— отозвался тот.
Внезапно Геракл в бешенстве затопал ногами.
— Что с тобой? — окликнули мы его.
— Смотрите! — огорченно махнул он рукой.
Я глянул и понял причину бешенства нашего спутника. За спиной первого великана появились еще трое таких же громил. Геракл, прищурившись, характеризовал новых противников:
— Вторым стоит свирепый Синид. Этот известен как сгибатель сосен. Именно так он обычно казнит свои жертвы, разрывая их на части.
— Какая сволочь! — возмутился Вакула. — С этим буду драться я!
— Далее подлейший из подлейших Скирон! Этот обычно сидит на берегу моря и заставляет людей мыть ноги, а потом, подловив момент, сбрасывает их в воду на корм хищным муренам.
— Меня уж не обманет! — покачал головой Вышата. — Будут ему сегодня и вымытые ноги, и мурена в собственном соку!
— А кто третий? — не выдержав, спросил я.
— Их вождь — кровожадный Прокруст!
— Что-то когда-то я слышал про прокрустово ложе! — обернулся я к Гераклу. — Это случайно не о его ли постели шла речь?
— О его! — кивнул Геракл. — Этот живодер укладывает людей в свою постель, кто оказывается длиннее, тому тут же обрубает руки и ноги, а кто меньше, того растягивает, пока не разорвет!
— Что и говорить, веселые ребята! — почему-то обрадовался Вакула. — Что ни молодец, то разбойник!
— И в самом деле, что-то в этом походе везет нам на семейные дела! — поддержал его Вышата. — То с сестрами воевали, теперь вот с братьями!
Великаны не торопились вступать в бой, а чего-то выжидали, настороженно поглядывая на нас. Открыв свой мешок, я достал оттуда голову Медузы и на всякий случай продемонстрировал ее великанам — а вдруг окаменеют? Но этого не произошло. То ли у этих здоровяков был хороший иммунитет, то ли расстояние до их голов было слишком велико. С большим сожалением я засунул голову Медузы обратно в мешок.
— Может, пора нам применить мушкеты с бомбами? — почесал я затылок, раздумывая.
— Я против! — неожиданно подал гневный голос воевода.
— Почему?
— Они богатыри, и мы богатыри. Надо биться честно!
— Ладно, — сказал я ему. — В общем-то, ты прав, однако если будет совсем худо, то придется использовать все имеющиеся у нас средства! Тут уж не до игры в благородство!
— Согласен! — лаконично ответил Вышата.
— Как будем драться? — спросил меня Геракл.
— Очень просто! — ответил я ему. — Нас четверо, их тоже четверо. Каждому по великану, и вперед!
— Тогда я беру себе Перифета! Он что-то мне больше всех сегодня не нравится! — объявил во всеуслышание Геракл.
— А я, как уже говорил, хочу пообщаться со сгибателем сосен! — в тон ему заявил о своем выборе Вакула.
— Тогда и я хотел бы выяснить отношения с любителем чистых ног! — подал голос Вышата.
— Что ж, — усмехнулся я невесело, — на мою долю выпадает любитель здорового сна Прокруст!
— Не будем же терять времени и покажем нашим врагам, кто есть настоящие герои на этой земле! Это будет славный подвиг! — Геракл высоко поднял свой меч и смело шагнул вперед.
Что ни говори, а коллекционирование подвигов было у нашего греческого друга в крови!
Мы двинулись за Гераклом. Увидев нашу атаку, великаны весьма удивились, так как, очевидно, рассчитывали, что мы не примем боя и уберемся подобру-поздорову. Затем, быстро сориентировавшись, они выстроились в шеренгу. Мы проделали то же самое. Теперь каждый имел против себя своего персонального противника, и наша битва, а точнее, четыре поединка начались.
Против меня дрался Прокруст. Вооружен он был, как и его соратники, здоровенной дубиной. Тактика Прокруста не отличалась оригинальностью. Он с завидной методичностью со всего маха пластал вокруг себя дубиной, пробивая в земле целые ямы. Нечто подобное мы уже видели во время давнего боя Вакулы с вождем дивов в земле нечисти. Разница была лишь в размерах противника. Этот превышал покойного дива в несколько раз. А потому и я решил, как некогда Вакула, прежде всего уходить из-под смертельных ударов. Несколько раз мне это удалось. Но затем дубина едва не превратила меня в лепешку, вонзившись в землю перед самым носом. Откуда-то сверху раздался удовлетворенный гогот:
— Может, прекратим бессмысленный бой и ты отдохнешь на моем ложе?
— Мы еще его и не начинали! — прокричал я в ответ и с надеждой взглянул на свой Меч.
Неужели придется доставать мушкет и бомбы?
Кладенец все еще был обижен, что я бил им по камню. Но чувство долга все же победило и Меч начинал уже светиться всеми цветами радуги в предвкушении новой брани. Вот наконец с его лезвия с шипением посыпались голубые искры — это значило, что Меч просится в бой.
— Ну, Кладенец, поехали! — прокричал я ему и резко кинулся вперед.
Занесенная надо мной дубина нависла огромной тенью. Я выставил над головой Меч. Дубина просвистела, и отсеченная Мечом ее часть с грохотом упала рядом со мной. Прокруст тотчас замер, с изумлением взирая на оставшийся в его руке обрубок дуба. Зато я не растерялся и в два удара отсек ему обе ноги. Гигантская туша беспомощно свалилась на землю. В злобном бессилии Прокруст швырнул в меня своим дубовым обломком, но промахнулся и попал в голову своему братцу, сгибателю сосен Синиду. Тот от боли и неожиданности выронил свою палицу, а Вакула, не растерявшись, несколько раз поразил его своим мечом. И хотя это Синида не убило, раны он получил весьма приличные. Я было уже хотел броситься на помощь Вакуле, когда он крикнул:
— Посланник, справлюсь сам! Лучше помоги Вышате!
Я огляделся по сторонам. Вышате и вправду приходилось нелегко. Любимец мурен Скирон наступал на него с редким ожесточением, и воевода вел тяжелый оборонительный бой. Мое вступление в сражение оказалось как нельзя кстати. Поначалу мы заставили Скирона умерить свой пыл, а затем понемногу и сами перешли к активным действиям, пока не прижали своего противника к высокой скале.
— Сдаешься или нет? — прокричал Скирону Вышата.
— Никогда! — гордо ответил тот.
— Тогда получай! — вновь поднял голову воевода и бросился в решающую атаку.
Я его поддержал Кладенцом, и спустя несколько минут Скирон, сверкая своими свежевымытыми пятками, уже валялся на земле бездыханный.
За это время Вакула тоже успел сбить спесь со своего соперника. Борьба между ними шла теперь на равных, но инициатива постепенно переходила к Вакуле. Я еще раз крикнул нашему силачу, что готов ему помочь, на что Вакула лишь отмахнулся, чтобы ему не мешали.
— Пусть дерется! — сказал мне Вышата. — Он это дело любит!
Воевода оказался прав, не прошло и десяти минут, как Вакула лихо разделался со своим соперником. Со стороны это смотрелось потрясающе: обычный человек разил насмерть огромного великана, а тот, несмотря на всю свою силу, не мог ничего противопоставить ловкости и боевому мастерству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
Внезапно Геракл в бешенстве затопал ногами.
— Что с тобой? — окликнули мы его.
— Смотрите! — огорченно махнул он рукой.
Я глянул и понял причину бешенства нашего спутника. За спиной первого великана появились еще трое таких же громил. Геракл, прищурившись, характеризовал новых противников:
— Вторым стоит свирепый Синид. Этот известен как сгибатель сосен. Именно так он обычно казнит свои жертвы, разрывая их на части.
— Какая сволочь! — возмутился Вакула. — С этим буду драться я!
— Далее подлейший из подлейших Скирон! Этот обычно сидит на берегу моря и заставляет людей мыть ноги, а потом, подловив момент, сбрасывает их в воду на корм хищным муренам.
— Меня уж не обманет! — покачал головой Вышата. — Будут ему сегодня и вымытые ноги, и мурена в собственном соку!
— А кто третий? — не выдержав, спросил я.
— Их вождь — кровожадный Прокруст!
— Что-то когда-то я слышал про прокрустово ложе! — обернулся я к Гераклу. — Это случайно не о его ли постели шла речь?
— О его! — кивнул Геракл. — Этот живодер укладывает людей в свою постель, кто оказывается длиннее, тому тут же обрубает руки и ноги, а кто меньше, того растягивает, пока не разорвет!
— Что и говорить, веселые ребята! — почему-то обрадовался Вакула. — Что ни молодец, то разбойник!
— И в самом деле, что-то в этом походе везет нам на семейные дела! — поддержал его Вышата. — То с сестрами воевали, теперь вот с братьями!
Великаны не торопились вступать в бой, а чего-то выжидали, настороженно поглядывая на нас. Открыв свой мешок, я достал оттуда голову Медузы и на всякий случай продемонстрировал ее великанам — а вдруг окаменеют? Но этого не произошло. То ли у этих здоровяков был хороший иммунитет, то ли расстояние до их голов было слишком велико. С большим сожалением я засунул голову Медузы обратно в мешок.
— Может, пора нам применить мушкеты с бомбами? — почесал я затылок, раздумывая.
— Я против! — неожиданно подал гневный голос воевода.
— Почему?
— Они богатыри, и мы богатыри. Надо биться честно!
— Ладно, — сказал я ему. — В общем-то, ты прав, однако если будет совсем худо, то придется использовать все имеющиеся у нас средства! Тут уж не до игры в благородство!
— Согласен! — лаконично ответил Вышата.
— Как будем драться? — спросил меня Геракл.
— Очень просто! — ответил я ему. — Нас четверо, их тоже четверо. Каждому по великану, и вперед!
— Тогда я беру себе Перифета! Он что-то мне больше всех сегодня не нравится! — объявил во всеуслышание Геракл.
— А я, как уже говорил, хочу пообщаться со сгибателем сосен! — в тон ему заявил о своем выборе Вакула.
— Тогда и я хотел бы выяснить отношения с любителем чистых ног! — подал голос Вышата.
— Что ж, — усмехнулся я невесело, — на мою долю выпадает любитель здорового сна Прокруст!
— Не будем же терять времени и покажем нашим врагам, кто есть настоящие герои на этой земле! Это будет славный подвиг! — Геракл высоко поднял свой меч и смело шагнул вперед.
Что ни говори, а коллекционирование подвигов было у нашего греческого друга в крови!
Мы двинулись за Гераклом. Увидев нашу атаку, великаны весьма удивились, так как, очевидно, рассчитывали, что мы не примем боя и уберемся подобру-поздорову. Затем, быстро сориентировавшись, они выстроились в шеренгу. Мы проделали то же самое. Теперь каждый имел против себя своего персонального противника, и наша битва, а точнее, четыре поединка начались.
Против меня дрался Прокруст. Вооружен он был, как и его соратники, здоровенной дубиной. Тактика Прокруста не отличалась оригинальностью. Он с завидной методичностью со всего маха пластал вокруг себя дубиной, пробивая в земле целые ямы. Нечто подобное мы уже видели во время давнего боя Вакулы с вождем дивов в земле нечисти. Разница была лишь в размерах противника. Этот превышал покойного дива в несколько раз. А потому и я решил, как некогда Вакула, прежде всего уходить из-под смертельных ударов. Несколько раз мне это удалось. Но затем дубина едва не превратила меня в лепешку, вонзившись в землю перед самым носом. Откуда-то сверху раздался удовлетворенный гогот:
— Может, прекратим бессмысленный бой и ты отдохнешь на моем ложе?
— Мы еще его и не начинали! — прокричал я в ответ и с надеждой взглянул на свой Меч.
Неужели придется доставать мушкет и бомбы?
Кладенец все еще был обижен, что я бил им по камню. Но чувство долга все же победило и Меч начинал уже светиться всеми цветами радуги в предвкушении новой брани. Вот наконец с его лезвия с шипением посыпались голубые искры — это значило, что Меч просится в бой.
— Ну, Кладенец, поехали! — прокричал я ему и резко кинулся вперед.
Занесенная надо мной дубина нависла огромной тенью. Я выставил над головой Меч. Дубина просвистела, и отсеченная Мечом ее часть с грохотом упала рядом со мной. Прокруст тотчас замер, с изумлением взирая на оставшийся в его руке обрубок дуба. Зато я не растерялся и в два удара отсек ему обе ноги. Гигантская туша беспомощно свалилась на землю. В злобном бессилии Прокруст швырнул в меня своим дубовым обломком, но промахнулся и попал в голову своему братцу, сгибателю сосен Синиду. Тот от боли и неожиданности выронил свою палицу, а Вакула, не растерявшись, несколько раз поразил его своим мечом. И хотя это Синида не убило, раны он получил весьма приличные. Я было уже хотел броситься на помощь Вакуле, когда он крикнул:
— Посланник, справлюсь сам! Лучше помоги Вышате!
Я огляделся по сторонам. Вышате и вправду приходилось нелегко. Любимец мурен Скирон наступал на него с редким ожесточением, и воевода вел тяжелый оборонительный бой. Мое вступление в сражение оказалось как нельзя кстати. Поначалу мы заставили Скирона умерить свой пыл, а затем понемногу и сами перешли к активным действиям, пока не прижали своего противника к высокой скале.
— Сдаешься или нет? — прокричал Скирону Вышата.
— Никогда! — гордо ответил тот.
— Тогда получай! — вновь поднял голову воевода и бросился в решающую атаку.
Я его поддержал Кладенцом, и спустя несколько минут Скирон, сверкая своими свежевымытыми пятками, уже валялся на земле бездыханный.
За это время Вакула тоже успел сбить спесь со своего соперника. Борьба между ними шла теперь на равных, но инициатива постепенно переходила к Вакуле. Я еще раз крикнул нашему силачу, что готов ему помочь, на что Вакула лишь отмахнулся, чтобы ему не мешали.
— Пусть дерется! — сказал мне Вышата. — Он это дело любит!
Воевода оказался прав, не прошло и десяти минут, как Вакула лихо разделался со своим соперником. Со стороны это смотрелось потрясающе: обычный человек разил насмерть огромного великана, а тот, несмотря на всю свою силу, не мог ничего противопоставить ловкости и боевому мастерству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140