Руки его лежали на холодном камне перил, взгляд был устремлен на темный лес вдалеке. Совершенная неподвижность его была пугающей.
Все еще пытаясь отдышаться, Мика пропыхтел:
— Не могу поверить, что Селар решился на такое! И при всех! Ведь все слышали его слова! Он что, рассчитывал, что вы его ударите? Назвать вас трусом! После всего, что вы для него сделали! Нет, просто не могу поверить!
Роберт не пошевелился. Он никогда не показывал своих чувств, но после такого!..
Только теперь начал Мика догадываться…
— Все было подстроено, да? Поэтому Якоб и пригласил вас. Он рассчитывал, что вы выступите против Селара. А Селар… Селар постарался лишить вас поддержки, опорочить, назвав трусом! О боги! Вам следовало его убить.
Мика судорожно вздохнул, в ужасе от того, что только что произнес. Роберт не сразу откликнулся; он медленно повернул голову, и когда Мика увидел его глаза, то окаменел.
Во взгляде Роберта было что-то настолько зловещее, такая темная бездна, что Мика замер на месте и затаил дыхание. Когда Роберт, наконец, заговорил, голос его прозвучал как скрежет камня, падающего в пропасть.
— Мне не следовало сюда приезжать. Я знал, что совершаю ошибку, но не мог удержаться.
Мика сглотнул и стиснул кулаки, чтобы руки не дрожали.
— Может быть… Но ведь нет причины, почему бы Селар…
— Ты прав. — Роберт слегка переменил позу, и теперь, хоть его глаза и горели по-прежнему мрачным огнем, в них не было больше слепой ярости. — Но что я мог сделать, она ведь была рядом!
Мика, хмурясь, придвинулся к хозяину, в темноте тот не мог видеть выражения его лица, да это и не имело значения. Неожиданно Мика почувствовал, что расстояние, всегда разделявшее их господина и слугу, тоже не имеет значения. Он опустился на холодный камень скамьи и прошептал:
— Вы ее любите.
Ответа не последовало — лишь слабое пожатие плеч.
— Роберт! — Мика протянул руку и развернул Роберта к себе лицом. — Ответьте мне. Ведь вы ее любите?
Роберт неохотно взглянул на Мику и после долгой паузы прошептал:
— Какая разница?
— Но еще не поздно все остановить… Если бы вы сказали ей об этом, вы могли бы ее увезти.
— Ох, едва ли Селар позволит мне подобное. Да и что я стал бы делать потом? Обречь ее на жизнь беглянки? Разве могу я причинить ей такое зло! И как насчет матушки и всех, кто от меня зависит? Могу ли я бросить их всех на растерзание хищникам Селара только потому, что питаю к Дженн какие-то чувства? — Роберт горько усмехнулся. — Да и скажи я ей о своей любви, ничего бы не изменилось. Она меня ненавидит.
— Откуда вы знаете?
— Ну, об этом я позаботился.
Мика, ничего не понимая, развел руками:
— Но зачем? Вы решили, что и она может испытывать к вам те же чувства?
— Не знаю. Я просто не мог рисковать.
— Но если вы ее любите…
Роберт отвернулся и обреченно склонил голову:
— Не важно, люблю я ее или нет. Я не могу доверять никаким своим чувствам. Да к тому же тут просто действуют те проклятые Узы…
Мика ничего не мог понять.
— Откуда вы знаете, что тут просто действие Уз? И какое имеет значение, если это и так?
— Дело в том, — Роберт выпрямился во весь рост и повернулся к Мике, — что Ключ ошибается. Пророчество ложно. Иначе не может быть. И у меня нет выбора: я должен противиться… Мика, я должен противиться всему! Если я этого не сделаю…
— Что? Что случится, если вы не будете противиться?
— Тебе незачем это знать. — Роберт твердо посмотрел Мике в глаза. — Не настаивай, друг мой. Поверь, ты ничем не можешь мне помочь. Хотел бы я, чтобы все было иначе.
ГЛАВА 22
Он лениво снял рубашку, подержал в руке и уронил на пол. Лихорадка заставляла его то гореть в огне, то дрожать от леденящего холода. Здорово он осадил этого труса!
Кинул ему в лицо все его жалкие уловки, и что же? в ответ лишь полная покорность…
Значит, все эти годы он боялся того, чего на самом деле не существовало! Все эти годы он помнил об угрозе, да и выслушивал напоминания о ней тоже. И вот теперь доказал: придворные ошибались. Теперь они не могут не видеть этого. Никогда больше никто не посмеет усомниться в проницательности короля! Не будет больше вопросов о том, почему он защищает Хаддона. Впрочем, и защиты не будет тоже.
Долг заплачен. Только слабость могла тогда заставить Хаддона спасти жизнь незнакомцу. Именно слабость хоть он всегда и считал этого человека сильным. Хаддон слаб. Поэтому он и бежал — и тогда, и сейчас, снова и снова. Вечное бегство, никакого мужества. Трус.
Хаддон заслужил то, что получил.
Закинув руки за голову, Селар потянулся. Лунный свет призрачной лужей растекся по полу. Селар улегся в постель, и некоторое время лежал неподвижно. Теперь его ничто не тревожило, и скоро он уснул.
В ее комнате было так холодно! Слишком холодно, чтобы оставаться неподвижной даже под одеялами. Воздух казался сырым и промозглым. Дженн расстелила одеяло у камина и уселась на него, обхватив руками колени. Пламя вспыхивало и потрескивало, угли сияли золотом, но тепла почти не чувствовалось. Закутавшись в одеяло, Дженн продолжала дрожать.
В замке все стихло. Последние пирующие разошлись по своим комнатам: сегодня нужно было отдохнуть, набраться сил перед завтрашними торжествами. Даже Белла уснула в кресле в гардеробной Дженн. Слуги убрали зал, собаки угомонились. Часовня, полная цветов, блистала убранством. Не было ничего, что могло бы помешать будущей церемонии, разве что начнется война…
Удивительно: как могла самая большая ее драгоценность так медленно, так незаметно растаять, что Дженн заметила это, только когда ее лишилась? Где теперь ее свобода? Развеяна временем, обстоятельствами, желанием выжить, а не жить…
Неужели свобода всегда была такой хрупкой, такой призрачной? Неужели ее всегда было так легко потерять?
Нет, не может быть! Дженн всегда чувствовала ее как нечто реальное, как надежную опору. Свободолюбие направляло ее поступки почти всю жизнь.
И вот теперь совсем скоро, всего через несколько часов она лишится последних остатков свободы…
Дженн протянула руки к огню, но так и не почувствовала тепла. Тогда она встала и начала ходить по комнате, чтобы разогнать кровь по телу. Однако и это не помогло. Беспокойство было похоже на ледяной сквозняк.
Где он теперь?
Уехал ли? Посмеет ли она воспользоваться своим умением искательницы? Да, конечно, после издевательств Селара он должен был уехать…
Заставив себя успокоиться, Дженн остановилась и закрыла глаза. Искательница она была неумелая, но все же, если Роберт в замке, она узнает об этом.
Ничего. Уехал…
Но…
Что это там? Что он делает? Не в замке, но рядом, в лесу у старой мельницы… Он стоит неподвижно…
Дженн широко открыла глаза. Ее охватила нерешительность, но всего на мгновение. Отбросив одеяло, она неслышно подошла к сундуку у двери и вытащила старую поношенную одежду ту, в которой отправлялась в свои ночные походы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
Все еще пытаясь отдышаться, Мика пропыхтел:
— Не могу поверить, что Селар решился на такое! И при всех! Ведь все слышали его слова! Он что, рассчитывал, что вы его ударите? Назвать вас трусом! После всего, что вы для него сделали! Нет, просто не могу поверить!
Роберт не пошевелился. Он никогда не показывал своих чувств, но после такого!..
Только теперь начал Мика догадываться…
— Все было подстроено, да? Поэтому Якоб и пригласил вас. Он рассчитывал, что вы выступите против Селара. А Селар… Селар постарался лишить вас поддержки, опорочить, назвав трусом! О боги! Вам следовало его убить.
Мика судорожно вздохнул, в ужасе от того, что только что произнес. Роберт не сразу откликнулся; он медленно повернул голову, и когда Мика увидел его глаза, то окаменел.
Во взгляде Роберта было что-то настолько зловещее, такая темная бездна, что Мика замер на месте и затаил дыхание. Когда Роберт, наконец, заговорил, голос его прозвучал как скрежет камня, падающего в пропасть.
— Мне не следовало сюда приезжать. Я знал, что совершаю ошибку, но не мог удержаться.
Мика сглотнул и стиснул кулаки, чтобы руки не дрожали.
— Может быть… Но ведь нет причины, почему бы Селар…
— Ты прав. — Роберт слегка переменил позу, и теперь, хоть его глаза и горели по-прежнему мрачным огнем, в них не было больше слепой ярости. — Но что я мог сделать, она ведь была рядом!
Мика, хмурясь, придвинулся к хозяину, в темноте тот не мог видеть выражения его лица, да это и не имело значения. Неожиданно Мика почувствовал, что расстояние, всегда разделявшее их господина и слугу, тоже не имеет значения. Он опустился на холодный камень скамьи и прошептал:
— Вы ее любите.
Ответа не последовало — лишь слабое пожатие плеч.
— Роберт! — Мика протянул руку и развернул Роберта к себе лицом. — Ответьте мне. Ведь вы ее любите?
Роберт неохотно взглянул на Мику и после долгой паузы прошептал:
— Какая разница?
— Но еще не поздно все остановить… Если бы вы сказали ей об этом, вы могли бы ее увезти.
— Ох, едва ли Селар позволит мне подобное. Да и что я стал бы делать потом? Обречь ее на жизнь беглянки? Разве могу я причинить ей такое зло! И как насчет матушки и всех, кто от меня зависит? Могу ли я бросить их всех на растерзание хищникам Селара только потому, что питаю к Дженн какие-то чувства? — Роберт горько усмехнулся. — Да и скажи я ей о своей любви, ничего бы не изменилось. Она меня ненавидит.
— Откуда вы знаете?
— Ну, об этом я позаботился.
Мика, ничего не понимая, развел руками:
— Но зачем? Вы решили, что и она может испытывать к вам те же чувства?
— Не знаю. Я просто не мог рисковать.
— Но если вы ее любите…
Роберт отвернулся и обреченно склонил голову:
— Не важно, люблю я ее или нет. Я не могу доверять никаким своим чувствам. Да к тому же тут просто действуют те проклятые Узы…
Мика ничего не мог понять.
— Откуда вы знаете, что тут просто действие Уз? И какое имеет значение, если это и так?
— Дело в том, — Роберт выпрямился во весь рост и повернулся к Мике, — что Ключ ошибается. Пророчество ложно. Иначе не может быть. И у меня нет выбора: я должен противиться… Мика, я должен противиться всему! Если я этого не сделаю…
— Что? Что случится, если вы не будете противиться?
— Тебе незачем это знать. — Роберт твердо посмотрел Мике в глаза. — Не настаивай, друг мой. Поверь, ты ничем не можешь мне помочь. Хотел бы я, чтобы все было иначе.
ГЛАВА 22
Он лениво снял рубашку, подержал в руке и уронил на пол. Лихорадка заставляла его то гореть в огне, то дрожать от леденящего холода. Здорово он осадил этого труса!
Кинул ему в лицо все его жалкие уловки, и что же? в ответ лишь полная покорность…
Значит, все эти годы он боялся того, чего на самом деле не существовало! Все эти годы он помнил об угрозе, да и выслушивал напоминания о ней тоже. И вот теперь доказал: придворные ошибались. Теперь они не могут не видеть этого. Никогда больше никто не посмеет усомниться в проницательности короля! Не будет больше вопросов о том, почему он защищает Хаддона. Впрочем, и защиты не будет тоже.
Долг заплачен. Только слабость могла тогда заставить Хаддона спасти жизнь незнакомцу. Именно слабость хоть он всегда и считал этого человека сильным. Хаддон слаб. Поэтому он и бежал — и тогда, и сейчас, снова и снова. Вечное бегство, никакого мужества. Трус.
Хаддон заслужил то, что получил.
Закинув руки за голову, Селар потянулся. Лунный свет призрачной лужей растекся по полу. Селар улегся в постель, и некоторое время лежал неподвижно. Теперь его ничто не тревожило, и скоро он уснул.
В ее комнате было так холодно! Слишком холодно, чтобы оставаться неподвижной даже под одеялами. Воздух казался сырым и промозглым. Дженн расстелила одеяло у камина и уселась на него, обхватив руками колени. Пламя вспыхивало и потрескивало, угли сияли золотом, но тепла почти не чувствовалось. Закутавшись в одеяло, Дженн продолжала дрожать.
В замке все стихло. Последние пирующие разошлись по своим комнатам: сегодня нужно было отдохнуть, набраться сил перед завтрашними торжествами. Даже Белла уснула в кресле в гардеробной Дженн. Слуги убрали зал, собаки угомонились. Часовня, полная цветов, блистала убранством. Не было ничего, что могло бы помешать будущей церемонии, разве что начнется война…
Удивительно: как могла самая большая ее драгоценность так медленно, так незаметно растаять, что Дженн заметила это, только когда ее лишилась? Где теперь ее свобода? Развеяна временем, обстоятельствами, желанием выжить, а не жить…
Неужели свобода всегда была такой хрупкой, такой призрачной? Неужели ее всегда было так легко потерять?
Нет, не может быть! Дженн всегда чувствовала ее как нечто реальное, как надежную опору. Свободолюбие направляло ее поступки почти всю жизнь.
И вот теперь совсем скоро, всего через несколько часов она лишится последних остатков свободы…
Дженн протянула руки к огню, но так и не почувствовала тепла. Тогда она встала и начала ходить по комнате, чтобы разогнать кровь по телу. Однако и это не помогло. Беспокойство было похоже на ледяной сквозняк.
Где он теперь?
Уехал ли? Посмеет ли она воспользоваться своим умением искательницы? Да, конечно, после издевательств Селара он должен был уехать…
Заставив себя успокоиться, Дженн остановилась и закрыла глаза. Искательница она была неумелая, но все же, если Роберт в замке, она узнает об этом.
Ничего. Уехал…
Но…
Что это там? Что он делает? Не в замке, но рядом, в лесу у старой мельницы… Он стоит неподвижно…
Дженн широко открыла глаза. Ее охватила нерешительность, но всего на мгновение. Отбросив одеяло, она неслышно подошла к сундуку у двери и вытащила старую поношенную одежду ту, в которой отправлялась в свои ночные походы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136