— подумалось мне. — Поглядим, как пойдет дело дальше! Ведь если мы победим, то Вакула почти обязан будет влюбиться в спасенную девицу!”
То и дело соскальзывая с узкой козьей тропы, мы спустились к подножию скалы. У самой воды к ней была прикована цепью совсем молодая девушка, показавшаяся мне весьма симпатичной, хотя и очень изнуренной. Дочь царицы, видимо, висела на цепи уже достаточно давно, так как сильно обгорела на солнце и пребывала в полуобморочном состоянии. Увидев это, я невольно повернулся к Кассиопее:
— Могли бы хоть напоить ее водой и прикрыть от солнца!
— Пусть она лучше попадет в зубы чудища уже полумертвой, чем живой! — ответила мне ее мать. — Может быть, так смерть покажется ей менее страшной!
Спорить о гуманизме было не время и не место.
— Как тебе девушка? — спросил Вакулу Вышата, когда они оба начали мечами разбивать цепи.
— Не понимаю, как можно есть такую красавицу! — воскликнул тот, в бешенстве перерубая звено длинной цепи.
— У всех разные вкусы! — со знанием дела ответил ему воевода. — Кому свиной хрящик, а кому и краса-девица!
— Забирайте свою дочку и ступайте наверх! — велел я Кассиопее.
— А как же рыба и повеление Посейдона? — спросила та с испугом.
— С вашей рыбой мы как-нибудь сообща управимся, а со своим дядей я договорюсь обо всем после! — ответил ей Геракл. — После горгон и великанов мы с этой селедкой разделаемся в два счета! — похлопал он меня по плечу рукой.
— Не скажи, — покачал я головой. — Селедки бывают разные. Посмотрим, какую приготовил для нас твой добрый дядюшка! А пока приготовимся к возможному нападению!
Мое предостережение оказалось как раз вовремя. Вдалеке появился мощный белый бурун, быстро приближающийся к берегу. Молча обнажив мечи, мы стояли на берегу и ждали. За нашими спинами в ужасе прижались друг к другу мать и дочь, так и не успевшие подняться на скалу.
И вот из воды показалась огромная голова. Открылась пасть, сплошь усеянная огромными зубами. Черные, ничего не выражающие глаза окинули нас тусклым взглядом. Я всмотрелся в лик морского чудовища и чуть не вскрикнул: передо мной была самая настоящая акула! Но какая! Создатели знаменитых голливудских “Челюстей” умерли бы от зависти, увидев этот экземпляр! Наша любительница человечины скорее всего являлась одной из последних представительниц древнего рода гигантских акул, чьими окаменевшими полуметровыми зубами будут через много веков восхищаться криптозоологи. Факт, что эта страхолюдина пользовалась особым покровительством Посейдона, говорил о том, что в распоряжении бога подводного мира остался, возможно, вообще последний экземпляр этого уникального вида, который он и пытался сберечь и прокормить всеми доступными ему способами, не останавливаясь и перед самыми безнравственными. За всю свою жизнь я еще никогда не браконьерничал, тем более не уничтожал животных из Красной книги. Я вообще люблю животных и даже когда-то в детстве имел дома кота по кличке Канарис и любил читать книжки о поисках реликтовой кистеперой рыбы. Но здесь был особый случай.
Пошарив в заплечном мешке, я извлек оттуда голову убиенной нами горгоны Медузы и представил ее лик на обозрение обитательницы подводного мира. Акула по-прежнему пялила на нас свои ничего не выражающие черные плошки, при этом пасть ее раскрылась еще шире. Наверное, она была не прочь сожрать и голову Медузы. Ни о какой окаменелости, естественно, речи не шло. С большим сожалением я сунул голову Медузы обратно в мешок. Теперь нам однозначно предстоял бой по всем правилам военного искусства.
Пока я рассматривал акулу глазами просвещенного интеллигента, мои менее просвещенные в вопросах зоологии друзья уже осыпали подводную обитательницу целым градом стрел, которые не причинили ей никакого вреда. Было похоже, что привыкшая к более приветливому (по ее разумению) поведению людей акула просто не понимала, что сейчас происходит. Наконец одна из стрел залетела к ней пасть и вонзилась в черное небо. Акула сомкнула челюсти и в гневе хлестанула по воде своим огромным хвостом, подняв целый водопад брызг и большую волну, залившую нас едва ли не до пояса. Силища в ней была невообразимая. Судя по всему, наши действия возмутили подводную обитательницу и она была готова к сражению с нами. Вообще сам бой не представлялся мне слишком сложным. Нам предстояло лишь выманить акулий реликт на мелководье, где и разделаться с ней мечами, соблюдая при этом предельную осторожность, ибо чтобы сплющить всех нас в лепешку, акуле достаточного было одного удара хвостом, не говоря уже о страшной и огромной пасти, в которой мы могли бы поместиться всей компанией.
И тут произошло такое, чего я уж никак не ожидал. Не веря своим глазам, я увидел, как проклятая акула начала медленно выбираться на сушу. Огромное тело несли маленькие толстые лапы! Вот и утверждай после этого, что жизнь зародилась в океане! Поди разберись, что во что у этого монстра превращается: лапы ли в плавники или плавники в лапы! Зрелище выползающей на берег акулы было настолько невероятно, что на меня напал самый настоящий столбняк. Я стоял и смотрел на приближающийся ко мне ужас, будучи не в силах двинуться с места. Из ступора меня вывела не слишком ласковая оплеуха Геракла:
— Бежим, Посланник! А не то эти жернова размолотят нас в муку!
К нашему счастью, на земле акула двигалась медленно и неуклюже. Суша не являлась местом ее постоянного обитания, и нахождение здесь было лишь вынужденной кратковременной мерой. Хуже было другое. Выбравшись на берег, акула случайно, а может, и не случайно перекрыла нам путъ к единственной уходящей вверх тропинке. Понимая, что оказались в самой настоящей западне, все кинулись вдоль маленького пляжика к дальней скале, чтобы выиграть хоть немного времени для организации обороны, пока неповоротливая туша доковыляет до нас. Я бежал и думал, как же она дышит, эта тварь, ведь у нее должны быть только жабры! Оглядываясь на ходу, я хорошо их видел. Жабры были, и они дышали на воздухе! Поистине велик мир, и нет правил, в которых не было бы исключений!
— Что предполагаешь делать, товарищ майор? — обратился ко мне Вышата, когда мы добежали до почти отвесной скалы, преградившей нам путь к дальнейшему отступлению.
По званию воевода называл меня только в минуты большой опасности или большой радости. И это, как ни странно, всегда действовало на меня ободряюще.
В голове у меня к тому времени все совершенно перемешалось: акулы и принцессы, жабры и небесные созвездия. Встряхнувшись, я огляделся. Ситуация и впрямь была аховая. Из охотников-рыболовов мы сами превратились в добычу. Деваться с крохотного пляжика, огражденного со всех сторон скалами, нам было абсолютно некуда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
То и дело соскальзывая с узкой козьей тропы, мы спустились к подножию скалы. У самой воды к ней была прикована цепью совсем молодая девушка, показавшаяся мне весьма симпатичной, хотя и очень изнуренной. Дочь царицы, видимо, висела на цепи уже достаточно давно, так как сильно обгорела на солнце и пребывала в полуобморочном состоянии. Увидев это, я невольно повернулся к Кассиопее:
— Могли бы хоть напоить ее водой и прикрыть от солнца!
— Пусть она лучше попадет в зубы чудища уже полумертвой, чем живой! — ответила мне ее мать. — Может быть, так смерть покажется ей менее страшной!
Спорить о гуманизме было не время и не место.
— Как тебе девушка? — спросил Вакулу Вышата, когда они оба начали мечами разбивать цепи.
— Не понимаю, как можно есть такую красавицу! — воскликнул тот, в бешенстве перерубая звено длинной цепи.
— У всех разные вкусы! — со знанием дела ответил ему воевода. — Кому свиной хрящик, а кому и краса-девица!
— Забирайте свою дочку и ступайте наверх! — велел я Кассиопее.
— А как же рыба и повеление Посейдона? — спросила та с испугом.
— С вашей рыбой мы как-нибудь сообща управимся, а со своим дядей я договорюсь обо всем после! — ответил ей Геракл. — После горгон и великанов мы с этой селедкой разделаемся в два счета! — похлопал он меня по плечу рукой.
— Не скажи, — покачал я головой. — Селедки бывают разные. Посмотрим, какую приготовил для нас твой добрый дядюшка! А пока приготовимся к возможному нападению!
Мое предостережение оказалось как раз вовремя. Вдалеке появился мощный белый бурун, быстро приближающийся к берегу. Молча обнажив мечи, мы стояли на берегу и ждали. За нашими спинами в ужасе прижались друг к другу мать и дочь, так и не успевшие подняться на скалу.
И вот из воды показалась огромная голова. Открылась пасть, сплошь усеянная огромными зубами. Черные, ничего не выражающие глаза окинули нас тусклым взглядом. Я всмотрелся в лик морского чудовища и чуть не вскрикнул: передо мной была самая настоящая акула! Но какая! Создатели знаменитых голливудских “Челюстей” умерли бы от зависти, увидев этот экземпляр! Наша любительница человечины скорее всего являлась одной из последних представительниц древнего рода гигантских акул, чьими окаменевшими полуметровыми зубами будут через много веков восхищаться криптозоологи. Факт, что эта страхолюдина пользовалась особым покровительством Посейдона, говорил о том, что в распоряжении бога подводного мира остался, возможно, вообще последний экземпляр этого уникального вида, который он и пытался сберечь и прокормить всеми доступными ему способами, не останавливаясь и перед самыми безнравственными. За всю свою жизнь я еще никогда не браконьерничал, тем более не уничтожал животных из Красной книги. Я вообще люблю животных и даже когда-то в детстве имел дома кота по кличке Канарис и любил читать книжки о поисках реликтовой кистеперой рыбы. Но здесь был особый случай.
Пошарив в заплечном мешке, я извлек оттуда голову убиенной нами горгоны Медузы и представил ее лик на обозрение обитательницы подводного мира. Акула по-прежнему пялила на нас свои ничего не выражающие черные плошки, при этом пасть ее раскрылась еще шире. Наверное, она была не прочь сожрать и голову Медузы. Ни о какой окаменелости, естественно, речи не шло. С большим сожалением я сунул голову Медузы обратно в мешок. Теперь нам однозначно предстоял бой по всем правилам военного искусства.
Пока я рассматривал акулу глазами просвещенного интеллигента, мои менее просвещенные в вопросах зоологии друзья уже осыпали подводную обитательницу целым градом стрел, которые не причинили ей никакого вреда. Было похоже, что привыкшая к более приветливому (по ее разумению) поведению людей акула просто не понимала, что сейчас происходит. Наконец одна из стрел залетела к ней пасть и вонзилась в черное небо. Акула сомкнула челюсти и в гневе хлестанула по воде своим огромным хвостом, подняв целый водопад брызг и большую волну, залившую нас едва ли не до пояса. Силища в ней была невообразимая. Судя по всему, наши действия возмутили подводную обитательницу и она была готова к сражению с нами. Вообще сам бой не представлялся мне слишком сложным. Нам предстояло лишь выманить акулий реликт на мелководье, где и разделаться с ней мечами, соблюдая при этом предельную осторожность, ибо чтобы сплющить всех нас в лепешку, акуле достаточного было одного удара хвостом, не говоря уже о страшной и огромной пасти, в которой мы могли бы поместиться всей компанией.
И тут произошло такое, чего я уж никак не ожидал. Не веря своим глазам, я увидел, как проклятая акула начала медленно выбираться на сушу. Огромное тело несли маленькие толстые лапы! Вот и утверждай после этого, что жизнь зародилась в океане! Поди разберись, что во что у этого монстра превращается: лапы ли в плавники или плавники в лапы! Зрелище выползающей на берег акулы было настолько невероятно, что на меня напал самый настоящий столбняк. Я стоял и смотрел на приближающийся ко мне ужас, будучи не в силах двинуться с места. Из ступора меня вывела не слишком ласковая оплеуха Геракла:
— Бежим, Посланник! А не то эти жернова размолотят нас в муку!
К нашему счастью, на земле акула двигалась медленно и неуклюже. Суша не являлась местом ее постоянного обитания, и нахождение здесь было лишь вынужденной кратковременной мерой. Хуже было другое. Выбравшись на берег, акула случайно, а может, и не случайно перекрыла нам путъ к единственной уходящей вверх тропинке. Понимая, что оказались в самой настоящей западне, все кинулись вдоль маленького пляжика к дальней скале, чтобы выиграть хоть немного времени для организации обороны, пока неповоротливая туша доковыляет до нас. Я бежал и думал, как же она дышит, эта тварь, ведь у нее должны быть только жабры! Оглядываясь на ходу, я хорошо их видел. Жабры были, и они дышали на воздухе! Поистине велик мир, и нет правил, в которых не было бы исключений!
— Что предполагаешь делать, товарищ майор? — обратился ко мне Вышата, когда мы добежали до почти отвесной скалы, преградившей нам путь к дальнейшему отступлению.
По званию воевода называл меня только в минуты большой опасности или большой радости. И это, как ни странно, всегда действовало на меня ободряюще.
В голове у меня к тому времени все совершенно перемешалось: акулы и принцессы, жабры и небесные созвездия. Встряхнувшись, я огляделся. Ситуация и впрямь была аховая. Из охотников-рыболовов мы сами превратились в добычу. Деваться с крохотного пляжика, огражденного со всех сторон скалами, нам было абсолютно некуда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140