Я с трудом поспевала за ней, тяжело дыша, вы— валив язык чуть ли не на плечо и держась за бок.
— Ы-ы-ы ку-у-да? — выдохнула я (переднеязычный «т» давался с трудом), видя, как Полина энергично принялась дергать проволоку ограждения. — И-игнализация! — предупредила я, кажется начиная вдобавок икать.
— Для интеллигентов! — отрезала Полли и, схватив меня за уже основательно распухшую ручонку, втолкнула в дыру.
Мы оказались во дворе музея. Пока я просчитывала, сколько нам дадут за взлом с проникновением, Полина уже деловито знакомилась с оконной задвижкой.
— Клянусь будущими рогами моего Васеньки! — выдала она, открывая окно. — Ё-мое, сколько понту! Сигнализация, злая собака, металлические пуленепробиваемые окна! А на деле-то: сигналкой и не пахнет, разве кто задом на проволоку наскочит и заорет, Жучка небось уже со сторожем самогону нанюхалась, а уж окна… Прошу! — И Полинка, не дожидаясь, пока до меня дойдет, что нужно сделать, перевалилась через подоконник.
— Лезть туда? — тупо переспросила я. — Но… это нельзя!
Полинка высунулась из окна:
— Ну тогда стой здесь! Я тебе сейчас хлеб-соль вынесу — маньяка приветишь…
И маньяк не замедлил о себе напомнить. Рядом с оградой раздался уже до тошноты знакомый стук копыт. В ту же секунду конь легко перемахнул через проволоку и оказался в нескольких метрах от меня.
Этого оказалось достаточно, чтобы я с нервным ревом чуть не проломила раму.
— Вот так-то лучше! — заметила Полина, покаывая крепенький кукиш бледной морде всадника, маячившей в окне.
Я сидела на полу под бронзовым бюстом Готфрида работы местного скульптора-авангардиста и всерьез подумывала о том, чтобы зареветь в голос. С наслаждением размазать кулаками слезы по щекам, гнусаво повыть, повсхлипывать… Да какая из меня ведьма! В критической ситуации только и способна на то, чтобы как последняя овца шлепнуться на курдюк и заблеять! Бог ты мой, но как же это приятно!..
— Э, э, Миха, ты че?! — завопила Полина, которой наконец удалось надежно подпереть чем-то окно. — Это еще что за «Богатые тоже плачут?! Наш— то Луис Альберто за окошком не в коме, знаешь ли! Давай-ка оставляй сопли до следующей серии!
— Мне страшно! — провыла я.
— Во! — искренне удивилась Полина. — А мне приятно! Всю жизнь мечтала от какого-нибудь долбанутого поклонника Майн Рида побегать! Не, Миха, ты со слезами завязывай! Все равно красиво реветь у тебя не выходит, так… хрюканье какое-то!
Слезы сразу высохли.
— Хрю-хрюканье? — срывающимся голосом переспросила я. — А ты… ты…
— Все соображения о моем моральном облике прошу предоставить письменно в двух экземплярах не позднее двадцать пятого числа месяца, следующего за прожитым! — Полинка ловко сгребла мое расслабленное тельце с пола и потащила за собой по музейным залам.
— А мы куда?
— В катакомбы, куда ж еще! — Но…
— Г… то есть все равно! Или ты хочешь, чтобы нас утром здесь накрыли? Ну нет, такой радости я никому не доставлю!
— А как мы выйдем?
— Каком кверху! — огрызнулась Полина, но тут же смягчилась: — Да не трясись, мы с Васей эти катакомбы вдоль и поперек облазили! Там выход есть наружу — прямо на улицу Козодоева. Вот только фонарь у сторожа надо позаимствовать — темно в этих коридорах…
Полина свернула в подсобные помещения. Нырнув в первый попавшийся закуток, она принялась энергично ковыряться в коробках.
— Так… калошки, дождевичок, это все понятно… Пол-литра раз, пол-литра два, три, четыре… Блин, дедуля себе сам, что ли, светит?! Красным носом… Ух ты, «Плейбой»! Не знала, что его до революции издавали… Томик матерных стихов Пушкина — дедок-то начитанный!
Я нервно озиралась по сторонам. По-моему, мы сейчас совершаем настоящее воровство! Ой, мама… А ведь есть какой-то наговор для удачного воровства… Нет, об этом даже не думать!
— А… а сторож не заметит?
— Не писать! После крушения «Титаника» дедуле уже ничего не важно! Вот если б мы у него поллитру сперли… А то — фонарик! Хочешь, я ему денег оставлю?
— Хочу! — воодушевилась я.
— Ну и хоти дальше…— Полинка победно замахала фонариком. — Живем! И свет есть, и холодное оружие! Хочешь, Миха, я тебе берданку сыщу, чтоб тебе, как в рекламе памперсов, было сухо и комфортно?
— Не надо! — с достоинством отозвалась я. А что тут еще скажешь?
— Ну и все… За мной!
Осторожно, на ощупь, мы спустились на нулевой этаж. Полина весьма справедливо рассудила, что светить фонариком в помещении музея рискованно, так как свет могут заметить с улицы. Непонятно почему, но наш преследователь не решился лезть за нами в окно и продолжал топтаться во дворе. Может, ему без коня неуютно было бы?
В катакомбах Полинка торжественно обвела фонариком стены. — Вот! — провозгласила она. — Сбылась мечта детства — я стою у входа, а мерзкой тетки, скрипящей: «Куда без билетика, девушка, прете?» — НЕТУ!
— И куда нам теперь? — спросила я, боязливо оглядывая каменные стены. Ночью, да еще при слабом свете фонаря все выглядело так зловеще!
У стен улыбались черепа, разложенные декоративными кучками специально для привлечения туристов. Где-то капала вода, отовсюду раздавались подозрительные шорохи и стуки…
Полинка тем временем сочла своим долгом осветить каждую кучку черепов и поздороваться:
— Ой, теть Зина! Давненько не виделись… Дядя Жора — как вас жизнь-то побила! Сарра Абрамовна, а вас-то за что сюда?
— Ты что, знала их при жизни? — спросила я, стараясь не очень громко стучать зубами.
Полинка почесала нос фонариком, от чего по стене заплясали причудливые тени, и серьезно, задумчиво так, ответила:
— Да нет, не пришлось… уже, так сказать, после свиделись. Мы их во время практики полировали, чтоб посимпатичней были. Дядь Ваню я вообще полдня в собственной ванне отмачивала. Леха, правда, повопил немножко, что он не некрофил — с черепами купаться…
— Подожди, подожди, — прервала я предающуюся приятным воспоминаниям Полину, — они, черепа я имею в виду, не изначально отсюда?
— Ты че, подруга, смеешься? Да мы их по заказу со всей анатомички собирали! С Саррой Абрамовной, правда, жалко расставаться было. Эх, не отстояли бабушку!.. Ой, глянь — Светка-мармозетка! А ты-то почему здесь — тебя ж наша школа заказывала?!
— Страшна-то…— резюмировала я, разглядывая перекошенные глазницы и неправильный прикус.
— Специально подбирала! — с гордостью отозвалась Полина.
Мы еще немножко поразглядывали черепа. Идти дальше, в темноту, как-то не хотелось. Наконец Полинка решилась, опять схватила меня за руку, и мы зашагали вперед.
Очень скоро обустроенная специально для туристов часть коридора кончилась, и мы очутились перед натянутой веревочкой с прикрепленной к ней табличкой: «Далее проход воспрещен. Осторожно — опасная зона!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87