быстро развести огонь.
— Что это было? — спросил Гартенн, и в голосе его послышался страх.
— Нэгар, — простонал Финнол.
Вспыхнул огонь, и пламя осветило встревоженные лица.
— Перенесите его поближе к огню, — приказал Синддл.
Бэйори, Гартенн и Тэм подняли Финнола и положили на одеяло возле костра.
— Ты ранен, Финнол? — c тревогой спросил Тэм.
— Не знаю… я не понял, что произошло. Появилась нэгар и склонилась над Бэйори. Я бросился на нее с мечом Тэма, но меня отшвырнуло в сторону… Я даже не могу объяснить, как это произошло. Казалось, я наткнулся на стену. Теперь мне холодно, все тело болит, но я не чувствую ран.
— Нельзя победить нэгар мечом, Финнол, — сказал Синддл. — На что ты рассчитывал?
— Я защищал Бэйори, — ответил Финнол. — Он думает, что я его не люблю, но он ошибается. Я бы сразился со львом, чтобы его защитить. — Глаза Финнола закрылись, и он погрузился в глубокий сон.
ГЛАВА 37
Призраки Эремона-Хафидда бродили по замку его отца, бесшумно поднимались по лестницам, проникали в комнаты, не обращая внимания на живых.
Конечно, они не были настоящими призраками. Просто принц Майкл их так воспринимал, поскольку они не имели ничего общего с обычной жизнью замка — точно их существование проходило в царстве мертвых и они лишь отбрасывали тени в мир живых.
Они никогда не смеялись и не шутили с другими солдатами, пили только в тех случаях, когда того требовал тост, не обращали внимания на женщин и совершенно не заботились о том, что о них думают окружающие. Больше всего они походили на привидения, которых вернули к жизни, но лишили нормальных человеческих желаний. В этом они ничем не отличались от своего господина, Хафидда, ставшего Эремоном.
Однако они продолжали тренироваться, причем с таким упорством, что солдаты принца только руками разводили.
В их присутствии принцу Майклу всегда становилось как-то не по себе. Казалось, эти люди вообще не испытывают человеческих чувств, а уважают только Хафидда.
Двое из них с поклоном прошли мимо принца, стоявшего на высоком парапете, откуда он смотрел во двор, где фехтовали остальные воины Хафидда. Майкл слегка смутился, поскольку рассчитывал, что никто не заметит его присутствия. На самом деле он наблюдал за Хафиддом, как только ему представлялась такая возможность, а отсюда открывался отличный вид.
Призраки Хафидда бесшумно, словно тени, проскользнули мимо — ему никогда не удавалось отличить одного от другого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138