— Это что за дрянь? Мишка аж поперхнулась и, выплюнув соломинку, озадаченно уставилась на Веньку.
— Это молоко, — робким извиняющимся тоном начала она объяснять нашему мачастому простые вещи. — Очень… полезно, знаете ли.
— Во-во! — поддержала я подругу, шумно дуя в свою соломинку, чтобы коктейль пошел пузыриками (тащусь я от этого занятия, такое впечатление, что совковый пылесос в болоте работает). — Ты тоже давай налегай, мы и тебе молочка заказали.
Венька растерянно повертел в руках картонную коробочку, не понимая, то ли мы над ним издеваемся, то ли обе являемся активными членами клуба «Маразм просто дамский». Потом уставился на нас:
— В чем дело-то?
Я мотнула головой в Мишкину сторону:
— Вон у подруги к тебе профессиональный интерес…
Вениамин свернулся в кислушку. Ей-ей, мальчик, видать, думал, что я ему Мишаню сватать притащила. Как и примерно девяносто процентов мужчин, Венька считал сам факт своего рождения неоценимым подарком для женщин. Соответственно он не находил нужным как-то шевелиться дальше и хотя бы немножко подкачать свое хиленькое тельце, чтобы женщина его хотя бы заметила. Не важно, что тушку сносит ветром, не важно, что накачанное пивом пузечко торчит над ремнем штанов, а уж куча гонору так вообще помешать не может! Главное — вот он, Вениамин Зелепупкин, а следит и ухаживает за собой пусть тупая и серая женщина.
Но это так, к слову пришлось… Миня деликатно и воспитанно не стала шумно досасывать последние пузырьки коктейля и приступила к делу:
— Вы слышали когда-нибудь о таком селе — Хотяевка? Оно должно было находиться где-то неподалеку…
— Было такое, — неохотно признал Венька. Признал и замолк. Вот бздудадуй, он чего думает— информацию по байтам нам будет выдавливать? Ну ниче, процесс скачивания можно ускорить.
Конечно, с мужчинами жестко нельзя — нежные они очень… Я аккуратно уронила на кривую Венькину лапку свою мощную колонну и выжидательно глянула на него взглядом сидящей на баклажанной диете гиены (такой взгляд может вынести только мой Васенька — всегда говорила, что лучшая добродетель у мужчины — это плохое зрение). Венька пошел пятнышками, как несвежий сервелат, и зачастил:
— Было, было… Только сейчас нету. Оно обезлюдело еще в середине девятнадцатого века. Теперь на том месте не осталось практически ничего, все лесом поросло. Даже фундаменты построек и то отыскать почти невозможно.
— А почему люди оттуда ушли? — спросила Мишка (зеленые глазенки у подружки внезапно засверкали).
Венька пожал плечиками:
— Кто знает, даже версии никакой нет. Есть какая-то легенда, что, мол, село прокляла одна деревенская ведьма, но это ж так, баечка. Да и не занимался этим никто… Вот, правда, начальничек мой, тупой урод, как-то снаряжал туда поисковую экспедицию из таких же уродов, как он.
— И что? — И ничего! Напились все как свиньи, привиделось им невесть что… Похмеляться надо!
— Как нам найти твоего начальника? — Мишка полезла в сумку за записной книжкой. — Он сейчас в городе?
— А то! — хмыкнул Венька. — Отдыхает, паразит, урод… Живет где-то на Козодоева, точнее сказать не могу. Зовут Щпец, Николай Иоганнович.
Я задумчиво поскребла свое копытце о Венькин кедик.
— Больше ничего не знаю! — взвизгнул архивариус.
— В архивах записи об этом селе сохранились? — настырничала Мишка. — Какие-нибудь документы?
— Ну, сохранились… — осторожно начал Венька. — Только в архив я вас не проведу, там разрешение надо выправлять….
— А нам и не надо разрешения! — влезла я. — Я знаю, у вас недавно хорошую базу данных поставили, сама делала, Вася проектировал… Поэтому или я туда лезу — и тогда там будет как после Мамаевой вечеринки, или ты, Вениамин, сам присылаешь нам подборочку документов. Ну, уважишь просьбу девушки?
— Да ведь праздники же! — завопил Веня.
— Стыдись! — укорила я горе-архивариуса. — Только тупые и серые уроды отдыхают в праздники! Санечка! Пиво для юноши!
Венька возрадовался и присосался к кружке с жадностью доковылявшего до водопоя буйвола, а мы с Мишкой поспешили покинуть «Клондайк».
— Шпеца твоего отыщем без проблем, — обнадежила я филологишку. — У меня в компе хорошая адресная книга забита.
Отыскали мы Николая Иоганновича и в самом деле быстро. Жил дядька и впрямь на Козодоева, дом четырнадцать, квартира двадцать семь. Пока Мишка переписывала себе адрес и телефон, я поковырялась еще в локальной сети и выяснила кое— что интересное.
— Спец-то этот Розе Витольдовне почти коллега, — сообщила я Мишке. — О, гляди, на том же факультете учился, где твоя тетя преподает сейчас. Только специальность другая — архивное дело, да и образованьице-то у нас незаконченное высшее, погнали бедолагу оттуда после третьего курса.
Мишка старательно занесла себе в книжечку и эту информацию. Тут в комнату просунулась моя мамка и призывно гаркнула:
— Девчонки! На кухню — чай пить! Я подхватила Мишаню под белы руки, пока она не вспомнила весь этикет и старинный русский обычай, по которому три раза от приглашения надо отказываться, и потащила на кухню. Путь наш пролегал мимо ванной, откуда доносились странные звуки, напоминавшие сопение боксеров на ринге или вопли бизона, отдирающего репейник от собственного зада.
— Мамуль! — крикнула я. — У нас в ванной полтергейст или Лешка носки стирает?
— Второе, — ответила маманя.
Надобно сказать, что братец мой единокровный к благородному делу хозяйствования не приучен был вообще. В быту Лешка напоминал растерявшегося слона, по какому-то недоразумению попавшего из пампасов в Арктику. Он не мог абсолютно ничего! Даже вечную яичницу, спасительное блюдо всех мужчин, шарахающихся от плиты, как от пулеметной установки, Лешка так и не освоил. После нескольких попыток поджарить яйца просто так безо всякого масла или маргарина, перепортив добрую половину кухонной утвари, Леша уже и не пытался порадовать нас этим блюдом. Но готовка-то ладно, не умеющий готовить мужчина — это еще не катастрофа, но ведь и ничего другого Лешка не умел. Забить гвоздь в стену — целая проблема, Лешка до сих пор искренне считает, что это делают деревянной ручкой молотка. Починить капающий кран, ой ма-ама, однажды он в хозяйственном порыве чуть не утопил Радзевецких. Правда, они даже порадовались, потому что как раз решили клеить новые обои. Ободрали старые, а тут Лешка со своим потопом. Водичкой-то остатки старых обоев со стен хорошо смылись…
А еще Лешка не умел стирать. Совсем. Ну да, ладно, мама и на это рукой махнула, смирившись с необходимостью самой стирать. Но вот носки… Мамуля категорически отказывалась даже к ним приближаться. «Договаривайся с Полиной! — вопила мамуля. — Я это и за большие деньги стирать не буду!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87