Очко играет?
Ухватил жестоко, до кровоподтеков за ноги, раздвигая забросил себе на бедра. По-прежнему похабно щерясь, поелозил задом, имитируя. Леди Гильда плюнула в наглую харю. Черный, без размаха, до гула в голове, до черноты в глазах, хлестко ударил по лицу.
— Чо, шалава, не врубилась? А попала! Ой, попала! Ой, влетела! По полной программе ответишь! Раком будешь на коленях ползать. Умолять, чтоб дал отсосать. А я не дам, хе-хе.
Довольные развлечением подсобники заржали. Один, не удержавшись, встрял:
— А по што, ет дело, ет можно. Да надысть споначалу ей зубы повышибать. А то, чего доброго, еще откусит енто-самое. Злобная сучка.
— Тебя, болван, не спрашивают. Давай работай! — Навел порядок среди своих подручных работников мастер.
— А ты, — черный обратился к палачу, — не переусердствуй. Чтоб до вечера не издохла.
— Не извольте беспокоиться. — Льстиво лыбился краснорожий. — Мастера у нас знатные. Все бу зделано в достаточности, как изволите.
— То-то. — Пригрозил пальцем Локи. — Чтоб могла подмахивать. Говорят, — подмигнул сенешалевне, — здорово это у нее выходит. Моим пацанам по кайфу покатит.
— Ах, ты быдло! — Гильда перебарывала панический ужас от соседства черного негодяя. — Вот придет Сигмонд, он тебе обтрясет пыль с ушей. — И тебе. — Обращаясь к краснорожему, — и тебе, — поворачиваясь к палачу.
— Ври, ври. — Отозвался краснорожий. — Будет и Сигмонд здесь. И с него поспрашаем о мерзостях колдовских ваших.
Черный подошел к столу. Уже деловым тоном спросил:
— А что, Сигмонда еще не привели?
— Сейчас доставят.
— Аккуратнее с ним. Очень опасен.
— Только не тут. Да я распоряжусь, целый отряд за ним вышлю.
— Пусть будут внимательны. Ловкий, бестия. Я скоро буду, только с дороги переоденусь. — А про себя подумал: — на кой мне хрен переодеваться. А, вот, кое что из снаряжения захватить необходимо. Стилла надо мочить технично, чтоб их преимущественное величие хай не поднял. Есть у меня специзделие, один укольчик и кранты. Врачи определить не могут, а местным и подавно не просечь. Помер витязь на дыбе, слабаком оказался. Знать его судьба такая.
— Бдите. — И, опять грязно подмигнув Гильде, вышел из комнаты.
— Будьте покойны, мастер Локи, здесь ему не Грауденхольдский замок. — Вослед уходящему сказал красномордый и обтер рукавом пот со лба. Кивнул палачу.
Допрос продолжался.
* * *
Тяжело отпускал наркотический сон. Перед глазами в цветных кругах плыли фантастические видения. Саднило в запястьях, все тело ломило. Сигмонд опять провалился в забытье.
Больно и муторно. Окровавленная полевая трава у стен Перстня. Кинжал в руках самоубийцы. Лорд Хейгар, граница тамплиерская. Сверкающая гладь реки, Сигмонд с Гильдой, смеясь, скачут на конях. Харчевня. Жирномордый трактирщик, гнусаво лебезит, выставляет миски. В глазах расплывается черное пятно. — Гриб-сонливец, — пытается подняться Гильда, но падает лицом на столешницу. Темнота, темнота, темнота.
Следующее пробуждение было окончательным. Боль в руках чувствовалась весьма основательно. Воняло подземной сырой гнилостью и еще какой-то дрянью. Чья-то добрая рука оставила зажженный факел, и в его смрадном свету разглядел Сигмонд своды каменной темницы, гнилую солому на осклизлом полу, и в углу источник зловония — истлевший костяк, прикованный ржавой цепью к противоположной стене.
Видать оставила факел не добрая душа, а злокозненное намерение показать узнику его дальнейшую судьбу, вызвать отчаянье безнадежной предопределенностью грядущего. Стала ясна и причина боли — Сигмонда приковали, вернее почти распяли на стене крепкими стальными обручами.
— Ох, милые сердцу моему, нравы феодальные. Святая простота, наивное доверие к железу, камням и подвалам. — Благодушно думал Сигмонд. — Куда сравнить эти наивные ухищрения с лицемерной стерильностью, циничной антисептичностью камер Син-Синга. С их бестеневым круглосуточным освещением, с обычными и инфракрасными телекамерами, с микрофонами, датчиками движения и лазерной сигнализацией. С бессонной охраной, перекличками, проверками и ночными шмонами. А в этом замечательном, наилучшем из миров мире, даже двери цельные, без окошка и кормушки. Значит охрана должна заходить в камеру. Какая роскошь!
Сигмонд с трудом, голова еще была тяжелая и сосредоточить взгляд было непросто, посмотрел на свои оковы. — Нет, право, народ здесь прелестный в своем простодушии. — Умилялся беглый каторжник Стилл Иг. Мондуэл. Склепанные наскоро тамплиерские наручники, оказались слишком широки. Они не шли ни в какое сравнение с самозатягивающимися браслетами из легированных сплавов.
— А как он одет? Боже небесный! Они даже не удосужились его обыскать. Доспехи сняли, мечи отобрали, из-за пояса саи вытащили, вытащили и захалявные ножи, а в карманах и кармашках оставили целый арсенал. Во дают! Нет, это вам не Син-Синг, с рентгеном, ультрозвуковым и врачебным досмотром, это значительно лучше.
Туман в голове постепенно рассеивался, благодушное настроение улетучивалось. Хватит миловаться, пора браться за дело. Не висеть же так до второго пришествия. Стражи. — Вы мне тут, друзья, представление со скелетом и цепями устроили. Шоу захотелось? Я вам покажу что такое настоящее шоу. Бездари!
Вначале надо было освободиться от оков. Занятие вообще-то пустячное, если бы не то неудобное положение, в котором оставили его стражники. Немножко было трудновато, но разработанные суставы понемногу складывали нужным образом кисть и, расцарапывая кожу, но вытащил таки Сигмонд левую руку из железного браслета. Теперь, с ее помощью, вынуть правую оказалось плевым делом. Чтобы освободить ноги, пришлось принять совершенно невероятную позу, но в конце концов кандалы остались на стене, а Сигмонд, отдуваясь, сидел на полу и придумывал, как бы получше выбраться из темницы. Можно попытаться прорезать дверь и отодвинуть засов, инструменты у него сохранились. Но, предчувствовал, что на это не хватит времени — предполагал скорый приход тюремщиков.
Дверь камеры открывалась вовнутрь, это логически предопределяло позицию. Но стоило еще подготовить дополнительный сюрприз. Шоу, так шоу.
Из ветхих тряпок, костей и соломы Сигмонд соорудил чучело, поместил его в свои цепи. Критически рассмотрел творение, там подправил, тут подровнял, остался доволен. Присел на корточках под стеной, ожидая стражу.
Действительно, вскоре послышался топот шагов, скрежет отодвигаемого засова. Сигмонд выдернул из гнезда факел, затушил и укрылся за раскрывающейся дверью.
В темень камеры гурьбой ввалились вооруженные тамплиеры. Подошли к чучелу, поднесли к нему свет, взялись уже за то, что должно было быть за пленником…
Крик суеверного ужаса прокатился под каменными сводами, выплеснулся в тесноту коридора — плесневелая мертвая головы ухмылялась безгубым ртом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Ухватил жестоко, до кровоподтеков за ноги, раздвигая забросил себе на бедра. По-прежнему похабно щерясь, поелозил задом, имитируя. Леди Гильда плюнула в наглую харю. Черный, без размаха, до гула в голове, до черноты в глазах, хлестко ударил по лицу.
— Чо, шалава, не врубилась? А попала! Ой, попала! Ой, влетела! По полной программе ответишь! Раком будешь на коленях ползать. Умолять, чтоб дал отсосать. А я не дам, хе-хе.
Довольные развлечением подсобники заржали. Один, не удержавшись, встрял:
— А по што, ет дело, ет можно. Да надысть споначалу ей зубы повышибать. А то, чего доброго, еще откусит енто-самое. Злобная сучка.
— Тебя, болван, не спрашивают. Давай работай! — Навел порядок среди своих подручных работников мастер.
— А ты, — черный обратился к палачу, — не переусердствуй. Чтоб до вечера не издохла.
— Не извольте беспокоиться. — Льстиво лыбился краснорожий. — Мастера у нас знатные. Все бу зделано в достаточности, как изволите.
— То-то. — Пригрозил пальцем Локи. — Чтоб могла подмахивать. Говорят, — подмигнул сенешалевне, — здорово это у нее выходит. Моим пацанам по кайфу покатит.
— Ах, ты быдло! — Гильда перебарывала панический ужас от соседства черного негодяя. — Вот придет Сигмонд, он тебе обтрясет пыль с ушей. — И тебе. — Обращаясь к краснорожему, — и тебе, — поворачиваясь к палачу.
— Ври, ври. — Отозвался краснорожий. — Будет и Сигмонд здесь. И с него поспрашаем о мерзостях колдовских ваших.
Черный подошел к столу. Уже деловым тоном спросил:
— А что, Сигмонда еще не привели?
— Сейчас доставят.
— Аккуратнее с ним. Очень опасен.
— Только не тут. Да я распоряжусь, целый отряд за ним вышлю.
— Пусть будут внимательны. Ловкий, бестия. Я скоро буду, только с дороги переоденусь. — А про себя подумал: — на кой мне хрен переодеваться. А, вот, кое что из снаряжения захватить необходимо. Стилла надо мочить технично, чтоб их преимущественное величие хай не поднял. Есть у меня специзделие, один укольчик и кранты. Врачи определить не могут, а местным и подавно не просечь. Помер витязь на дыбе, слабаком оказался. Знать его судьба такая.
— Бдите. — И, опять грязно подмигнув Гильде, вышел из комнаты.
— Будьте покойны, мастер Локи, здесь ему не Грауденхольдский замок. — Вослед уходящему сказал красномордый и обтер рукавом пот со лба. Кивнул палачу.
Допрос продолжался.
* * *
Тяжело отпускал наркотический сон. Перед глазами в цветных кругах плыли фантастические видения. Саднило в запястьях, все тело ломило. Сигмонд опять провалился в забытье.
Больно и муторно. Окровавленная полевая трава у стен Перстня. Кинжал в руках самоубийцы. Лорд Хейгар, граница тамплиерская. Сверкающая гладь реки, Сигмонд с Гильдой, смеясь, скачут на конях. Харчевня. Жирномордый трактирщик, гнусаво лебезит, выставляет миски. В глазах расплывается черное пятно. — Гриб-сонливец, — пытается подняться Гильда, но падает лицом на столешницу. Темнота, темнота, темнота.
Следующее пробуждение было окончательным. Боль в руках чувствовалась весьма основательно. Воняло подземной сырой гнилостью и еще какой-то дрянью. Чья-то добрая рука оставила зажженный факел, и в его смрадном свету разглядел Сигмонд своды каменной темницы, гнилую солому на осклизлом полу, и в углу источник зловония — истлевший костяк, прикованный ржавой цепью к противоположной стене.
Видать оставила факел не добрая душа, а злокозненное намерение показать узнику его дальнейшую судьбу, вызвать отчаянье безнадежной предопределенностью грядущего. Стала ясна и причина боли — Сигмонда приковали, вернее почти распяли на стене крепкими стальными обручами.
— Ох, милые сердцу моему, нравы феодальные. Святая простота, наивное доверие к железу, камням и подвалам. — Благодушно думал Сигмонд. — Куда сравнить эти наивные ухищрения с лицемерной стерильностью, циничной антисептичностью камер Син-Синга. С их бестеневым круглосуточным освещением, с обычными и инфракрасными телекамерами, с микрофонами, датчиками движения и лазерной сигнализацией. С бессонной охраной, перекличками, проверками и ночными шмонами. А в этом замечательном, наилучшем из миров мире, даже двери цельные, без окошка и кормушки. Значит охрана должна заходить в камеру. Какая роскошь!
Сигмонд с трудом, голова еще была тяжелая и сосредоточить взгляд было непросто, посмотрел на свои оковы. — Нет, право, народ здесь прелестный в своем простодушии. — Умилялся беглый каторжник Стилл Иг. Мондуэл. Склепанные наскоро тамплиерские наручники, оказались слишком широки. Они не шли ни в какое сравнение с самозатягивающимися браслетами из легированных сплавов.
— А как он одет? Боже небесный! Они даже не удосужились его обыскать. Доспехи сняли, мечи отобрали, из-за пояса саи вытащили, вытащили и захалявные ножи, а в карманах и кармашках оставили целый арсенал. Во дают! Нет, это вам не Син-Синг, с рентгеном, ультрозвуковым и врачебным досмотром, это значительно лучше.
Туман в голове постепенно рассеивался, благодушное настроение улетучивалось. Хватит миловаться, пора браться за дело. Не висеть же так до второго пришествия. Стражи. — Вы мне тут, друзья, представление со скелетом и цепями устроили. Шоу захотелось? Я вам покажу что такое настоящее шоу. Бездари!
Вначале надо было освободиться от оков. Занятие вообще-то пустячное, если бы не то неудобное положение, в котором оставили его стражники. Немножко было трудновато, но разработанные суставы понемногу складывали нужным образом кисть и, расцарапывая кожу, но вытащил таки Сигмонд левую руку из железного браслета. Теперь, с ее помощью, вынуть правую оказалось плевым делом. Чтобы освободить ноги, пришлось принять совершенно невероятную позу, но в конце концов кандалы остались на стене, а Сигмонд, отдуваясь, сидел на полу и придумывал, как бы получше выбраться из темницы. Можно попытаться прорезать дверь и отодвинуть засов, инструменты у него сохранились. Но, предчувствовал, что на это не хватит времени — предполагал скорый приход тюремщиков.
Дверь камеры открывалась вовнутрь, это логически предопределяло позицию. Но стоило еще подготовить дополнительный сюрприз. Шоу, так шоу.
Из ветхих тряпок, костей и соломы Сигмонд соорудил чучело, поместил его в свои цепи. Критически рассмотрел творение, там подправил, тут подровнял, остался доволен. Присел на корточках под стеной, ожидая стражу.
Действительно, вскоре послышался топот шагов, скрежет отодвигаемого засова. Сигмонд выдернул из гнезда факел, затушил и укрылся за раскрывающейся дверью.
В темень камеры гурьбой ввалились вооруженные тамплиеры. Подошли к чучелу, поднесли к нему свет, взялись уже за то, что должно было быть за пленником…
Крик суеверного ужаса прокатился под каменными сводами, выплеснулся в тесноту коридора — плесневелая мертвая головы ухмылялась безгубым ртом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78