Потом он протянул:
— Она не скучает по вам, знаете ли. Ни по кому из вас. И уж подавно она не вспоминает вас в постели.
Де Массе помедлил, обернулся к Нэшу и бросил:
— Все же запомните мои слова. — Сказав это, он исчез в темноте.
Какая дерзость: явиться сюда и пытаться узнать что-то о колдуне! Ну и что, если Финлей Дуглас салтипазар? Уж не полагает ли де Массе, что каждый салтипазар на континенте его законная добыча? Он просто глупец и к тому же слепой глупец!
Ну и ночка выдалась! Сначала Осберт со своим удивительным предложением, потом Паско и вот теперь де Массе! Что еще его ожидает?
Со вздохом Нэш снова перелез через стену, позвал Лиссона и двинулся к таверне. Общий зал был почти пуст; не разошлись еще только самые закоренелые пьяницы. Они расположились вокруг еле тлеющего в очаге огня, как мокрые крысы, и проводили Нэша глазами, когда он пересек помещение и подошел к ведущей наверх лестнице. Все местные жители вздохнут с облегчением, когда гильдийцы покинут их деревню; во взглядах не было доверия, только страх.
Нэш собирался сразу улечься спать, но на площадке лестницы его ждал Осберт.
— Надеюсь, вы не таскались по местным шлюхам, Нэш, — с кривой улыбкой протянул он. — Вогн такого не одобрил бы.
— Нет, господин, — коротко ответил Нэш; он слишком устал, чтобы поддержать шутливый разговор. — Я просто прогуливался.
— Что ж, хорошо, что я вас повстречал. Ко мне только что явился королевский гонец. Похоже, на юг я поеду в одиночестве. Селар желает, чтобы вы вернулись ко двору. Ему требуется полный отчет обо всем, что мы тут обнаружили.
— Что?! — Нэш резко остановился. Проклятие! Почему именно сейчас? Ему обязательно нужно самому побывать в Данлорне! Осберт не настолько ловок, чтобы распознать ложь, если герцог начнет вилять. Если Нэш не попадет в Данлорн сейчас, он может никогда не дознаться правды насчет Финлея!
— Он желает видеть вас при дворе, Нэш. Немедленно. Вы можете, конечно, подождать до утра, но на вашем месте я не стал бы раздражать короля. К тому же он явно по вам скучает. Разве это вас не радует?
Нэш стиснул зубы и постарался не показать разочарования.
— Хорошо, милорд. Я выеду на рассвете. — Он сделал глубокий вдох и подошел вплотную к Осберту. — И я был бы весьма признателен, если бы мы с вами обсудили результаты расследования — прежде чем вы подадите отчет проктору.
Осберт усмехнулся и двинулся к двери своей комнаты.
— Конечно, Нэш. Мы ведь союзники, не так ли?
ГЛАВА 3
В глубинах Голета Финлей расхаживал по коридорам Анклава. Его терзало беспокойство и мучило одиночество.
Он бродил по темным проходам час за часом, углубляясь в пещеры, в которых никогда раньше не бывал, кладовые, где хранилось зерно, одежда и топливо; коптильни, где с балок свешивались говяжьи туши, похожие на висельников. Финлей долго просидел около Огненного озера, следя за струйками пара, поднимающимися от горячей воды, словно молитвы, возносящиеся к небесам. Даже душный воздух, полный испарений и запаха серы, не мог заставить его отвлечься от грустных мыслей.
Во всем виноват он сам, виноват из-за собственной глупости и непредусмотрительности. Если бы он не отвлекся, может быть, ему удалось бы предотвратить падение Роберта со скалы; если бы был более внимательным, заметил бы дровосеков и не стал пользоваться аярном для поиска пропавшего брата. Будь у него хоть немного ума, он спрятал бы фамильный перстень где-нибудь в камере, так что стражникам никогда не удалось бы узнать, кто такой схваченный ими колдун. И уж наверняка было что-то, что он мог бы сделать, чтобы не дать Роберту предстать перед Ключом.
И вот теперь Роберт изгнан из Анклава, а он сам навсегда стал его узником, потому что стоит ему покинуть убежище, как за ним начнется охота по всей Люсаре.
Финлей медленно двинулся по проходам наверх, рассчитывая оставить уныние в глубине горы, но мрачное настроение было неотступным, как болезнь, оно тяжело давило ему на плечи, окрашивало темными красками мысли, не давало почувствовать умиротворение раннего утра.
Рассеянный, нерешительный, он вошел в столовую, налил себе в кружку горячего чая и уселся на скамью в дальнем углу. В этот час здесь было немного народа; все старались держаться подальше от Финлея. Тот оперся локтем о стол и мрачно уставился в свою кружку.
Блюдо с черствым хлебом и сыром, появившееся перед ним, показалось ему спасением. Потом кто-то, Патрик, уселся рядом за стол и принялся за еду. Патрик не смотрел на Финлея, сосредоточенно поглощая завтрак. Только подобрав последнюю крошку, он заговорил:
— Если так пойдет и дальше, ты свихнешься еще до конца месяца.
— Что?
Патрик помахал в воздухе ножом.
— Послушай моего совета, Финлей. Найди себе дело. Все эти бесцельные блуждания сведут тебя с ума. Ты это знаешь, я знаю, да знают все.
— Неужто? — протянул Финлей. — И чем же ты предлагаешь мне заняться, а? Сделаться пахарем? Или пастухом? Не думаешь же, ты, что мне хочется здесь оставаться! Проклятие, я всю жизнь ездил по стране или жил дома, в Данлорне. Я всегда был свободен, а теперь я пленник, пленник собственной глупости!
Патрик пожал плечами и отбросил со лба волосы.
— Ты мог бы учить детей, но сомневаюсь, что такое занятие будет тебе по душе. Много работы в библиотеке: Аселин всегда будет рад, если кто-то поможет ему с переводами.
— К черту, Пат! — Финлей с такой силой ударил кулаком по столу, что блюдо подпрыгнуло и зазвенело. Разговоры в столовой стихли, все глаза обратились на Финлея. Тот ответил яростным взглядом, и люди поспешно стали отворачиваться.
— Им же все известно, Финлей, — тихо пробормотал Патрик, и в его светлых глазах блеснуло отражение свечи. — Все знают, что случилось с тобой, с Робертом, Дженн и Ключом. Некоторые слышали слова Ключа, другие узнали о них позднее.
— К чему ты клонишь? — Финлей повернулся к Патрику, но теперь ему хватило самообладания говорить тихо.
— Ты много раз говорил Роберту… Говорил о том, что, нравится это ему или нет, люди ждут от него руководства. Теперь, когда он изгнан, они ждут того же от тебя. Не спрашивай меня, на что они рассчитывают, но тебе прекрасно известно: для каждого из них нет ничего важнее надежды, что когда-нибудь, хоть в далеком будущем, мы все освободимся из нашей темницы. — Патрик поднялся и взял свою кружку и блюдо. — Найди себе, чем заняться. Чем-нибудь полезным, Финлей. Не ты один живешь в клетке.
Уилф всю ночь прождал, пока ум его прояснится, а чувства успокоятся, чтобы не отвлекать от дела. Когда он вышел из своих комнат, уже почти рассвело. Он совсем не испытывал усталости, хотя и не сомневался: стоит ему лечь, и он тут же уснет.
Коридоры были пусты, и лишь изредка до слуха Уилфа доносился легкий шум: из столовой или тех помещений, где люди начинали готовиться к дневным трудам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
— Она не скучает по вам, знаете ли. Ни по кому из вас. И уж подавно она не вспоминает вас в постели.
Де Массе помедлил, обернулся к Нэшу и бросил:
— Все же запомните мои слова. — Сказав это, он исчез в темноте.
Какая дерзость: явиться сюда и пытаться узнать что-то о колдуне! Ну и что, если Финлей Дуглас салтипазар? Уж не полагает ли де Массе, что каждый салтипазар на континенте его законная добыча? Он просто глупец и к тому же слепой глупец!
Ну и ночка выдалась! Сначала Осберт со своим удивительным предложением, потом Паско и вот теперь де Массе! Что еще его ожидает?
Со вздохом Нэш снова перелез через стену, позвал Лиссона и двинулся к таверне. Общий зал был почти пуст; не разошлись еще только самые закоренелые пьяницы. Они расположились вокруг еле тлеющего в очаге огня, как мокрые крысы, и проводили Нэша глазами, когда он пересек помещение и подошел к ведущей наверх лестнице. Все местные жители вздохнут с облегчением, когда гильдийцы покинут их деревню; во взглядах не было доверия, только страх.
Нэш собирался сразу улечься спать, но на площадке лестницы его ждал Осберт.
— Надеюсь, вы не таскались по местным шлюхам, Нэш, — с кривой улыбкой протянул он. — Вогн такого не одобрил бы.
— Нет, господин, — коротко ответил Нэш; он слишком устал, чтобы поддержать шутливый разговор. — Я просто прогуливался.
— Что ж, хорошо, что я вас повстречал. Ко мне только что явился королевский гонец. Похоже, на юг я поеду в одиночестве. Селар желает, чтобы вы вернулись ко двору. Ему требуется полный отчет обо всем, что мы тут обнаружили.
— Что?! — Нэш резко остановился. Проклятие! Почему именно сейчас? Ему обязательно нужно самому побывать в Данлорне! Осберт не настолько ловок, чтобы распознать ложь, если герцог начнет вилять. Если Нэш не попадет в Данлорн сейчас, он может никогда не дознаться правды насчет Финлея!
— Он желает видеть вас при дворе, Нэш. Немедленно. Вы можете, конечно, подождать до утра, но на вашем месте я не стал бы раздражать короля. К тому же он явно по вам скучает. Разве это вас не радует?
Нэш стиснул зубы и постарался не показать разочарования.
— Хорошо, милорд. Я выеду на рассвете. — Он сделал глубокий вдох и подошел вплотную к Осберту. — И я был бы весьма признателен, если бы мы с вами обсудили результаты расследования — прежде чем вы подадите отчет проктору.
Осберт усмехнулся и двинулся к двери своей комнаты.
— Конечно, Нэш. Мы ведь союзники, не так ли?
ГЛАВА 3
В глубинах Голета Финлей расхаживал по коридорам Анклава. Его терзало беспокойство и мучило одиночество.
Он бродил по темным проходам час за часом, углубляясь в пещеры, в которых никогда раньше не бывал, кладовые, где хранилось зерно, одежда и топливо; коптильни, где с балок свешивались говяжьи туши, похожие на висельников. Финлей долго просидел около Огненного озера, следя за струйками пара, поднимающимися от горячей воды, словно молитвы, возносящиеся к небесам. Даже душный воздух, полный испарений и запаха серы, не мог заставить его отвлечься от грустных мыслей.
Во всем виноват он сам, виноват из-за собственной глупости и непредусмотрительности. Если бы он не отвлекся, может быть, ему удалось бы предотвратить падение Роберта со скалы; если бы был более внимательным, заметил бы дровосеков и не стал пользоваться аярном для поиска пропавшего брата. Будь у него хоть немного ума, он спрятал бы фамильный перстень где-нибудь в камере, так что стражникам никогда не удалось бы узнать, кто такой схваченный ими колдун. И уж наверняка было что-то, что он мог бы сделать, чтобы не дать Роберту предстать перед Ключом.
И вот теперь Роберт изгнан из Анклава, а он сам навсегда стал его узником, потому что стоит ему покинуть убежище, как за ним начнется охота по всей Люсаре.
Финлей медленно двинулся по проходам наверх, рассчитывая оставить уныние в глубине горы, но мрачное настроение было неотступным, как болезнь, оно тяжело давило ему на плечи, окрашивало темными красками мысли, не давало почувствовать умиротворение раннего утра.
Рассеянный, нерешительный, он вошел в столовую, налил себе в кружку горячего чая и уселся на скамью в дальнем углу. В этот час здесь было немного народа; все старались держаться подальше от Финлея. Тот оперся локтем о стол и мрачно уставился в свою кружку.
Блюдо с черствым хлебом и сыром, появившееся перед ним, показалось ему спасением. Потом кто-то, Патрик, уселся рядом за стол и принялся за еду. Патрик не смотрел на Финлея, сосредоточенно поглощая завтрак. Только подобрав последнюю крошку, он заговорил:
— Если так пойдет и дальше, ты свихнешься еще до конца месяца.
— Что?
Патрик помахал в воздухе ножом.
— Послушай моего совета, Финлей. Найди себе дело. Все эти бесцельные блуждания сведут тебя с ума. Ты это знаешь, я знаю, да знают все.
— Неужто? — протянул Финлей. — И чем же ты предлагаешь мне заняться, а? Сделаться пахарем? Или пастухом? Не думаешь же, ты, что мне хочется здесь оставаться! Проклятие, я всю жизнь ездил по стране или жил дома, в Данлорне. Я всегда был свободен, а теперь я пленник, пленник собственной глупости!
Патрик пожал плечами и отбросил со лба волосы.
— Ты мог бы учить детей, но сомневаюсь, что такое занятие будет тебе по душе. Много работы в библиотеке: Аселин всегда будет рад, если кто-то поможет ему с переводами.
— К черту, Пат! — Финлей с такой силой ударил кулаком по столу, что блюдо подпрыгнуло и зазвенело. Разговоры в столовой стихли, все глаза обратились на Финлея. Тот ответил яростным взглядом, и люди поспешно стали отворачиваться.
— Им же все известно, Финлей, — тихо пробормотал Патрик, и в его светлых глазах блеснуло отражение свечи. — Все знают, что случилось с тобой, с Робертом, Дженн и Ключом. Некоторые слышали слова Ключа, другие узнали о них позднее.
— К чему ты клонишь? — Финлей повернулся к Патрику, но теперь ему хватило самообладания говорить тихо.
— Ты много раз говорил Роберту… Говорил о том, что, нравится это ему или нет, люди ждут от него руководства. Теперь, когда он изгнан, они ждут того же от тебя. Не спрашивай меня, на что они рассчитывают, но тебе прекрасно известно: для каждого из них нет ничего важнее надежды, что когда-нибудь, хоть в далеком будущем, мы все освободимся из нашей темницы. — Патрик поднялся и взял свою кружку и блюдо. — Найди себе, чем заняться. Чем-нибудь полезным, Финлей. Не ты один живешь в клетке.
Уилф всю ночь прождал, пока ум его прояснится, а чувства успокоятся, чтобы не отвлекать от дела. Когда он вышел из своих комнат, уже почти рассвело. Он совсем не испытывал усталости, хотя и не сомневался: стоит ему лечь, и он тут же уснет.
Коридоры были пусты, и лишь изредка до слуха Уилфа доносился легкий шум: из столовой или тех помещений, где люди начинали готовиться к дневным трудам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136