Это одна из причин, почему я привез ее сюда.
— Одна из причин, но не единственная.
Броун отвечал с яростью подстреленного медведя:
— Я никогда не скрывал, что выбрал Ривен своей невестой потому, что я желал ее. Я совсем не похож на тебя, Фэйрин. Ты научил меня быть королем, но у тебя так и не получилось заставить меня не быть мужчиной и не быть человеком.
Насмешливая улыбка, появившаяся на губах Фэйрина, относилась скорее к нему самому, нежели к Броуну.
— Ты будешь не первым, кто потерял разум из-за красивой женщины. Опомнись, Броун, она опасна.
— Она находится в главной башне, под охраной. Стены там сложены из камня в два фута толщиной.
— Мне кое-что известно о способностях таких, как она, и я не сомневаюсь, что она остается в башне потому, что ей этого хочется, а не потому, что не может вы браться оттуда. Как только она захочет выйти из темницы — она выйдет, и вся твоя охрана не сможет ей помешать.
Броун прижал руки к голове с такой силой, будто она внезапно стала разламываться на части.
— Что я должен, по-твоему, сделать? Она носит моего ребенка.
— Это так важно?
— Да!!!
Это был отчаянный вопль, крик самой души. Прежде чем Фэйрин нашелся что ответить, король быстро вышел из комнаты. Стремительно промчавшись по коридорам, он спустился по лестнице и вышел в сад. Отмахнувшись от придворных, которые попытались было последовать за ним, он ускорил шаги и, миновав конюшни, вышел на лужайку, где в удалении от прочих дворцовых построек высилась старая башня.
Стражники взяли на караул, завидев его. Не обращая внимания на назойливого стюарда, который, повизгивая, как верная собачонка, семенил следом за ним, Броун легко взбежал по лестницам. На верхней площадке он ткнул пальцем в клепаную металлическую дверь, за которой начинались комнаты Ривен.
— Отопри.
Через мгновение он вошел в апартаменты Ривен, громко хлопнув тяжелой дверью, и остановился как вкопанный, увидев ее. Ривен сидела возле одной из бойниц, служившей окном, и вышивала.
— Добрый день, жена.
— Здравствуй, муж.
— Что ты мастеришь?
— Рубашку для моего ребенка, — спокойно ответила Ривен.
Она была прекрасна. Сидя у окна в солнечном свете, склонившись над вышиванием, она выглядела совсем не угрожающе. Приближающееся материнство сделало ее красоту еще более мягкой и нежной. Черные волосы отросли и падали на спину ровными, блестящими волнами. Зеленый камень, который Ривен теперь носила на лбу на серебряном обруче, на смешливо подмигивал Броуну.
— Я должен поговорить с тобой, Ривен.
— Да?
Ривен выжидающе подняла голову и посмотрела на него. Броун почувствовал, как сердце его сжалось. О, если бы она была тем, чем казалась, когда он женился на ней! Теперь он был бы счастливейшим из людей, а не самым несчастным.
Судорожно сглотнув, Броун оглядел комнату.
— Тебе здесь удобно? — спросил он. В свое время он отдал приказ слугам снабдить Ривен всеми предметами роскоши и теперь разглядывал мягкий, многоцветный ковер под ногами, шелковые вышитые подушки на креслах и лежанках, многочисленные гобелены на стенах.
— О, да, конечно. Я немного скучаю по свежему воздуху, и мне хотелось бы увидеть, как приходит весна. Никаких других жалоб, кроме разве что еды, у меня нет.
— Еды?
— Да. Блюда, которые мне присылают, слишком изысканные. Я привыкла к более простой пище.
— Я присылаю тебе ту пищу, которая, как говорят мои врачи, больше всего под ходит для беременных женщин. Но ты, конечно… — добавил он с ноткой горечи в голосе, — не обыкновенная женщина.
Броун принялся расхаживать по комнате, небрежно прикасаясь то к столику, то к вышитой занавеске; зачем-то взял в руки расписную глиняную миску и поставил ее обратно.
— Это ведь мой ребенок, не так ли?
— Конечно, Броун. — Ривен внимательно посмотрела на супруга: — Я не знала других мужчин.
Король слегка приподнял голову:
— Значит, он был зачат тогда, в саду.
— Да, той ночью, когда ты изнасиловал меня.
Броун удивленно покосился на Ривен:
— Разве это было насилие? Мне показалось, что ты сама хотела этого…
— Ягоды эмбери, которые ты послал мне, были напичканы зельем.
— Я не посылал никаких ягод.
Оба, нахмурив брови, посмотрели друг на друга. Прежде чем Ривен успела окончательно решить, верить ли ему или нет, Броун продолжил:
— Мне все время казалось, что той ночью произошло что-то странное. Мы оба вели себя, словно два пылких призрака в пьесе, написанной кем-то другим. Я поговорю об этом с Фэйрином.
— Да-да, это твой маг. Я слышала, он приехал из Пенито, чтобы быть с тобой.
— Он приехал, чтобы помочь мне советом. Настали трудные времена. Мне удалось отбить нападение армий Аранта еще до того, как началась зима, но у меня нет никаких сомнений, что скоро он снова нападет, и — вполне вероятно — на сей раз его будут поддерживать твои друзья-доуми.
— Они мне не друзья. Если бы они и в самом деле были моими союзниками, я не была бы сейчас здесь.
И Ривен рассказала Броуну о предложении, которое ей сделали Дриона и Таунис, и о своем решении не принимать его.
— Я позволила тебе привезти меня сюда по двум причинам, — спокойно закончила Ривен. — Во-первых, я хотела чтобы ты освободил Грис, а во-вторых, мне не обходимо было немного времени, чтобы спокойно обо всем подумать. Ты должен знать, Броун: я останусь здесь до тех пор, пока не родится мой ребенок. После этого я уйду.
— Но ведь это и мой ребенок, — возразил Броун резко. — Он будет моим наследником.
— Я думала об этом. Ребенок станет и моим наследником. Гораздо более важно, чтобы он получил воспитание доуми, а не приучался носить твою корону. Когда он подрастет настолько, чтобы самостоятельно принимать решения, и захочет вернуться в Джедестром, тогда… — Ривен пожала плечами.
— Я не позволю тебе забрать его.
— Тебе не остановить меня, Броун, — Ривен улыбнулась ему чуть ли не с жалостью. — Тебе кажется, что толстые стены смогут удержать меня. Очевидно, ты не понимаешь, в чем главная причина моего могущества. Все на земле отчасти состоит из воды, а это значит, что я могу этим управлять.
— Почему же тогда ты не пытаешься это сделать?
— Пока я решила этого не делать.
Броун крепко стиснул зубы.
— Но другие камни находятся у меня.
— Да, и они защитят тебя, но ты не сможешь воспользоваться ими против меня.
Черты лица Броуна затвердели и стали похожи на неподвижную маску.
— Ты заблуждаешься относительно того, что камни доуми защищают меня. Они не любят меня так, как твой камень, по всей видимости, любит тебя. Они едят меня живьем.
— Я знаю, — с искренним сочувствием согласилась Ривен, потому что иногда она действительно жалела Броуна, и это случалось гораздо чаще, чем она осмеливалась себе признаться. Его давно ушедшая красота навсегда запечатлелась в ее памяти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
— Одна из причин, но не единственная.
Броун отвечал с яростью подстреленного медведя:
— Я никогда не скрывал, что выбрал Ривен своей невестой потому, что я желал ее. Я совсем не похож на тебя, Фэйрин. Ты научил меня быть королем, но у тебя так и не получилось заставить меня не быть мужчиной и не быть человеком.
Насмешливая улыбка, появившаяся на губах Фэйрина, относилась скорее к нему самому, нежели к Броуну.
— Ты будешь не первым, кто потерял разум из-за красивой женщины. Опомнись, Броун, она опасна.
— Она находится в главной башне, под охраной. Стены там сложены из камня в два фута толщиной.
— Мне кое-что известно о способностях таких, как она, и я не сомневаюсь, что она остается в башне потому, что ей этого хочется, а не потому, что не может вы браться оттуда. Как только она захочет выйти из темницы — она выйдет, и вся твоя охрана не сможет ей помешать.
Броун прижал руки к голове с такой силой, будто она внезапно стала разламываться на части.
— Что я должен, по-твоему, сделать? Она носит моего ребенка.
— Это так важно?
— Да!!!
Это был отчаянный вопль, крик самой души. Прежде чем Фэйрин нашелся что ответить, король быстро вышел из комнаты. Стремительно промчавшись по коридорам, он спустился по лестнице и вышел в сад. Отмахнувшись от придворных, которые попытались было последовать за ним, он ускорил шаги и, миновав конюшни, вышел на лужайку, где в удалении от прочих дворцовых построек высилась старая башня.
Стражники взяли на караул, завидев его. Не обращая внимания на назойливого стюарда, который, повизгивая, как верная собачонка, семенил следом за ним, Броун легко взбежал по лестницам. На верхней площадке он ткнул пальцем в клепаную металлическую дверь, за которой начинались комнаты Ривен.
— Отопри.
Через мгновение он вошел в апартаменты Ривен, громко хлопнув тяжелой дверью, и остановился как вкопанный, увидев ее. Ривен сидела возле одной из бойниц, служившей окном, и вышивала.
— Добрый день, жена.
— Здравствуй, муж.
— Что ты мастеришь?
— Рубашку для моего ребенка, — спокойно ответила Ривен.
Она была прекрасна. Сидя у окна в солнечном свете, склонившись над вышиванием, она выглядела совсем не угрожающе. Приближающееся материнство сделало ее красоту еще более мягкой и нежной. Черные волосы отросли и падали на спину ровными, блестящими волнами. Зеленый камень, который Ривен теперь носила на лбу на серебряном обруче, на смешливо подмигивал Броуну.
— Я должен поговорить с тобой, Ривен.
— Да?
Ривен выжидающе подняла голову и посмотрела на него. Броун почувствовал, как сердце его сжалось. О, если бы она была тем, чем казалась, когда он женился на ней! Теперь он был бы счастливейшим из людей, а не самым несчастным.
Судорожно сглотнув, Броун оглядел комнату.
— Тебе здесь удобно? — спросил он. В свое время он отдал приказ слугам снабдить Ривен всеми предметами роскоши и теперь разглядывал мягкий, многоцветный ковер под ногами, шелковые вышитые подушки на креслах и лежанках, многочисленные гобелены на стенах.
— О, да, конечно. Я немного скучаю по свежему воздуху, и мне хотелось бы увидеть, как приходит весна. Никаких других жалоб, кроме разве что еды, у меня нет.
— Еды?
— Да. Блюда, которые мне присылают, слишком изысканные. Я привыкла к более простой пище.
— Я присылаю тебе ту пищу, которая, как говорят мои врачи, больше всего под ходит для беременных женщин. Но ты, конечно… — добавил он с ноткой горечи в голосе, — не обыкновенная женщина.
Броун принялся расхаживать по комнате, небрежно прикасаясь то к столику, то к вышитой занавеске; зачем-то взял в руки расписную глиняную миску и поставил ее обратно.
— Это ведь мой ребенок, не так ли?
— Конечно, Броун. — Ривен внимательно посмотрела на супруга: — Я не знала других мужчин.
Король слегка приподнял голову:
— Значит, он был зачат тогда, в саду.
— Да, той ночью, когда ты изнасиловал меня.
Броун удивленно покосился на Ривен:
— Разве это было насилие? Мне показалось, что ты сама хотела этого…
— Ягоды эмбери, которые ты послал мне, были напичканы зельем.
— Я не посылал никаких ягод.
Оба, нахмурив брови, посмотрели друг на друга. Прежде чем Ривен успела окончательно решить, верить ли ему или нет, Броун продолжил:
— Мне все время казалось, что той ночью произошло что-то странное. Мы оба вели себя, словно два пылких призрака в пьесе, написанной кем-то другим. Я поговорю об этом с Фэйрином.
— Да-да, это твой маг. Я слышала, он приехал из Пенито, чтобы быть с тобой.
— Он приехал, чтобы помочь мне советом. Настали трудные времена. Мне удалось отбить нападение армий Аранта еще до того, как началась зима, но у меня нет никаких сомнений, что скоро он снова нападет, и — вполне вероятно — на сей раз его будут поддерживать твои друзья-доуми.
— Они мне не друзья. Если бы они и в самом деле были моими союзниками, я не была бы сейчас здесь.
И Ривен рассказала Броуну о предложении, которое ей сделали Дриона и Таунис, и о своем решении не принимать его.
— Я позволила тебе привезти меня сюда по двум причинам, — спокойно закончила Ривен. — Во-первых, я хотела чтобы ты освободил Грис, а во-вторых, мне не обходимо было немного времени, чтобы спокойно обо всем подумать. Ты должен знать, Броун: я останусь здесь до тех пор, пока не родится мой ребенок. После этого я уйду.
— Но ведь это и мой ребенок, — возразил Броун резко. — Он будет моим наследником.
— Я думала об этом. Ребенок станет и моим наследником. Гораздо более важно, чтобы он получил воспитание доуми, а не приучался носить твою корону. Когда он подрастет настолько, чтобы самостоятельно принимать решения, и захочет вернуться в Джедестром, тогда… — Ривен пожала плечами.
— Я не позволю тебе забрать его.
— Тебе не остановить меня, Броун, — Ривен улыбнулась ему чуть ли не с жалостью. — Тебе кажется, что толстые стены смогут удержать меня. Очевидно, ты не понимаешь, в чем главная причина моего могущества. Все на земле отчасти состоит из воды, а это значит, что я могу этим управлять.
— Почему же тогда ты не пытаешься это сделать?
— Пока я решила этого не делать.
Броун крепко стиснул зубы.
— Но другие камни находятся у меня.
— Да, и они защитят тебя, но ты не сможешь воспользоваться ими против меня.
Черты лица Броуна затвердели и стали похожи на неподвижную маску.
— Ты заблуждаешься относительно того, что камни доуми защищают меня. Они не любят меня так, как твой камень, по всей видимости, любит тебя. Они едят меня живьем.
— Я знаю, — с искренним сочувствием согласилась Ривен, потому что иногда она действительно жалела Броуна, и это случалось гораздо чаще, чем она осмеливалась себе признаться. Его давно ушедшая красота навсегда запечатлелась в ее памяти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100