Ему нужно доставить нас в спокойное место, где ему никто не помешает с твоей помощью создать руну крови.
— Ты думаешь, он именно это имел в виду, когда сказал, что ему нужна моя кровь?
— У меня нет ни малейших сомнений, — мрачно ответил Фолкен. — Келефон — могущественный волшебник. Он в состоянии произнести руну крови и забрать всю твою кровь, а потом связать ее с каким-нибудь предметом — например, с перчаткой. И тогда он сможет прикоснуться к Фелльрингу, и меч не станет ему противиться.
Тошнота подступила к горлу Грейс.
— А что произойдет со мной, если он заберет мою кровь?
— Ты умрешь.
Она сжала рукоять меча. Так вот почему у нее не отняли Фелльринг. Келефон не осмеливается к нему прикоснуться; он не сможет его забрать, пока не произнесет руну крови. Однако заниматься магией на глазах у своих рыцарей он не станет. Грейс подняла голову и увидела, что на нее смотрит Синдар. Нет, не на нее. Его взгляд был устремлен на меч в ее руках.
— Нужно бежать, — сказал Бельтан, пытаясь разорвать веревки.
— Прекрати! — прошипела Вани. — Если ты не хочешь сломать мне руки.
Веревки были завязаны таким образом, что стоило одному из пленников потянуть их, они затягивались на другом.
— А разве мы не можем просто исчезнуть? — проворчал Бельтан.
Золотые глаза Вани засверкали.
— Если бы ты сумел хотя бы немного втянуть брюхо, то у меня появилось бы место для работы, но где тебе, даже такая простая задача тебе не по плечу. Я слышала, что ты сильный воин, не так ли? Почему бы тебе не разорвать путы?
— Я бы уже давно их разорвал, если бы ты не жаловалась всякий раз, как я натягиваю веревки. Не знал, что убийцы такие слабаки.
— Прекратите, — сказала Грейс.
Она встала и некоторое время постояла, приспосабливаясь к покачиванию корабля, а потом подошла к мачте. Затем одарила Бельтана и Вани ледяным взглядом, предназначавшимся для упрямых пациентов.
— Ума не приложу, что произошло между вами на белом корабле, но в любом случае, сейчас не время для выяснения отношений. Мне нужна ваша помощь.
Бельтан и Вани молча посмотрели на нее, потом опустили головы.
— Даже если мы освободимся, ничего не изменится, — хрипло проговорил Бельтан. — На корабле сто рыцарей.
— И не стоит забывать о магии волшебника, он один легко справился с нами, — добавила Вани.
Она покраснела, и Грейс поняла, что ей стыдно; да и Бельтан явно чувствовал себя не лучшим образом. Грейс не собиралась корить их за поражение, наоборот, ей хотелось сказать, что сейчас они должны помогать друг другу — Однако она так и не сумела найти подходящие слова.
Какое это имеет значение, Грейс? Они правы. Келефон отвезет нас в укромное место, где спокойно создаст руну крови, после чего убьет остальных. Мы не в силах ничего сделать.
Вот только Грейс не верила в то, что они попали в безвыходную ситуацию. Она не знала, на что рассчитывала; возможно, гордость мешала ей смириться с поражением, когда она продолжала бороться за своего больного даже после того, как остальные врачи называли время его смерти. Она не станет сидеть и ждать, пока Келефон получит от нее то, что ему нужно.
Ноги Грейс привыкли к качке, и прежде чем Бельтан успел ее остановить, она подошла к одному из трех рыцарей, охранявших пленников.
— Я хочу поговорить с Келефоном, — спокойно заявила она, хотя огромный рыцарь производил устрашающее впечатление.
— На нашем корабле нет человека с таким именем, пленница, — прогрохотал голос из под закрытого забрала.
— Горандон, — исправила свою оплошность Грейс. — Вы называете его этим именем. Я хочу поговорить с ним. Немедленно.
— Сядьте. У вас нет права требовать что-либо.
Гнев пронизал все ее существо, как электрический разряд дефибриллятора.
— Почему я не имею права требовать? Я королева Малакора, а ты жестянка, набитая конским навозом. Ты должен мне служить.
Она услышала, как рыцарь тихонько ахнул.
— Я бы прикончил тебя за такие слова, узурпатор. Однако наш генерал милосерднее меня. Он сказал, что перед твоей казнью тебе будет позволено молить о прощении за страшные преступления, совершенные тобой и твоими предками. А потом, когда священный меч лорда Ультера будет освобожден от проклятия, которое наложили на него твои прародители, Горандон возьмет в свои руки клинок по праву своего священного рождения и Свет Малакора воссияет вновь.
В голосе рыцаря Грейс услышала слепую страсть. Теперь она поняла, что Горандон внушил своим солдатам. Стоит ли удивляться, что они с таким пылом старались уничтожить ее семью. Даже то, что она держала в руках меч, не убедило их в том, что она говорит правду. Келефон опутал ее тенетами своей лжи.
Рыцарь резко повернулся и прижал сжатый кулак к груди, отдавая честь. К ним направлялся Келефон, который так и не надел шлем, ветер трепал его длинные седые волосы и черный плащ за спиной.
— Оставьте нас, — сказал Келефон рыцарям.
Рыцарь и двое его товарищей молча повиновались. Келефон не хотел, чтобы они услышали слова, которые могли поставить под сомнение его власть. Впрочем, рыцарь говорил с таким фанатизмом, с такой безграничной преданностью своему повелителю, что даже если бы Келефон вдруг начал расхаживать в одеждах, расшитых рунами, он и тогда не засомневался бы в правомерности его действий.
Возможно, ты ошибаешься, Грейс. Ты слышала, что произошло в Эридане — Рыцари Оникса перебили всех Толкователей рун и колдуний. Келефон научил рыцарей ненавидеть всякого, кто владеет магией. И не без причины — лишь волшебники и колдуньи могут противостоять рыцарям. Однако Келефон перестарался. Если рыцари узнают о его истинной природе, они его уничтожат. Вне всякого сомнения, они решат, что только таким способом удастся спасти его от ереси.
Страх сжал горло Грейс, но она постаралась его перебороть. Она пленница, и ей нечего терять.
— Ты пришел, чтобы при помощи магии отнять мою кровь? — спросила она, стараясь говорить как можно громче.
Келефон рассмеялся.
— Вы можете кричать все, что вам угодно, Ваше величество. Они вас не услышат.
— Руна тишины, — сказал Фолкен, вставая на ноги и подходя к Грейс. — Он связал ее рядом с нами.
— Верно, — кивнул Повелитель рун барду и вновь обратился к Грейс. — Впрочем, в этом не было необходимости. Даже если бы мои люди вас услышали, они бы не поверили ни единому вашему слову. Ведь всем известно, что вы еретичка и узурпатор — кто же станет вам верить. Более того, вы вступили в сговор с теми, кто творит магию.
Грейс скрестила руки, чтобы скрыть дрожь.
— Похоже, вы многое обо мне знаете.
— О да, Ваше величество. Я наблюдал за вами с самого младенчества.
— Чтобы меня убить?
— Напротив, чтобы воспитать как собственную дочь.
Грейс никак не ожидала услышать такие слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165
— Ты думаешь, он именно это имел в виду, когда сказал, что ему нужна моя кровь?
— У меня нет ни малейших сомнений, — мрачно ответил Фолкен. — Келефон — могущественный волшебник. Он в состоянии произнести руну крови и забрать всю твою кровь, а потом связать ее с каким-нибудь предметом — например, с перчаткой. И тогда он сможет прикоснуться к Фелльрингу, и меч не станет ему противиться.
Тошнота подступила к горлу Грейс.
— А что произойдет со мной, если он заберет мою кровь?
— Ты умрешь.
Она сжала рукоять меча. Так вот почему у нее не отняли Фелльринг. Келефон не осмеливается к нему прикоснуться; он не сможет его забрать, пока не произнесет руну крови. Однако заниматься магией на глазах у своих рыцарей он не станет. Грейс подняла голову и увидела, что на нее смотрит Синдар. Нет, не на нее. Его взгляд был устремлен на меч в ее руках.
— Нужно бежать, — сказал Бельтан, пытаясь разорвать веревки.
— Прекрати! — прошипела Вани. — Если ты не хочешь сломать мне руки.
Веревки были завязаны таким образом, что стоило одному из пленников потянуть их, они затягивались на другом.
— А разве мы не можем просто исчезнуть? — проворчал Бельтан.
Золотые глаза Вани засверкали.
— Если бы ты сумел хотя бы немного втянуть брюхо, то у меня появилось бы место для работы, но где тебе, даже такая простая задача тебе не по плечу. Я слышала, что ты сильный воин, не так ли? Почему бы тебе не разорвать путы?
— Я бы уже давно их разорвал, если бы ты не жаловалась всякий раз, как я натягиваю веревки. Не знал, что убийцы такие слабаки.
— Прекратите, — сказала Грейс.
Она встала и некоторое время постояла, приспосабливаясь к покачиванию корабля, а потом подошла к мачте. Затем одарила Бельтана и Вани ледяным взглядом, предназначавшимся для упрямых пациентов.
— Ума не приложу, что произошло между вами на белом корабле, но в любом случае, сейчас не время для выяснения отношений. Мне нужна ваша помощь.
Бельтан и Вани молча посмотрели на нее, потом опустили головы.
— Даже если мы освободимся, ничего не изменится, — хрипло проговорил Бельтан. — На корабле сто рыцарей.
— И не стоит забывать о магии волшебника, он один легко справился с нами, — добавила Вани.
Она покраснела, и Грейс поняла, что ей стыдно; да и Бельтан явно чувствовал себя не лучшим образом. Грейс не собиралась корить их за поражение, наоборот, ей хотелось сказать, что сейчас они должны помогать друг другу — Однако она так и не сумела найти подходящие слова.
Какое это имеет значение, Грейс? Они правы. Келефон отвезет нас в укромное место, где спокойно создаст руну крови, после чего убьет остальных. Мы не в силах ничего сделать.
Вот только Грейс не верила в то, что они попали в безвыходную ситуацию. Она не знала, на что рассчитывала; возможно, гордость мешала ей смириться с поражением, когда она продолжала бороться за своего больного даже после того, как остальные врачи называли время его смерти. Она не станет сидеть и ждать, пока Келефон получит от нее то, что ему нужно.
Ноги Грейс привыкли к качке, и прежде чем Бельтан успел ее остановить, она подошла к одному из трех рыцарей, охранявших пленников.
— Я хочу поговорить с Келефоном, — спокойно заявила она, хотя огромный рыцарь производил устрашающее впечатление.
— На нашем корабле нет человека с таким именем, пленница, — прогрохотал голос из под закрытого забрала.
— Горандон, — исправила свою оплошность Грейс. — Вы называете его этим именем. Я хочу поговорить с ним. Немедленно.
— Сядьте. У вас нет права требовать что-либо.
Гнев пронизал все ее существо, как электрический разряд дефибриллятора.
— Почему я не имею права требовать? Я королева Малакора, а ты жестянка, набитая конским навозом. Ты должен мне служить.
Она услышала, как рыцарь тихонько ахнул.
— Я бы прикончил тебя за такие слова, узурпатор. Однако наш генерал милосерднее меня. Он сказал, что перед твоей казнью тебе будет позволено молить о прощении за страшные преступления, совершенные тобой и твоими предками. А потом, когда священный меч лорда Ультера будет освобожден от проклятия, которое наложили на него твои прародители, Горандон возьмет в свои руки клинок по праву своего священного рождения и Свет Малакора воссияет вновь.
В голосе рыцаря Грейс услышала слепую страсть. Теперь она поняла, что Горандон внушил своим солдатам. Стоит ли удивляться, что они с таким пылом старались уничтожить ее семью. Даже то, что она держала в руках меч, не убедило их в том, что она говорит правду. Келефон опутал ее тенетами своей лжи.
Рыцарь резко повернулся и прижал сжатый кулак к груди, отдавая честь. К ним направлялся Келефон, который так и не надел шлем, ветер трепал его длинные седые волосы и черный плащ за спиной.
— Оставьте нас, — сказал Келефон рыцарям.
Рыцарь и двое его товарищей молча повиновались. Келефон не хотел, чтобы они услышали слова, которые могли поставить под сомнение его власть. Впрочем, рыцарь говорил с таким фанатизмом, с такой безграничной преданностью своему повелителю, что даже если бы Келефон вдруг начал расхаживать в одеждах, расшитых рунами, он и тогда не засомневался бы в правомерности его действий.
Возможно, ты ошибаешься, Грейс. Ты слышала, что произошло в Эридане — Рыцари Оникса перебили всех Толкователей рун и колдуний. Келефон научил рыцарей ненавидеть всякого, кто владеет магией. И не без причины — лишь волшебники и колдуньи могут противостоять рыцарям. Однако Келефон перестарался. Если рыцари узнают о его истинной природе, они его уничтожат. Вне всякого сомнения, они решат, что только таким способом удастся спасти его от ереси.
Страх сжал горло Грейс, но она постаралась его перебороть. Она пленница, и ей нечего терять.
— Ты пришел, чтобы при помощи магии отнять мою кровь? — спросила она, стараясь говорить как можно громче.
Келефон рассмеялся.
— Вы можете кричать все, что вам угодно, Ваше величество. Они вас не услышат.
— Руна тишины, — сказал Фолкен, вставая на ноги и подходя к Грейс. — Он связал ее рядом с нами.
— Верно, — кивнул Повелитель рун барду и вновь обратился к Грейс. — Впрочем, в этом не было необходимости. Даже если бы мои люди вас услышали, они бы не поверили ни единому вашему слову. Ведь всем известно, что вы еретичка и узурпатор — кто же станет вам верить. Более того, вы вступили в сговор с теми, кто творит магию.
Грейс скрестила руки, чтобы скрыть дрожь.
— Похоже, вы многое обо мне знаете.
— О да, Ваше величество. Я наблюдал за вами с самого младенчества.
— Чтобы меня убить?
— Напротив, чтобы воспитать как собственную дочь.
Грейс никак не ожидала услышать такие слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165