— склонилась в шутовском поклоне старуха. — Ну что ж, Грисла выполнит их просьбу — с удовольствием выполнит! Сюда, гости дорогие, сюда.
Она сняла со стены коптящий факел, протиснулась вперед и заковыляла по темному коридору. Дойдя до массивных двустворчатых дверей, из-за которых доносился невнятный рев пьяных голосов, старуха остановилась.
— Король Кел там, в пиршественном зале, — сообщила она с усмешкой, указывая на дверь. — Сегодня у него большой праздник.
— По-моему, у него каждый день большой праздник, — хмыкнул Фолкен. — Или я ошибаюсь?
Грисла задумчиво почесала затылок, покрытый редкими, спутанными клочьями волос.
— Кажись, года два назад, аккурат на Мелинов день, они порешили заместо пира устроить пикник на природе… А с тех пор что-то и не припомню.
— Ну хватит, ведьма! — застонал бард. — Ступай обратно в караулку, не трави душу!
— Как будет благоугодно вашему всераздраженнейшему превосходительству, — ядовито ухмыляясь, проскрипела Грисла, но, прежде чем покинуть друзей, остановилась рядом с Трэвисом и бесцеремонно дернула его за рукав. — А на тебя, красавчик, я глаз положила, так и знай! — хихикнула она и что-то сунула ему в ладонь.
Трэвис глянул, и его чуть не вывернуло от омерзения. На ладони лежал, влажно поблескивая, человеческий глаз. Он вскрикнул и отшвырнул его в сторону. Глаз покатился по коридору, а Грисла, издав жалобный вопль, бросилась за ним, слепо шаря по грязному полу костлявыми пальцами. Наконец она нащупала глаз, вставила его себе в глазницу, удовлетворенно хрюкнула и, не оглядываясь, заковыляла прочь.
Трэвис брезгливо вытер ладонь о тунику, все еще ощущая позыв к рвоте.
— Как она это сделала? Фолкен покачал головой.
— Поверь мне, тебе лучше этого не знать. — Он жестом указал на двери. — Ну что, пошли?
От ожидавшего их за дверями зрелища все чувства Трэвиса возмутились разом. Пиршественный зал Кельсиора больше походил на пещеру, чем на творение человеческих рук. Высокие стены, сложенные из грубых каменных плит, поднимались к потолку, состоящему из переплетения массивных, закопченных до черноты деревянных балок. Через все помещение тянулись два ряда столов на деревянных козлах, а на возвышении в дальнем конце зала, под прямым углом к ним, располагался еще один. На стенах пылали многочисленные факелы, но их свет едва рассеивал дымовую завесу, плотным облаком повисшую над головами пирующих. Трэвис вдохнул и чуть не подавился от невообразимой вони, состоящей из жуткой смеси горелого мяса, прокисшего пива, крепкого мужского пота и блевотины.
Судя по поведению окружающих, застолье при дворе короля Кела отнюдь не считалось официальным государственным мероприятием. Примерно равное количество присутствующих на пиршестве сидели за столами, вольготно расхаживали по ним и копошились на полу под ними. Одни гости мечами отрубали приглянувшиеся куски от целиком зажаренных туш, другие пили прямо из тронутых ржавчиной рыцарских шлемов. Разбитные служанки разносили блюда, зазывно покачивая бедрами и ловко уворачиваясь от тянущихся к ним рук пирующих. Один из воинов — смуглый коренастый малый — ухитрился-таки ухватить за талию смазливую девку, но за все свои старания получил в награду проткнувший ему ладонь удар кинжалом. По всему залу с визгом и воплями носились дети разного возраста в ветхих, заплатанных рубашонках, должно быть, играя в какую-то нескончаемую игру без видимых правил. Перепачканные синей глиной и грязью дикари, единственной одеждой которых были вонючие, плохо выделанные шкуры, рыча и кусаясь, дрались под столами за кости и объедки со стаями крупных, лохматых собак. Трэвис в ужасе повернулся к Фолкену.
— У тебя что, все друзья похожи на этих? — растерянно спросил он.
Бард смерил его испепеляющим взглядом и, ничего не ответив, стал протискиваться сквозь толпу. Трэвис тащился за ним по пятам, стараясь не отстать. Вдвоем они добрались до ступеней, ведущих на возвышение, где был установлен королевский стол.
— Подать сюда еще одну турью ляжку! — перекрыл шум в зале чей-то громовой рев. — Нет, лучше две сразу, а то у меня что-то аппетит разыгрался!
Трэвис поднял голову и застыл в невольном восхищении. Центральное место за столом занимал самый крупный экземпляр человеческой породы, который ему когда-либо доводилось видеть. Ширина плеч и объем груди сделали бы честь любому медведю-гризли. Массивную голову венчала огненно-рыжая шевелюра, мало чем уступающая по буйности бороде, узрев которую Фридрих Барбаросса скончался бы на месте от зависти. Над синими искрами глаз грозно топорщились густые брови. На блюде перед ним лежала истекающая жиром и соком цельная задняя нога какого-то незадачливого парнокопытного. Оскалив острые клыки в хищной ухмылке, Кел ухватил окорок за кость и принялся раздирать его руками, больше похожими на медвежьи лапы.
Как подобает при королевском дворе, пусть даже захудалом, места справа и слева от его величества занимали исключительно приближенные лица — иначе говоря, самые сильные воины, самые грудастые девки и самые свирепые дикари. Много лет назад, оказавшись в незнакомом городе, Трэвис случайно забрел в бар, облюбованный местными байкерами. У него сохранились не очень приятные воспоминания о собравшемся там обществе, но по сравнению с тем, что он встретил здесь, завсегдатаи того заведения выглядели столь же кроткими и безобидными, как воспитанницы пансиона для благородных девиц. Интересно, если он сейчас повернется и уйдет, удастся ему добраться до дверей, не нарвавшись на чей-нибудь меч или нож? Словно угадав мысли напарника, Фолкен прошептал сквозь зубы:
— Только не вздумай бежать! Страх они сразу почуют, как собаки.
С этими словами он расправил плечи и начал подниматься по ступеням.
— Приветствую тебя, Кел, владыка Кельсиора! — громко произнес бард, остановившись напротив вышеупомянутого властелина.
Король поднял голову. Глаза его расширились до размеров чайного блюдца, наполовину обглоданная кость выскользнула из рук и упала на стол. Шум и гвалт в зале мгновенно стихли, словно по чьему-то сигналу. Прекратились потасовки, оборвались на полуслове перебранки между пьяными гостями, застыли на месте, вцепившись побелевшими пальцами в подносы, девушки-подавальщицы, и даже дикари и псы под столами перестали ссориться из-за объедков и испуганно притихли.
30
— Фолкен Черная Рука! — Вырвавшиеся из королевской глотки слова больше походили на рык дикого зверя, чем на членораздельную человеческую речь. — Вот уж не ожидал вновь увидеть твою постную рожу в моем пиршественном зале! По крайней мере не так скоро. Зачем ты явился? Чтобы навлечь на нас новую напасть, как в прошлый раз? Мы едва успели похоронить тела погибших, а ты уже снова тут!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246
Она сняла со стены коптящий факел, протиснулась вперед и заковыляла по темному коридору. Дойдя до массивных двустворчатых дверей, из-за которых доносился невнятный рев пьяных голосов, старуха остановилась.
— Король Кел там, в пиршественном зале, — сообщила она с усмешкой, указывая на дверь. — Сегодня у него большой праздник.
— По-моему, у него каждый день большой праздник, — хмыкнул Фолкен. — Или я ошибаюсь?
Грисла задумчиво почесала затылок, покрытый редкими, спутанными клочьями волос.
— Кажись, года два назад, аккурат на Мелинов день, они порешили заместо пира устроить пикник на природе… А с тех пор что-то и не припомню.
— Ну хватит, ведьма! — застонал бард. — Ступай обратно в караулку, не трави душу!
— Как будет благоугодно вашему всераздраженнейшему превосходительству, — ядовито ухмыляясь, проскрипела Грисла, но, прежде чем покинуть друзей, остановилась рядом с Трэвисом и бесцеремонно дернула его за рукав. — А на тебя, красавчик, я глаз положила, так и знай! — хихикнула она и что-то сунула ему в ладонь.
Трэвис глянул, и его чуть не вывернуло от омерзения. На ладони лежал, влажно поблескивая, человеческий глаз. Он вскрикнул и отшвырнул его в сторону. Глаз покатился по коридору, а Грисла, издав жалобный вопль, бросилась за ним, слепо шаря по грязному полу костлявыми пальцами. Наконец она нащупала глаз, вставила его себе в глазницу, удовлетворенно хрюкнула и, не оглядываясь, заковыляла прочь.
Трэвис брезгливо вытер ладонь о тунику, все еще ощущая позыв к рвоте.
— Как она это сделала? Фолкен покачал головой.
— Поверь мне, тебе лучше этого не знать. — Он жестом указал на двери. — Ну что, пошли?
От ожидавшего их за дверями зрелища все чувства Трэвиса возмутились разом. Пиршественный зал Кельсиора больше походил на пещеру, чем на творение человеческих рук. Высокие стены, сложенные из грубых каменных плит, поднимались к потолку, состоящему из переплетения массивных, закопченных до черноты деревянных балок. Через все помещение тянулись два ряда столов на деревянных козлах, а на возвышении в дальнем конце зала, под прямым углом к ним, располагался еще один. На стенах пылали многочисленные факелы, но их свет едва рассеивал дымовую завесу, плотным облаком повисшую над головами пирующих. Трэвис вдохнул и чуть не подавился от невообразимой вони, состоящей из жуткой смеси горелого мяса, прокисшего пива, крепкого мужского пота и блевотины.
Судя по поведению окружающих, застолье при дворе короля Кела отнюдь не считалось официальным государственным мероприятием. Примерно равное количество присутствующих на пиршестве сидели за столами, вольготно расхаживали по ним и копошились на полу под ними. Одни гости мечами отрубали приглянувшиеся куски от целиком зажаренных туш, другие пили прямо из тронутых ржавчиной рыцарских шлемов. Разбитные служанки разносили блюда, зазывно покачивая бедрами и ловко уворачиваясь от тянущихся к ним рук пирующих. Один из воинов — смуглый коренастый малый — ухитрился-таки ухватить за талию смазливую девку, но за все свои старания получил в награду проткнувший ему ладонь удар кинжалом. По всему залу с визгом и воплями носились дети разного возраста в ветхих, заплатанных рубашонках, должно быть, играя в какую-то нескончаемую игру без видимых правил. Перепачканные синей глиной и грязью дикари, единственной одеждой которых были вонючие, плохо выделанные шкуры, рыча и кусаясь, дрались под столами за кости и объедки со стаями крупных, лохматых собак. Трэвис в ужасе повернулся к Фолкену.
— У тебя что, все друзья похожи на этих? — растерянно спросил он.
Бард смерил его испепеляющим взглядом и, ничего не ответив, стал протискиваться сквозь толпу. Трэвис тащился за ним по пятам, стараясь не отстать. Вдвоем они добрались до ступеней, ведущих на возвышение, где был установлен королевский стол.
— Подать сюда еще одну турью ляжку! — перекрыл шум в зале чей-то громовой рев. — Нет, лучше две сразу, а то у меня что-то аппетит разыгрался!
Трэвис поднял голову и застыл в невольном восхищении. Центральное место за столом занимал самый крупный экземпляр человеческой породы, который ему когда-либо доводилось видеть. Ширина плеч и объем груди сделали бы честь любому медведю-гризли. Массивную голову венчала огненно-рыжая шевелюра, мало чем уступающая по буйности бороде, узрев которую Фридрих Барбаросса скончался бы на месте от зависти. Над синими искрами глаз грозно топорщились густые брови. На блюде перед ним лежала истекающая жиром и соком цельная задняя нога какого-то незадачливого парнокопытного. Оскалив острые клыки в хищной ухмылке, Кел ухватил окорок за кость и принялся раздирать его руками, больше похожими на медвежьи лапы.
Как подобает при королевском дворе, пусть даже захудалом, места справа и слева от его величества занимали исключительно приближенные лица — иначе говоря, самые сильные воины, самые грудастые девки и самые свирепые дикари. Много лет назад, оказавшись в незнакомом городе, Трэвис случайно забрел в бар, облюбованный местными байкерами. У него сохранились не очень приятные воспоминания о собравшемся там обществе, но по сравнению с тем, что он встретил здесь, завсегдатаи того заведения выглядели столь же кроткими и безобидными, как воспитанницы пансиона для благородных девиц. Интересно, если он сейчас повернется и уйдет, удастся ему добраться до дверей, не нарвавшись на чей-нибудь меч или нож? Словно угадав мысли напарника, Фолкен прошептал сквозь зубы:
— Только не вздумай бежать! Страх они сразу почуют, как собаки.
С этими словами он расправил плечи и начал подниматься по ступеням.
— Приветствую тебя, Кел, владыка Кельсиора! — громко произнес бард, остановившись напротив вышеупомянутого властелина.
Король поднял голову. Глаза его расширились до размеров чайного блюдца, наполовину обглоданная кость выскользнула из рук и упала на стол. Шум и гвалт в зале мгновенно стихли, словно по чьему-то сигналу. Прекратились потасовки, оборвались на полуслове перебранки между пьяными гостями, застыли на месте, вцепившись побелевшими пальцами в подносы, девушки-подавальщицы, и даже дикари и псы под столами перестали ссориться из-за объедков и испуганно притихли.
30
— Фолкен Черная Рука! — Вырвавшиеся из королевской глотки слова больше походили на рык дикого зверя, чем на членораздельную человеческую речь. — Вот уж не ожидал вновь увидеть твою постную рожу в моем пиршественном зале! По крайней мере не так скоро. Зачем ты явился? Чтобы навлечь на нас новую напасть, как в прошлый раз? Мы едва успели похоронить тела погибших, а ты уже снова тут!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246