Где это видано, чтобы прийти на мельницу да хлеба не получить, ну и жаркого в придачу. А чайку? Что скажете?
Оконце захлопнулось, а дверь отворилась. Мужчина еще раз оглядел Томаса и Кейт. Они были по уши в грязи, одежда вся в зеленых пятнах от папоротника. Не укрылся от него и тревожный взгляд Кейт. Томас быстро спрятал меч варригала за изгибом плетня.
– Входите, входите, не стоять же на пороге весь день. Входите, на дворе холодно, погрейтесь у огонька.
Мужчина говорил быстро, подталкивая их в просторную кухню. Она была аккуратная и чистая, с черной плитой у дальней стены. Два дубовых кресла были придвинуты к самому очагу, на одном, переброшенные через подлокотник, сушились штаны. Горевший торф озарял комнату теплым оранжевым светом, и дымок от него наполнял весь дом благоуханьем жирной земли. В воздухе стоял крепкий свежий аромат дрожжей, фруктового пирога и поднимающегося хлеба, напомнив Томасу приготовления матери к Рождеству. Комната была длинная, с темными балками под низким потолком и белыми, недавно оштукатуренными стенами. С балки над их головами висели на крюке два мертвых фазана, их красные, коричневые и золотистые перья блестели под лучами солнца, проникавшими через окно. За фазанами подвешены были большие, с корочкой, куски солонины – казалось, их покрыли толстым слоем коричневого воска.
– Усаживайтесь поудобнее, у вас такой вид, будто вы провели ночь под открытым небом. Как вы оказались здесь в такую рань? – Он замолчал и прикрыл ладонью рот. – Ну, я и грубиян! Меня зовут Рубен Уэйфут – мельник я, а это мой дом. И вы будьте как дома. – И он раскинул руки дружеским жестом.
Рубен Уэйфут был мощного телосложения мужчина, крепкий как бык, широкоплечий, с сильными руками. Кисти рук напоминали лопаты для угля, но при этом были хорошо ухожены и не лишены изящества. Несмотря на свою громоздкость, он не производил впечатления человека нескладного. Все в нем было ловко и аккуратно.
Хотя его одежда была сильно поношена и дважды перелицована, выглядел он джентльменом. На нем были старые камвольные штаны, некогда белая рубашка и толстый кожаный фартук со следами муки. В сущности, Рубен Уэйфут был весь в муке: его длинные белые волосы, большие уши и даже широкие, кустистые брови. Казалось, его засыпало снегом. И тем не менее главным, что привлекало к себе внимание, были его большие зеленые глаза. Они были мягкие, улыбчивые, добрые. Глаза человека, которому можно довериться, глаза хорошего человека.
– А теперь давайте-ка я угощу вас обещанным чаем и хлебом. У вас, ребята, такой вид, что вам бы очень кстати пришлось что-нибудь согревающее. У меня у самого двое парнишек. Они встанут через часок примерно. Они помоложе вас будут немного, но все равно большие уже парни.
Рубен открыл дверцу маленькой боковой духовки и вынул несколько толстых, хорошо поджаренных кусков мяса. Положив горячее на тарелку, он предложил его Томасу и Кейт.
– Приступайте, а я сейчас дам вам хлеба. Потом расскажете, что там у вас стряслось. Гости у нас бывают редко – ведь это Боггл Милл, Чертова мельница. – Рубен взял каравай хлеба, показал его им, потом разломил надвое своими огромными ручищами. – Ну, вот вам. Нет ничего лучше теплого хлеба с раннего утреца.
Он положил хлеб на тарелку и хлопнул в ладоши, отчего мука облаком взметнулась в воздух.
Они не заставили себя просить и набросились на горячее мясо и теплый хлеб, в то время как Рубен занялся утренней приборкой. Они наблюдали, как он подмел пол, потом расставил четыре прибора на длинном деревянном столе, стоявшем напротив окошка, которое выходило на залив. Рубен заметил, что Кейт следит за каждым его движением. Она уже собралась сказать что-то, но он опередил ее:
– Да, у меня есть жена – ведь ты это хотела спросить? Ее зовут Изабелла. Сейчас, пока близнецы спят, она собирает травы в лесу.
И тут же ответил на второй вопрос, который угадал по глазам: сама Кейт говорить не могла, у нее был полный рот.
– Близнецов зовут Беалда и Эфриг. Ты услышишь их раньше, чем увидишь. – И он указал глазами на потолок, на половицы, поддерживаемые балками, всего в нескольких сантиметрах над его головой. – А теперь и у меня есть вопрос. Что вы делали в этих местах? Ведь еще совсем рано.
Он как следует разглядел их. Грязные башмаки, следы пота и грязи на лицах, особенно же – глубоко затаившаяся в глазах тревога. Его густой голос и заметный акцент подсказывали, что он нездешний.
Томас и Кейт знали, конечно, о Чертовой мельнице, но окрестные жители заглядывали сюда редко и не любили о ней говорить. Люди верили, что в лесной долине живут оборотни. Это были странные создания, которые могли принять человеческий образ, а могли обратиться в какого-нибудь зверя. По-настоящему они людям не вредили, но все знали: оборотень непременно украдет все, что плохо лежит. Если, заблудившись, спросишь у них дорогу, они непременно пошлют тебя в противоположную сторону. Спросишь, как пройти к морю, а тебя направят в топкое болото, в опасную и коварную засасывающую трясину. Или спросишь, как попасть в Уитби, и не успеешь оглянуться, как окажешься на старой южной дороге, которая местами давно уже обрушилась в море. Поскольку никто не мог сказать с уверенностью, что видел оборотня, никто и не мог описать, как же он выглядит. Но одних только слухов было достаточно, чтобы как местные жители, так и приезжие обходили стороной Чертову мельницу и саму долину, которая связывала мельницу с морем у Чертовой Дыры.
Рубен сел, придвинув деревянное кресло поближе к огню. Он смотрел на ребят и ждал ответа на свой вопрос. Кейт проглотила наконец пищу и уже собралась отвечать, но Томас перебил ее:
– Мы просто заблудились в темноте, только и всего. Пошли не по той тропе, да так и не сумели найти дорогу назад.
Он взглянул на Кейт, желая, чтобы она подтвердила его слова. Томас не хотел лгать, но и открыть правду не хотел. Кейт напряженно кивнула, но чувствовала, что щеки ее пылают. Рубен смотрел на них. Он заметил, что Кейт смущена.
– Чего тут только не бывает в этих лесах по ночам. Двум парнишкам вроде вас оказаться здесь одним очень опасно, – проговорил он, понизив голос.
– Я не парень, – быстро возразила Кейт. – Я девочка. Меня зовут Кейт, а это Томас. И мы не заблудились, мы хотели убежать из…
– От свободных торговцев, контрабандистов, – вмешался Томас. – Мы шли по дороге и наткнулись прямо на них, они подымались к маяку, поэтому мы спрятались, убрались с их дороги. Не хотели, чтобы они нас схватили. – И он откинулся в кресле, довольный своим ответом.
Рубен кивнул, как будто бы соглашаясь с ним. Томас облегченно перевел дух и потянулся еще за куском хлеба.
– Гляжу я, грязь-то на ваших башмаках – это глинозем вроде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Оконце захлопнулось, а дверь отворилась. Мужчина еще раз оглядел Томаса и Кейт. Они были по уши в грязи, одежда вся в зеленых пятнах от папоротника. Не укрылся от него и тревожный взгляд Кейт. Томас быстро спрятал меч варригала за изгибом плетня.
– Входите, входите, не стоять же на пороге весь день. Входите, на дворе холодно, погрейтесь у огонька.
Мужчина говорил быстро, подталкивая их в просторную кухню. Она была аккуратная и чистая, с черной плитой у дальней стены. Два дубовых кресла были придвинуты к самому очагу, на одном, переброшенные через подлокотник, сушились штаны. Горевший торф озарял комнату теплым оранжевым светом, и дымок от него наполнял весь дом благоуханьем жирной земли. В воздухе стоял крепкий свежий аромат дрожжей, фруктового пирога и поднимающегося хлеба, напомнив Томасу приготовления матери к Рождеству. Комната была длинная, с темными балками под низким потолком и белыми, недавно оштукатуренными стенами. С балки над их головами висели на крюке два мертвых фазана, их красные, коричневые и золотистые перья блестели под лучами солнца, проникавшими через окно. За фазанами подвешены были большие, с корочкой, куски солонины – казалось, их покрыли толстым слоем коричневого воска.
– Усаживайтесь поудобнее, у вас такой вид, будто вы провели ночь под открытым небом. Как вы оказались здесь в такую рань? – Он замолчал и прикрыл ладонью рот. – Ну, я и грубиян! Меня зовут Рубен Уэйфут – мельник я, а это мой дом. И вы будьте как дома. – И он раскинул руки дружеским жестом.
Рубен Уэйфут был мощного телосложения мужчина, крепкий как бык, широкоплечий, с сильными руками. Кисти рук напоминали лопаты для угля, но при этом были хорошо ухожены и не лишены изящества. Несмотря на свою громоздкость, он не производил впечатления человека нескладного. Все в нем было ловко и аккуратно.
Хотя его одежда была сильно поношена и дважды перелицована, выглядел он джентльменом. На нем были старые камвольные штаны, некогда белая рубашка и толстый кожаный фартук со следами муки. В сущности, Рубен Уэйфут был весь в муке: его длинные белые волосы, большие уши и даже широкие, кустистые брови. Казалось, его засыпало снегом. И тем не менее главным, что привлекало к себе внимание, были его большие зеленые глаза. Они были мягкие, улыбчивые, добрые. Глаза человека, которому можно довериться, глаза хорошего человека.
– А теперь давайте-ка я угощу вас обещанным чаем и хлебом. У вас, ребята, такой вид, что вам бы очень кстати пришлось что-нибудь согревающее. У меня у самого двое парнишек. Они встанут через часок примерно. Они помоложе вас будут немного, но все равно большие уже парни.
Рубен открыл дверцу маленькой боковой духовки и вынул несколько толстых, хорошо поджаренных кусков мяса. Положив горячее на тарелку, он предложил его Томасу и Кейт.
– Приступайте, а я сейчас дам вам хлеба. Потом расскажете, что там у вас стряслось. Гости у нас бывают редко – ведь это Боггл Милл, Чертова мельница. – Рубен взял каравай хлеба, показал его им, потом разломил надвое своими огромными ручищами. – Ну, вот вам. Нет ничего лучше теплого хлеба с раннего утреца.
Он положил хлеб на тарелку и хлопнул в ладоши, отчего мука облаком взметнулась в воздух.
Они не заставили себя просить и набросились на горячее мясо и теплый хлеб, в то время как Рубен занялся утренней приборкой. Они наблюдали, как он подмел пол, потом расставил четыре прибора на длинном деревянном столе, стоявшем напротив окошка, которое выходило на залив. Рубен заметил, что Кейт следит за каждым его движением. Она уже собралась сказать что-то, но он опередил ее:
– Да, у меня есть жена – ведь ты это хотела спросить? Ее зовут Изабелла. Сейчас, пока близнецы спят, она собирает травы в лесу.
И тут же ответил на второй вопрос, который угадал по глазам: сама Кейт говорить не могла, у нее был полный рот.
– Близнецов зовут Беалда и Эфриг. Ты услышишь их раньше, чем увидишь. – И он указал глазами на потолок, на половицы, поддерживаемые балками, всего в нескольких сантиметрах над его головой. – А теперь и у меня есть вопрос. Что вы делали в этих местах? Ведь еще совсем рано.
Он как следует разглядел их. Грязные башмаки, следы пота и грязи на лицах, особенно же – глубоко затаившаяся в глазах тревога. Его густой голос и заметный акцент подсказывали, что он нездешний.
Томас и Кейт знали, конечно, о Чертовой мельнице, но окрестные жители заглядывали сюда редко и не любили о ней говорить. Люди верили, что в лесной долине живут оборотни. Это были странные создания, которые могли принять человеческий образ, а могли обратиться в какого-нибудь зверя. По-настоящему они людям не вредили, но все знали: оборотень непременно украдет все, что плохо лежит. Если, заблудившись, спросишь у них дорогу, они непременно пошлют тебя в противоположную сторону. Спросишь, как пройти к морю, а тебя направят в топкое болото, в опасную и коварную засасывающую трясину. Или спросишь, как попасть в Уитби, и не успеешь оглянуться, как окажешься на старой южной дороге, которая местами давно уже обрушилась в море. Поскольку никто не мог сказать с уверенностью, что видел оборотня, никто и не мог описать, как же он выглядит. Но одних только слухов было достаточно, чтобы как местные жители, так и приезжие обходили стороной Чертову мельницу и саму долину, которая связывала мельницу с морем у Чертовой Дыры.
Рубен сел, придвинув деревянное кресло поближе к огню. Он смотрел на ребят и ждал ответа на свой вопрос. Кейт проглотила наконец пищу и уже собралась отвечать, но Томас перебил ее:
– Мы просто заблудились в темноте, только и всего. Пошли не по той тропе, да так и не сумели найти дорогу назад.
Он взглянул на Кейт, желая, чтобы она подтвердила его слова. Томас не хотел лгать, но и открыть правду не хотел. Кейт напряженно кивнула, но чувствовала, что щеки ее пылают. Рубен смотрел на них. Он заметил, что Кейт смущена.
– Чего тут только не бывает в этих лесах по ночам. Двум парнишкам вроде вас оказаться здесь одним очень опасно, – проговорил он, понизив голос.
– Я не парень, – быстро возразила Кейт. – Я девочка. Меня зовут Кейт, а это Томас. И мы не заблудились, мы хотели убежать из…
– От свободных торговцев, контрабандистов, – вмешался Томас. – Мы шли по дороге и наткнулись прямо на них, они подымались к маяку, поэтому мы спрятались, убрались с их дороги. Не хотели, чтобы они нас схватили. – И он откинулся в кресле, довольный своим ответом.
Рубен кивнул, как будто бы соглашаясь с ним. Томас облегченно перевел дух и потянулся еще за куском хлеба.
– Гляжу я, грязь-то на ваших башмаках – это глинозем вроде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78